Все приехавшие с мызы с нескрываемым любопытством смотрели на свою новую барыню, хорошо понимая, что судьба кого-нибудь из них может оказаться в её руках. Скорее всего они помнили тот разгон, который матушка устроила когда уезжала за границу.
К моей огромной радости, среди приехавших с мызы, я увидел Петра. Он был, что называется с корабля на бал. Пока мы путешествовали по Европам и занимались всякими делами, он быстренько сплавал в Новый Свет, за пару дней выполнил мои поручения, как по заказу у четы Мюрреев были гости из Техаса, да не просто гости, а посланцы от самого Стивена Остина и Петр все мои предложения озвучил можно сказать чуть ли не в первые уши. По крайней мере Стивен о них узнает только через одного посредника.
Со слов Петра первая реакция была можно сказать резко отрицательная, но когда Мюррей подробно разжевал техасским товарищам все предлагаемые финансовые плюшки, они сильно призадумались, особенно когда Джо продемонстрировал пачки долларов, полученные им по моему векселю в Нью-Йрке.
Матушка со своим мужем ответное послание писали всю ночь и Петр в итоге в Новом Свете провел всего день, ночь и день. После ночи, проведенной в бурных дебатах, техасские делегаты еще раз заставили Петра повторить мои предложения. На этот раз они слушали его очень благожелательно и внимательно.
Письмо от четы Мюрреев меня порадовало, сам Джо очень положительно отнесся к моим планам и предложениям и обещал сделать всё от него зависящее.
Его бизнес с моей помощью процветал, пару раз у него были финансовые проблемы, но мои деньги помогли ему устоять в штормах дикого американского капитализма и сейчас он стоял на ногах «как базальтовая скала посреди океана».
Это высокопарное высказывание было написано по-русски и рукой матушки, что меня сильно позабавило.
Про свои железнодорожные дела Джо то же очень подробно отписался. Общий итог положения дел со всеми его бизнесами получался блестящим, благодаря моим вливаниям у «Мюррея и Компании» не было никаких долгов и даже в ближайшее время можно было ожидать первые прибыли.
Мальчик рос здоровым и сильненьким и очень радовал своих родителей.
К сожалению Петру не удалось встретиться в детьми Джо, двое старших сыновей были все в делах на строительстве железной дороги, а младшие были в гостях у тетушки, сестры Джо, в Филадельфии, у них были какие-то внеплановые каникулы.
Петра матушка встретила очень сердечно, но по его впечатлению от русской княгине у неё почти ничего не осталось.
Я тут же, не откладывая, послал распоряжение в Лондон до начала лета отправить Мюрреям еще сто тысяч фунтов. Джо не просил дополнительной помощи, но Петр не зря ел хлеб в Лондоне и без слов понял, что вложения в американский бизнес сейчас очень перспективное дело и очень укрепят позиции моего делового партнера, особенно в глазах техассцев.
Пока я разговаривал с Петром, нарвский бурмистр о чем-то оживленно беседовал с Прохором, иногда отчаянно жестикулируя и разводя широко руки. Закончив с получением отчета об американских делах, я подозвал к себе Василия.
Из Аниных отчетов я знал, что дела у него идут не плохо, особенно с рыбными делами.
Есть такая поговорка, хочешь узнать человека, дай ему власть. У нас в армии её очень любил наш замполит. Гнида по общему мнению была редкостная, причем так считали и многие наши командиры. Я его из всех своих «сослуживцев» вспоминал чаще всего и самое интересное, что с возрастом мои оценки этого персонажа изменились.
Так вот эта поговорка точно была про нового кракольского старосту, сыродела Емельяна Матвеевича.
Получив от меня власть и своеобразный карт-бланш на предпринимательство, он развил кипучую деятельность.
Один из деревенских мужиков, Яков Кольцов, был балтийским моряком и ходил под командованием нынешнего адмирала Лазарева к Антарктиде. Во время экспедиции путешественники питались вареной говядиной в банках, заготовленной в Англии. В южных студеных морях Яков заболел, был списан по болезни и за заслуги его привезли умирать в родную деревню.
Но проболев почти год он поднялся и еще через пару лет набрался прежних сил и здоровья, женился и вновь стал ходить в море, теперь правда рыбаком.
