Два часа я потратил, чтобы выйти на тракт, по которому прошёл кортеж. Здесь повезло за несколько медных монет напроситься в купеческий обоз, который двигался куда быстрее, чем обычный человек быстрым шагом. Сам я сейчас не хотел использовать способности, как это делал в городе, когда запаниковал из-за исчезновения осколка из храма. Пока ехал в фургоне, то успел подремать и отдохнуть. Как только тракт свернул в сторону из-за дремучего леса и болота, я попрощался с купцами и дальше пошёл напрямки через чащу. Даже если ошибусь, и карта не просто грешит неточностями, а полностью неверна, всё равно не упущу осколок благодаря чувству направления на него.
Не ошибся.
Ещё до начала сумерек я выбрался на тракт и увидел вдалеке облако пыли, поднятое десятками лошадей и повозок. Сосредоточившись на осколке, я почувствовал его в той же стороне, где сейчас пылил неизвестный крупный отряд. Девяносто девять целых и девять десятый процентов за то, что это и есть тот графский кортеж, который везёт реликвию и утром успел надолго меня опередить.
Не торопясь, я вышел на тракт и быстрым шагом направился вслед за графиней. Пока шагал, то успел придумать план по изъятию осколка. Всего-то нужно было дождаться ночи, прокрасться к графской палатке и забрать нужную мне вещь. Сверхскорость в этом мне поможет. Конечно, такую ценную вещь просто обязаны охранять при помощи магии. Но авось справлюсь как-нибудь. Как там говорил Наполеон? Вроде бы главное ввязаться в бой, а там посмотрим? Вот и я посмотрю. Если что, то не этой ночью, так следующей сделаю попытку. Или позаследующей.
До Винтердена путь неблизкий, а такой огромный кортеж будет двигаться со скоростью самой медленной повозки. Это ахиллесова пята крупных караванов.
Через некоторое время меня догнал и обогнал небольшой отряд воинов на крупных красивых лошадях. Всего шесть человек, все мужчины. Первым двигался воин на сером в яблоках мерине. И лошадь, и человек были одеты в крепкую броню и увешаны оружием от и до. Но если скакун довольствовался в основном кожаными доспехами, кроме треугольного щита на груди, то мужчина был закован в сталь от макушки до пяток. Кольчуга с капюшоном, подолом и длинными рукавами, поверх неё располагалась кираса, голову защищал стальной шлем с кольчужной бармицей, стрелкой-наносницей и нащёчниками, два щитка на плечах (левый чуть крупнее), наручи, кожаные перчатки со стальными бляшками. Ноги всадника были защищены набедренными щитками и сапогами из толстой кожи с широкими голенищами выше колена. Этим обувь была похожа на ботфорты из моего мира, только данная пара сапог имела дополнительные стальные пластины спереди и окованный носок. Оружие поражало своим разнообразием и количеством. За спиной у воина висел большой треугольный щит с металлической окантовкой и внушительным умбоном с коротким шипом. На боку в ножнах покоился длинный прямой меч с крестообразной гардой и кинжал. Рядом со стременем в специальной нише находилась пика, направленная в походном положении наконечником вверх. На конском крупе был укреплён арбалет, саадак с пучком метательных дротиков, чекан.
За первым всадником на расстоянии восемь-десять метров двигались двое бок о бок. В целом их снаряжение походило на такое же, как у головного, но отличалось золотой и серебряной чеканкой, простенькими украшениями в виде золотой и серебряной проволоки с заклёпками на ножнах, ремнях, колчане, арбалете и рукоятях мечей и кинжалов. Видно было, что эта пара отличается статусом от остальной четвёрки. Один выглядел чуть постарше двадцати лет, второму едва ли исполнилось сорок, может быть, даже меньше и возраст добавляла короткая густая бородка с густыми усами. Ах да, поверх их доспехов были надеты тёмно-синие короткие сюрко с белым рисунком какого-то цветка.
За ними двигались ещё двое и тоже бок о бок. Выглядели они точь-в-точь, как первый всадник, словно экипировались на одном складе или у одного мастера. И точно так же выглядел последний всадник.
Сначала предположил, что двое дворян куда-то направляются в сопровождении не то своей дружины, не то телохранителей или временно нанятых с этой же целью наёмников. Возможно, отстали от свиты графини или не успели выйти вместе с ней из города и сейчас нагоняют отряд аристократки.
