Надо отдать должное, Виктория преодолела грех чревоугодия, отставив вазочку с мороженым, и развернула источник знаний.
Несколько минут она изучала незнакомые письмена, потом подняла взгляд на меня.
— Это алфавит? — Спросила она.
— Совершенно верно, ваше сиятельство. — Подтвердил я. — Как видите, я начертал произношение букв русского алфавита на мелинском языке, но, если вам будет угодно, я проговорю их вслух.
— Буду очень вам признательна! — Мне опять досталась ее очаровательная улыбка. — И прошу вас, называйте меня по имени!
А вот это уже не просто слова! Это уже знак! Разрешить обращаться по имени, девушка из приличной семьи, может только тому, кого считает достойным. И не только она, значит и ее родители не против.
— Хорошо, госпожа Виктория! — Я не стал скрывать своей радости, заметив, что ей явно понравилось такое проявление моих чувств. — Только попрошу вас и меня звать по имени. Итак, начнем!
Примерно час мы занимались русским языком. У Виктории оказалась великолепная память, алфавит она запомнила чуть ли не с первого раза. И в конце урока уже читала по слогам простенькие слова. Анри, под шумок схарчив и позабытое сестрой мороженое, тоже с любопытством вглядывался в текст и шевелил губами. Не иначе решил узнать, что мои ругательства означают. Решив, что для начала этого достаточно, я закончил ликбез.
— Госпожа Виктория, у вас великолепные способности к языкам! — Восхищенно сказал я. — К сожалению, у меня нет книг на родном для меня языке, с ними учеба пошла бы быстрей! Но, я буду составлять для вас небольшие тексты.
— Еще, господин Тимэй, прошу вас говорить со мной на русском языке. Так будет еще лучше. — Внесла свое замечание Виктория.
— Согласен, но у меня к вам есть одно дело. — Девушка милостиво кивнула, показывая, что слушает меня. — Через несколько дней состоится празднование дня рождения его высочества принца Николаса. Я в числе приглашенных. Прошу вас быть моей спутницей на данном празднике!
Виктория внимательно меня слушала, но как только я озвучил мое предложение, в ее глазах колыхнулась настоящая паника. Кроме того, что появление в обществе с посторонним мужчиной, без сопровождения родных, могло быть расценено окружающими как оглашение помолвки, еще и затворнический образ жизни Виктории привел к тому, что она просто боялась выйти в свет. А тем более во дворец императора, где будут присутствовать самые громкие фамилии империи.
— Но, я… Я… не могу! — Выдавила она с трудом.
— Почему, сестренка? — Оказал поддержку с флангов Анри. — Барон Воронов достойный дворянин, а ты так давно нигде не была! Почему бы не развеяться на вечерок?
— Соглашайтесь, госпожа Виктория! — Уговаривал я девушку. — Клянусь, что ни словом, ни делом, не позволю себе бросить тень на ваше честное имя! И другим не позволю!
— Соглашайся, Тори! — Вторил мне Анри.
— Ну хорошо! — Несколько напряженно рассмеялась Виктория. — Вижу, что вы сговорились против меня! Как бедной девушке устоять перед таким натиском!
— Но это еще не все! — По завету Гайдаевского персонажа я стал ковать железо не отходя от кассы. — Там будут танцы, и я хочу представить аристократическому собранию танец моей родины. А для него нужна партнерша. Не окажете ли вы мне честь быть ею?
Вальс родился вне границ России, но кто здесь об этом знает? А я решил в очередной раз поразить местную публику. Все равно тихо жить не получается. К тому же есть шанс сделать так, чтобы возвращение с высший свет Виктории прошло как можно более ярко. Она должна не просто вернуться, она должна быть на этом вечере королевой!
— А что за танец? — Невольно заинтересовалась девушка.
Анри тоже был заинтересован, я ему ничего не говорил о этой задумке.
— Анри, у вас есть звукатор? — Спросил я.
— Разумеется, сейчас слуги принесут! — Анри быстро отдал распоряжение. — Это одна из тех мелодий, что ты на своем дне рождения включал?
— Нет, эту ты не слышал. — Сказал я, извлекая из кармана кристалл с записью вальса.
Активировал доставленный звукатор и бессмертное наследие Штрауса заполнило собой гостиную. Нет, музыка все-таки великая сила! Надо было видеть какое впечатление она произвела на Викторию! Да и Анри не остался равнодушным. За дверью гостиной послышалось шевеление, не иначе слуги привлеченные незнакомой музыкой решили подслушать. Но, не успела еще музыка смолкнуть, дверь распахнулась и в гостиную вошли граф и графиня де Монтекур. Его сиятельство выглядел плохо, но старался держаться бодро. Я вскочил с кресла и поклонился.
