И чрезмерно активная Франтишка только усугубляла ситуацию. Её нарядное платье, новое или же долгое время хранившееся в шкафу для особого случая, сияло на солнце мелкими блёстками. Поезд ещё не прибыл, но она уже взволнованно глядела по сторонам, металась вокруг скамейки, всматриваясь в лица проходящих по платформе людей.
— Фани, успокойся хоть на пять минут, бога ради, — не выдержала я. Мы приехали сильно заранее, и длительное ожидание действовало мне на нервы.
— Как тут успокоишься? — Она села на скамейку, только чтобы тут же снова вскочить на ноги. — Лвичек совсем скоро будет здесь, а я совершенно не готова!
— Готова? И что это должно значить?
— Ну, знаешь, юбка помялась, а я этого не предусмотрела, ещё и туфли неподходящие подобрала и надушиться забыла, как дура последняя. Кошмар! Как можно его так встречать? — Франтишка нервно похлопывала себя по щекам.
— Не вижу проблемы. Ты отлично выглядишь, а все эти мелочи мужчины, по-моему, вообще не замечают.
— Но Лвичек же не какой-нибудь мужчина, а очень даже конкретный.
— Вы с ним… типа встречаетесь?
Франтишка застенчиво потупилась.
— Ну-у, официально как бы нет, но, в общем-то, у нас всё серьёзно, наверное.
— Тогда чего ты переживаешь? Тебе ведь не нужно производить на него впечатление.
Покачавшись на носках, она с сомнением посмотрела на меня и тихо сказала:
— Просто его так давно не было, может, я и не нужна ему больше.
Её слова ввели меня в замешательство. По умолчанию я думала о Лайонеле как о хорошем человеке, но теперь к его образу примешалось что-то неприятное. Потому скорая встреча с ним стала волновать и меня.
Поезд прибыл. Мы отыскали вагон бизнес-класса, встали поодаль, чтобы не мешать выходящим пассажирам. Стоило мне на мгновение отвлечься, как Франтишка сжала мою ладонь и выдохнула:
— Вот он…
Я перевела взгляд и увидела его на порожке вагона. Красная рубашка поло и солнечные очки. Небольшая спортивная сумка в руке. Он легко спрыгнул на платформу и помахал нам, широко улыбаясь.
В ту же секунду Франтишка бросилась ему на шею. Рассмеявшись, Лайонел нагнулся и обнял её за талию.
— Сегодня какой-то праздник?
— Твоё возвращение, — ответила Франтишка и расцепила руки. — Я скучала.
— Я тоже.
Они поцеловались. Я смущённо отвернулась, ожидая, когда меня представят.
— Ты не одна? — с намёком спросил Лайонел, и Франтишка опомнилась.
— Да, знакомься, это Марта, наша новая сотрудница.
Он снял очки — стёкла отразили солнечный луч. Из ослепительной вспышки его лицо проступило, точно портрет. Оно показалось мне смутно знакомым. Грива каштановых волос с золотистым отблеском и такие же золотисто-карие кошачьи глаза. Львиные черты, а вместе с ними и характерная гордая самоуверенность в голосе и движениях. И, конечно, безграничное обаяние. Не трудно было представить, каким успехом Лайонел пользовался у женщин.
— Рад знакомству, — он одарил меня чарующей улыбкой. — Надеюсь, тебе у нас нравится.
Я только кивнула.
Мы покинули вокзал, с облегчением оставляя его суету за спиной. Всю дорогу до машины Франтишка не отлипала от Лайонела, и я, как и боялась, почувствовала себя лишней. Подумалось о Юлиане. Хотелось бы мне таких же отношений с ним? Устыдившись подобных мыслей, я поспешила отогнать их.
— Добегу до магазина, куплю воды. Вам что-то взять? — протараторила Франтишка и, получив в ответ лишь пожимание плечами, засеменила вниз по улице.
Наедине с Лайонелом мне почему-то стало неуютно. Не то из-за ощутимых взглядов, которые бросали прохожие, не то из-за его сияющей, затмевающей всё вокруг ауры. Как будто я стояла рядом со звездой.
— Ты не куришь? — спросил вдруг Лайонел и прислонился к багажнику жёлтой машины Франтишки.
Щёлкнула зажигалка. Он глубоко затянулся, задержал дым в лёгких и выдохнул тонкой струйкой в небо. В сторону от меня. Медленные расслабленные движения, исполненные уверенности. Было даже немного завидно, потому что мой живот скрутило в нервный комок.