Я бы быстро забыл про эту шестёрку конных латников, но было одно НО: проезжая мимо, все они одарили меня цепкими въедливыми взглядами, которые на Земле можно увидеть (хех, каламбурчик) у силовиков, прослуживших лет по десять и дольше в своей структуре. Все — это все. Даже дворяне или те, кого я за таковых посчитал. Попытался вспомнить поведение носителей голубой крови на моём пути от побережья в Новор-Дор. Были ли среди них обладатели таких же взглядов. Но не сумел припомнить. Спесивые и презрительные встречал. Злые были. Попадались равнодушные, встречались даже с ленивой «любопытинкой» из-за долгой и скучной дороги. Но «полицейских» не было точно.
«Или я параноик, или те два дворянчика такие же дворянчики, как и их телохранители. А телохранители совсем не те, за кого себя выдают», — насторожился я. Память подкинула кое-какие истории из прошлого моей Родины касательно дальнобойщиков и их охраны от бандитов на дорогах. Например, что за грузовиком с ценным грузом вдалеке следовала легковушка с парой-тройкой братков или чоповцев. И вот эта шестёрка латников запросто могла быть таким вот арьергардным ЧОПом.
До темноты меня обгоняли ещё дюжину раз. Были и крестьянские обозы, и караваны купцов, и кареты с дворянами под охраной воинов. Но сильную тревогу вызвал лишь тот отряд из шести всадников, снаряженных, как на войну. После их взглядов у меня в груди поселился неприятный холодок ожидания неприятностей от усача с компанией.
Из-за них этой ночью я только наблюдал за графским бивуаком вместо того, чтобы совершить вылазку. Всё пытался найти таких же охранников, как встреченная шестёрка, вычислить их и от количества противников танцевать дальше.
Да, наверное, нужно отметить, что первую ночь в дороге графиня и её приближённые провели в веселье, пили, танцевали, им играли музыканты. Свой лагерь они разбили на широком лугу рядом с речкой с одной стороны и большой рощей с другой. В центре слуги расставили шатры знати, вокруг них расположились палатки остальных, повозки и по периметру расположились часовые. Роща в эту ночь лишилась уймы деревьев, пошедших на дрова и на оборудование лагеря. Эдак раз десять подобный кортеж заночует рядом с ней и всё — только пеньки и чахлый кустарник останутся.
Глядя на веселье, я все локти себе искусал, то готовясь под шумок проникнуть в лагерь, то останавливая свои порывы. А всё та шестёрка виновата, сбили с панталыку, понимаешь.
*****
Утро для знати наступило часов в десять, а в путь они тронулись после полудня, за что я им был сильно благодарен, так как сам как следует отдохнул после ночного дежурства и нервотрёпки. Я ещё и подождал пару часиков после того, как кортеж начал движение. Посидел у костерка, сварил себе отвар из местной травы, похожей на земной кипрей. Вкус и аромат у неё — выше всяческих похвал, никакой китайский или цейлонский не сравнится с ним.
Когда вышел на тракт, то буквально через десять минут мне повезло встретить телегу с двумя крестьянами, которые двигались в попутном направлении. За три медных монеты они согласились взять меня с собой, благо, что ехали пустыми.
Ничего не предвещало беды до пяти часов вечера. А потом дорогу мне и крестьянам заступила давешняя шестёрка. Пятеро направили на нас заряженные арбалеты, шестой решил учинить допрос мне и моим случайным попутчикам.
— Стоять! — гаркнул он.
— Ч-что вам нужно? — побледнел возница. Его товарищ покосился на топор, спрятанный в ворохе травы на дне телеге, но и только. Понимал, что против шести конных латников с таким оружием не повоюешь.
— Узнать, что вам нужно от графини Ли’Азуры, — ответил усатый воин в узорчатой кирасе.
— Мы не знаем такой, — помотал головой крестьянин. — Были на торгах в Шиибе, а сейчас возвращаемся на постоялый двор к господину Аббасу. Он дальше по тракту стоит, тут рукой подать осталось, господин. Постоялый двор стоит, то есть. А принадлежит он господину Аббасу, это он нас отправил в Шииб, чтобы продали…