— Барон, рад вас снова видеть в моем доме! — Приветствовал меня Аскольд де Монтекур.
— Ваше сиятельство, для меня честь быть вашим гостем! — Ответил я.
— Барон, а что это за музыка играла? Никогда такой не слышала! — С любопытством спросила графиня.
— Это танец, распространенный на моей родине, он называется вальс. — Пояснил я. — Ваше сиятельство, я прошу вашего позволения на то, чтобы госпожа Виктория стала моей спутницей на дне рождения его высочества, на которое я приглашен!
Граф и графиня переглянулись. От них не укрылось, что я назвал их дочь по имени, понимая, что без его позволения я бы никогда так не сделал. Анри сказал мне, что о моем иномирном происхождении пока знает только его отец, информировать женскую часть семейства решили позже.
— Доченька, а что ты скажешь о предложении господина барона? — С плохо скрываемой тревогой спросила графиня.
— Я согласилась! — Твердо сказала Виктория.
Их сиятельства снова переглянулись. Оказывается, их дочь решила прекратить затворническую жизнь, и все это благодаря одному ушлому барону. Это не могло не радовать заботливых родителей.
— Я предложил госпоже Виктории исполнить вальс на дне рождения принца.
Граф с трудом дошел до кресла и тяжело сел. Если Анри говорит, что сейчас граф чувствует себя относительно хорошо, так что с ним было раньше? Надо будет с Тофаром посоветоваться, может есть средство подлечить будущего тестя?
— Я согласен, барон. — Сказал он. — Если Виктория не против, то и я согласен. А как танцуют этот танец?
— Признаюсь, вальс — это несколько смелее танцев принятых в империи, но он очень красив. Госпожа Виктория, вы позволите?
Я был даже рад присутствию родителей Виктории. Если они одобрят вальс, то и в остальном проблем не будет. Эх, жаль Анна далеко, сначала Виктории со стороны бы посмотреть! Ну да ладно, не боги горшки обжигают!
Объяснив рисунок танца я вдоволь полюбовался порозовевшими щечками девушки, но, поскольку от родителей возражений не поступило, мы приступили непосредственно к практике. Для этого мы с Анри растащили кресла с центра гостиной, для большего простора, и вот, наша пара закружилась в вихре вальса. Сначала неспешно, путаясь в шагах, но потом все смелей и смелей. Анри тоже не стал изображать мебель, пригласил на танец матушку и включился в движение. Граф наблюдал за нами с немного печальной улыбкой, осознавая свой телесный недуг. Несколько раз, из-за недостатка места и неопытности мы сталкивались, но ничего, кроме веселого смеха это не вызывало. Танцевали до состояния полнейшего нестояния. Вестибулярный аппарат тренировать надо!
— Браво! — Граф похлопал в ладоши. — Браво! Мне очень понравилось! В этом танце есть красота и грация. Пусть смело, но ничего неприличного я здесь не увидел. А ты что скажешь, дорогая?
— Привыкнуть надо к этому вальсу, голова кружится! — Графиня перевода дух в соседнем с мужем кресле. — Но мне так понравилось!
— Тимэй, ты с этим танцем так перетряхнешь наше имперское общество, что о тебе год говорить будут! — Анри сиял как начищенный пятак, уже представляя, как будет кружиться в вальсе на балах.
— Мне тоже понравилось. — Коротко и скромно сказала Виктория.
— В таком случае, позвольте откланяться! — Я начал собираться домой. — Госпожа Виктория, до скорой встречи!
Последнюю фразу я произнес на русском. Виктория попросила перевод, а потом тоже попрощалась по-русски, ужасно коверкая слова. Ничего, научится.
* * *
А на следующий день я лишился своего слуги и помощника.
Малик частенько отпрашивался у меня погулять по столице. Разумеется, когда не было срочных дел. Но, в связи с тем, что я к обилию слуг так и не привык, времени свободного у него было много. Я был не против его отлучек, тем более что Малик, в каждый свой выход, делал очень важное дело, а именно собирал слухи. В остальное время он бродил по столице, смотрел выступления бродячих артистов, лакомился чем-нибудь вкусненьким на рынке. Деньги ему я давал регулярно, но в больших тратах Малик замечен не был. В доме он жил на полном пансионе, питание было отличное и разнообразное. Одежду я тоже оплачивал, вот он и копил деньги, на всякий случай.