— И всё-таки в Тьярне лучше всего.
Это прозвучало с неожиданной теплотой. Узел в животе ослаб. Я подняла глаза на Лайонела.
— А… где ты был так долго?
— Много где. — Он сделал ещё пару затяжек. — Своего рода командировка. Ювелирная компания «Золотой чертог» наняла меня как рекламное лицо. И как производителя золота высшей пробы, разумеется. Разъезжал по континенту всё лето, демонстрировал сезонные модели. Когда на глазах покупателей превращаешь блёклую побрякушку в первоклассное украшение, дамы готовы за него драться. Уж и не знаю, в золоте дело или в моём прекрасном лице. — Лайонел негромко посмеялся. — Видела рекламы со мной?
— Как-то… не обратила внимания, — ответила я и тут же вспомнила постеры на стекле ювелирного магазина.
— И хорошо. Мне на них смотреть тошно.
— Но, наверное, здорово было поездить по миру?
— Как сказать. — Он придавил окурок мыском кроссовки. — Я лишь убедился, что везде, куда ни подайся, всё одинаково.
Вернулась запыхавшаяся Франтишка, и мы наконец отправились. В агентство. Со слов Лайонела, нужно было отчитаться перед Марией.
Золотая дверь ввела его в некое подобие транса. С минуту он смотрел на неё, а потом расстроенно покачал головой.
Войдя в агентство, Лайонел глубоко вдохнул и произнёс:
— Хорошо быть дома.
Я не совсем поняла, что он имел в виду.
Пока Франтишка хозяйничала на кухне, Лайонел поднялся к Марии и пробыл у неё довольно долго. Видимо, она ждала его. Сверху не слышалось ни звука, а потому догадаться, о чём они могли разговаривать, было невозможно.
— Сколько ещё? — ворчала Франтишка, топчась перед лестницей. — Любит же он потрепаться.
— С Марией разве потреплешься? — удивилась я.
— Они, м-м-м, в некотором смысле близки. Как старые друзья, наверное, можно так сказать. Маричка, должно быть, очень рада его видеть, вот и не отпускает. Хотя Лвичек же теперь каждый день на работе будет, а значит и поболтать ещё время найдётся. Чего тогда его сейчас держать, не пойму.
Наверху хлопнула дверь, и на лестнице показался Лайонел.
— Кстати, а кто предложил заняться озеленением? — он кивнул в сторону лимонного дерева. — Здесь уютнее стало.
— О, это забавная история! — вскликнула Франтишка. — Между прочим, лимон у нас Марта выходила. И даже имя ему дала.
— Имя? В самом деле?
Я выдавила улыбку, пытаясь намекнуть, что эта глупость не стоит внимания.
— Ага-ага. — Франтишка так и пыхала энтузиазмом. — Давай, Марта, скажи, как ты его назвала.
Лайонел смотрел заинтриговано. Я сдалась. Спрятала глаза и ответила:
— Тим.
Несколько секунд в гостиной царила тишина. И вдруг Лайонел рассмеялся. Искренне и так по-доброму, что обидеться на это я просто не могла.
— Очаровательное имя.
Хотя в Тьярне всё ещё стояла тёплая погода, вечера были прохладными, и в нашу старую квартирку сквозь множество невидимых щелей проникал осенний ветер. Я куталась в одолженный Юлианом свитер, утопая в его запахе, и согревалась чаем. В памяти ожили образы родного дома. Невольная тоска по нему, едва заметная, проросла в сердце и как будто ждала дождя.
— Значит, завтра пикник? — Юлиан сел рядом со мной на диван. — Как раз успеваете до похолодания.
— Фани даже из садика отпросилась, чтобы всё подготовить. Надеюсь, ничего не случится.
— А должно?
— Наверное, нет.
Мы помолчали. Рядом с Юлианом молчание всегда было особенно приятным.
— Где-нибудь в Тьярне продают чёрный хлеб?
Он непонимающе посмотрел на меня.
— Чёрный?
— Ну, в смысле ржаной.
Юлиан задумался.
— Где-нибудь продают. Не знаю, я его совсем не ем, у нас он как-то не распространён.
— Жалко. Дома в моём мире всегда был чёрный хлеб. Обязательно. Вспомнила, и мне сразу его захотелось.
— Вспоминаешь дом? — В голосе Юлиана промелькнуло беспокойство. Странное, точно оно не относилось ко мне напрямую.