Семья Якова пользовалась в округе большим уважением, мой родитель даже хотел дать им вольную, но не успел. Да они по большому счету не особо в этом и нуждались. Жили зажиточно, можно сказать даже богато, оброк выплачивали легко и думаю при необходимости без проблем могли бы и выкупиться.
Главным семейным бизнесом была переработка рыбы. Рыбаки уже давно мелкую балтийскую рыбешку коптили, укладывали в небольшие бочки и заливали маслом. Получалось что-то типа знакомых мне шпротов. И вот у этой семьи это получалось лучше всех. Как говориться пальчики оближешь.
Игната, младшего брата Якова, родитель лет десять назад еще почти мальчишкой отпустил в Нарву. Он был с пеленок большой рукодел и однажды оказался в Питере. Мальчика очаровала часовая мастерская, куда он случайно попал и набравшись смелости, Игнат попросил барина отпустить его учиться часовому делу.
Родитель подумал, лично выпорол отрока за дерзость и отпустил. В Нарве жил один из ветеранов его полка, потерявший ногу в битве народов под Лейпцигом в 1813-ом году. В полку он был главным по ремонту всевозможного оружия и мастером на все руки.
Полковые офицеры помогли ему обустроиться в Нарве и открыть мастерскую, где он продолжил свою уже гражданскую механическую деятельность. Вот к нему в ученики родитель и определил Игната.
За десять лет Игнат то же стал мастером почти на все руки, но больше всего его понравилось стеклодувное дело. Его учитель был стеклодув-любитель и баловался всякой экзотикой, Особенно ему удавались всякие баночки-скляночки с идеально подогнанными герметично закрывающимися крышками, хитрый металлический замок для которых придумал Игнат.
Эти баночки на ура расходились среди всяких дамочек. В них идеально можно было хранить всякую косметику и парфюмерию. А бывший флотский решил попробовать фасовать семейный рыбный продукт в такие стеклянные банки.
К моему отъезду из Краколья первую партию стеклянных консервов изготовить не успели, не хватило буквально пары дней. Поэтому только успела осесть пыль за моей каретой, как рыбаки отправили старшого рыбацкой артели Ерофея, сына Емельяна Матвеевича, с Яковом к барыне, Анне Андреевне с бизнес-идеей, построить в деревне консервный завод.
Для пробы они возили первую изготовленную партию консервов. Анна Андреевна попробовала сама и угостила некоторых особ: свою подругу графиню Комарову, княгиню Голицыну и генерала Бенкендорфа.
Оригинально приготовленная и интересно поданная балтийская килька была сразу же бы оценена как деликатес и заказана еще. Поэтому сестра смело дала зеленый свет рыбацкому начинанию.
Бизнес-план был таков: построить в деревне небольшую пристань, рыбу ни в коем случае не надо было трясти, нежная и хрупкая килька быстро превращалась в труху из которой правда можно было делать рыбный паштет, лучше всего если сразу из лодок рыба попадает в руки мастеров. Поэтому на пристани должны разгружаться сразу несколько лодок и коптильный цех располагаться в шаговой доступности.
Рыбу тут же должны нанизывать на шпажки и отправить в коптильную печь. Минут пятнадцать-двадцать рыба коптится в ольховом дыму. Когда она приобретает своеобразный золотистый цвет, её аккуратно снимают, обрезают хвосты и головы, укладывают в банки обязательно животиками вверх. Это признак качественности процесса, потрескавшийся рыбный животик сразу показывает нарушение технологии.
После этого рыбу солят, заливают маслом и оставляют дозревать не меньше чем на месяц. Обязательно надо несколько раз перевернуть банки, иначе рыба может неравномерно пропитаться маслом.
И использовать для получения качественного продукта только рыбу зимнего улова, когда её желудок и кишечник пуст и от этого выигрыш в качестве и хранение.
Затраты на создание такого производства получались не маленькие, Анна сначала даже засомневалась в успешности этого начинания. Но неожиданно получила поддержку с самой неожиданной стороны. Матвей угостил новым продуктом знакомых флотских лекарей. Они высоко оценили новинку и порекомендовали использовать на русском флоте.
