Глава 12
Семен Щепотнев
Статус
Хотя ветер и дул с моря, пастушьи псы не заинтересовались новичками. Видать, не учуяли. Или заняты были куда более важными собачьими делами.
Луг спускался покато, укрывая высокой густой травой значительное пространство, лишь где-нигде пышный зеленый ковер прорывали скальные останцы, рассыпаясь каменным крошевом.
В поле зрения появились одиночные деревья, нещадно истрепанные ветром, а еще ниже елки да сосенки сплотились в лес. Дорога, петляя, уводила в самую чащу, в одном месте пересекая по бревенчатому мостику говорливую речку. Напоенная талой водой с ледника, речка была холодной – пальцы стыли – и чистейшей – черпай да пей.
– Скажи мне вот что, наставник, – улыбнулся Щепотнев. – Тут, ты говорил, у ярла здешнего владения, да? Что-то вроде одаля. А бонды тут водятся? Ну эти, кулаки местные?
– Да полно!
– Тогда сделаем так. Ты тут почти что местный, верно? Поможешь тогда мне устроиться к бонду покруче. О’кей?
– Ну-у… Попробую, конечно. А зачем тебе?
– А как мне еще все тут высмотреть да разведать? Чужака мигом заметут, а так я при деле, статус какой-никакой обрету. Спросят меня, чьих я буду, а я поклонюсь низко да и отвечу, чей конкретно холоп. Понял?
– Понял, понял.
– Ну, веди дальше, раз понял.
Дорога то вилась берегом речным, то уваливала в лес, обходя скалы да холмы.
Места шли ягодные – иной куст весь был обсыпан красными бусинами, а вот трава да и листья на деревцах подлеска желтеть даже и не думали.
– Говоришь, это не совсем Норвегия? – усмехнулся Семен.
– Я б даже сказал, – жизнерадостно молвил Скальд, – что это совсем не Норвегия! Даже местные, хоть и нореги, не ощущают особого сродства – они тут халагаландцы, рогаландцы, вестфольдцы…
Васнецов замер, прислушиваясь.
– Нет, послышалось, – пробормотал он. – Давай-ка лучше лесом двинем, а то шагаем будто по проспекту. Тут, конечно, все натуральное, но и сдохнуть можно тоже очень натурально.
– Беда-а… – рассеянно протянул Щепотнев.
Сойдя с дороги, если это слово пригодно для описания заросшей травой колеи, парочка углубилась в чащу.
Подныривая под еловые лапы, продираясь сквозь кустарник, Семен с Иваном двинулись лесом. Заблудиться было сложно – наклон как бы указывал направление. Спускайся себе да спускайся. И по сторонам поглядывай. Бди.
– А это что? – кивнул Щепотнев на свежий пень, где лежала горбушка хлеба, намазанная маслом. – Птичку жалко?
– Нет, это как бы компенсация за срубленную сосну.
– Компенсация? Кому?
– Духу дерева.
Семен хмыкнул и головой покачал.
– Знаешь, я сейчас гораздо лучше понимаю персонажей всяких вестернов, – проговорил он, выпутываясь из колючих плетей малины, – которые без оружия чувствуют себя голыми. Оч-чень неприятное ощущение… Выйдет кто навстречу, меч наголо, и что? По лесу скакать?
– Ха! – фыркнул Скальд. – Да ты еще попробуй, убеги! Тутошние вояки ломят, как паровозы, и будут носиться по лесам, по горам, пока не словят! Хрен смоешься…
– Палку, что ли, выломать? – пробормотал Семен.
– Чтоб опираться, старичок? – съехидничал Йохан. – Палка годится разве что собак отгонять. А викингов ты своею тростью приманишь только. Всяк желание возымеет покуражиться над безоружным чужаком. Хотя, знаешь… Есть тут у меня один схрон, я там меч заныкал.
– Меч?!
– Ну да. Я когда тут первый раз был, как-то в одной погоне участвовал. Рабы у них сбежали, что ли… В общем, ярл созвал всех охочих и устроил на трэлей облаву. А трэли, выходит, не простые были, двоих тогда ярл потерял. Ну вот… Умаялся я бежать за этими лосями, поотстал – и наткнулся на мертвеца. Хакон то был, Хакон Вилобородый. Стрела его сразила насмерть – на треть древка вошла в глазницу. А я, помню, стою как столб и оглядываюсь – никто не видит? Все-то впереди, далеко, голоса и те еле доносятся. Короче, снял я с Хакона пояс воинский с ножнами, с мечом, все, как полагается, и припрятал – там щель такая в скале, я трофей свой туда засунул и камнем приткнул. А что, думаю, меч кучу бабла стоит! Сам-то я фехтую не очень, а вот если продать клинок, в накладе не останусь. Так что… Короче, я тебе его презентую!
– Спасибо… – Щепотнев даже растерялся.
Господи, это ж надо быть таким тупым – умыкнуть меч у воина ярла, которому сам служишь! Но вслух он лишь спросил:
– А где схрон?
– Ты не спеши, – строго сказал Скальд, – отдышись сперва, притаись, своим стань. Понял? Чужие здесь не ходят, а если и осмелятся, то у них со здоровьем бывают проблемы. Сам же хотел к бонду пристроиться? Ну вот… Тут неподалеку хозяйство есть одно Сиггейра бонда, сына Дарри Толстяка. Крепкий такой хозяйчик. Он и сам жилы рвет со всеми наравне и работников своих угнетает. Но не обижает – и накормит, и спать устроит. Ты только паши. Нет, точно, лучше всего тебе к Сиггейру Зверолову пристроиться. Для новичка – самое то. Главное, никто к тебе цепляться не станет, будут знать, что ты у Зверолова батрачишь. Конечно, статус… мм… не слишком, но – статус.
– Мальчиш-плохиш будет горбатиться на буржуина, – усмехнулся Семен.
Перспектива вкалывать на здешнего бонда прельщала не особо, но пока что он тут никто, чтобы требовать к себе респекта и уважухи.
– Ладно, веди, – махнул Щепотнев рукой. – Лет пять у тещи на огороде вкалывал, пока не развелся с благоверной, так что опыт есть.
– Так я и говорю! У Сиггейра и коровники в наличии, и овчарни, и конюшня. Две больших деляны распахал под овес и ячмень. Человек тридцать на него горбатятся. Хозяйственный товарищ!
Семен пробирался по лесу, чувствуя, как возвращается к нему полузабытая в городе опаска.
Вряд ли тут за каждым деревом по викингу прячется, чтобы чужака – хвать! – и в мешок, да только ушки потому к макушке и приделаны, чтоб их торчком держать.
Между тем дорога теряла уклон, выводя на луг. Отсюда открывалась небольшая равнинка, зажатая между горами и синью фьорда.
Поселок вдалеке скорее угадывался, чем виднелся, тем более что кровлей его приземистым сооружениям служила не черепица или тес, а земля, зеленая от проросшей травы, – хоть скотину на крышу загоняй.
Хозяйство Сиггейра бонда лежало совсем рядом с лесом, соприкасаясь с опушкой. Основу владения составляли большие покои, как здесь называли длинный дом с толстыми низкими стенами из камня и торфа и пологой земляной крышей, – на ней, греясь на солнышке, развалилась собака и баловались малые дети.
На отшибе стояли баня и кузница, а перед фермой, как водится, простиралась лужайка, с которой брали лучшее сено, она была огорожена стенами из камня.
Когда Йохан вывел Семена к воротам фермы, их заметили работники, а первыми учуяли собаки. С хриплым лаем две черные псины бросились отгонять незнакомцев.
Наперехват волкодавам выбежал коротко стриженый парень лет двадцати в замызганной рубахе и широченных портках.
Грозно покрикивая, он отогнал друзей человека и сердито спросил вышедшего вперед Скальда, чего надо. Васнецов ответил в том смысле, что хозяина надоть.
Парень исчез, а вскоре во двор вышел осанистый мужик лет сорока от силы. «Бонд», – прошептал Йохан.
В отличие от парня, бегавшего босым, Сиггейр Зверолов щеголял в мягких сапожках с вышитыми на них знаками рода. А еще были на бонде шаровары и рубаха из тонкого полотна. Длинные волосы обжимал по лбу медный ободок.
Выглядел Сиггейр бонд именно тем, кем и был, – крепким хозяином, работягой, которому не привыкать корячиться в поле или в лесу.
Оглядев незваных гостей и узнав в одном из них скальда, вроде бы привеченного самим ярлом, бонд задал Васнецову короткий вопрос:
– Чего звал?
Скальд с долей заискиванья представил своего друга и товарища, над которым взял опеку, после чего изложил свою просьбу.
Сиггейр покивал, поскреб в бороде, заплетенной в косичку, стал выпытывать и торговаться. По заключении торга обе договаривавшиеся стороны остались довольны.
Отдуваясь, Зверолов обратился к Щепотневу:
– В общем, так. Будешь работать за харчи и ночлег. Не волнуйся, кормежка что надо. Сегодня выгребешь навоз из коровника… – тут он усмехнулся, заметив выражение лица Семена. – Не боись, буренки все лето на сетере, так что в хлеву сухо. Берешь лопату и выгребаешь. Найдешь в покоях старого Ульфа, все вопросы – к нему.
Небрежно кивнув Скальду, Сиггейр величественно удалился.
– Всегда любил работу, требующую интеллектуальных усилий, – серьезно сказал Щепотнев.
Васнецов фыркнул смешливо и тут же предупредил товарища:
– Только ты с хозяином поосторожней, не нарывайся, а то живо поставит в позу удивленного тушканчика! Видал тут этих, с короткой стрижкой?
– И что?
– Это трэли или трэллы, то бишь невольники. Понял? Тутошний люд верит, что вся сила в волосах. Вот и ходят патлатые. А рабов стригут. Мне, конечно, твоя модельная прическа нравится, но здесь, боюсь, могут не оценить потуг визажиста – сочтут, что ты беглый трэлль. Поэтому не выпендривайся. Пошли, покажу тебе место работы и место отдыха.
