Больно пригрелся червончик в кармане у старика. Ну а что, сколько он там дежурным на своём месте получал? Дай бог 120 рублей в месяц набегало, а тут сразу два дня работы окупают. И всего то надо взамен — за раскладушкой одним глазком присмотреть.
— Ненадолго, зуб даю, Аркадий Осипович.
— Ладно, твоя взяла, — мужик смягчился и занёс телегу с раскладушкой к себе в коморку. — Ты ж только не позже шести за ней вернись, пересменка у меня в это время начинается. И ни слова никому, а то погонят меня к чертовой матери отсюдова.
— В половину шестого, как штык!
— Шуруй давай, — вздохнул старик, возвращаясь к кроссворду.
На том и сговорились. По итогу Сивый раскладушку с тележкой в будке дежурного оставил и вернулся к бондарихе.
— Не знала, что ты такой наглый, Борис! — прокомментировала Машка, ожидавшая в паре десятков метров от проходной. — Как у тебя это получается? Аркадий Осипович очень строгий мужчина и ответственный работник. Мне так Антон сказал. Он как то на минуту опоздал к началу смены, так Аркадий Осипович не пустил без объяснительной, представляешь? Звонил начальнику цеха...
— Хочешь жить — умей вертеться. А Аркадий Осипович мужик — во! — Сивый показал большой палец.
— Опять эти пословицы, где ты их только понабрал! — захихикала бондариха. — Ладно, мы в кафе то идём?
— Куда ж мы денемся.
— А куда пойдём?
-На улицу Ленина. В стекляшку. Куда ещё идут, если бабки на кармане есть.
— Ух ты! — бондариха аж в ладоши от радости захлопала. — Класс! Класс! Класс!
Машку Сивый пригласил в единственный в городе приличный ресторан в нескольких кварталах от проходной завода «Горняк». Выбор среди мест общественного питания был городке крошечный донельзя. Провинция разительно отличалась от столицы.
«В Москве вон в прошлом году обрыгаловка американская открылась на Пушкинской», — припомнил Сивый. — «А здесь толком и нет ничего».
На российские окраины первые более менее нормальные рестораны проникли только во второй половине 90-х. Сейчас же приходилось довольствоваться тем, что есть. Впрочем американские обрыголовки, которые за всю жизнь успели знатно осточертеть, Сивому не тарахтели. Это в 91-м забугорный общепит редкой диковинкой слыл и голову советскому народу кружил будь здоров, а спустя десяток лет все эти Маки и прочие злачные места, захватят Россию. Машка, понятное дело, в еде не была избалована особо, да и о Маке разве что слышала в новостях, поэтому походу в стекляшку искренне радовалась.
Ресторан «Волна» находилось на центральной улице Ленина и выделялся совершенно кусачими ценами. Через пятнадцать минут ходьбы Сивый и Машка остановились у большого трехэтажного здания местного дома быта. На первом этаже имелся отдельный вход с надписью, стилизованной под морские волны: кафе «Волна». Именно кафе, потому как рестораном «Волна» стала совсем недавно и вывеску даже не успела сменить.
Внутрь вела металлическая лестница и стеклянные двери.
«Ниче так, чистенько, атмосферненько», — заценил Борис Дмитриевич. — «И никакого Баскин Робинса нам не надо».
«Волна», как и любая «стекляшка» советского периода строилась по стандартному типовому проекту и хорошо узнавалась. Само место пользовалось особой популярностью среди молодёжи. К этому приложил руку предприимчивый хозяин, переделавший стекляшку в дорогой ресторан — так помимо собственно зала, здесь появился бар. Местные шутили, что в «Волне» можно быстро разогреться и так же быстро остыть. В баре делали лучшие (и единственные) в городе алкогольные коктейли. Кстати бар зачастую собирал очереди страждущих по выходным.
— Давно я здесь не была! — ностальгически протянула бондариха.
Сегодня в будний день в «Волне» было немноголюдно. Боря поднялся по лестнице и потянул на себя дверь с надписью «вас обслуживает кафе «Волна»
— Дамы проходят вперед.
Машка, придерживая развеивающийся по ветру сарафанчик, оголявший ее стройные ножки, прошмыгнула внутрь.
— Необычно как! — изумилась она, показывая на картонного Ленина в полный рост, встречавшего гостей ресторана у входа.
Владимир Ильич показывал фирменным жестом в сторону столиков, а на груди его висел плакат с надписью «Верной дорогой идёте, товарищи».
Поржали в голос.
«А еще годик другой назад за такое народное творчество легко увозили в исправительные учреждения», — подумал сквозь смех Сивый.
Зал и коктейль-бар разделяла широкая лестница, ведущая на второй этаж. Машка пробежала между столиков, заняла свободное место у большого окна. Из интерьера ничего сверхъестественного в зале не имелось. Типичные круглые и компактные столики плотно расставляли по залу, стулья с тряпочной основой по четыре на каждый стол. Но главной фишкой и изюминкой здесь оставались окна, вернее их полное отсутствие — огромные стёкла опоясывали зал по периметру, вместо стен. Такие кафешки, увы и ах, быстро оказались нерентабельны в лихие 90-е и полностью исчезли всего за несколько лет. Как раз в ту пору, когда Сивый мотал свой срок. Наверное поэтому стекляшки вызвала у него особый трепет. Но «Волна» с новым руководством имела все шансы выжить в новой реальности.
— Однозначно лучшее место в городке! — заявила Машка, располагаясь удобнее и по деловому так закидывая нога на ногу.
Взяла меню отпечатанное на плакате с советскими девочками и надписью «Зимой и летом вкусно и полезно мороженое» и штампами «Главмолоко» и «Наркомпищепром». Если раньше в стекляшке было самообслуживание, то теперь меню лежало на каждом столике и обслуживали посетителей официанты.
— Папа всегда покупал мне шарики с шоколадом и подливкой, когда я училась в школе!
«Давно ты здесь не была», — про себя заметил Сивый.
— Где же оно, — бондариха заскользила глазами по меню, распечатанному на бумажке. — Вот, «Планета». Я закажу его, пожалуй...
Машка запнулась, глаза заметно округлились, она огляделась и подалась вперед, зашептав Сивому на ухо.
— Ты вообще видел какие здесь цены, Борь? Это цена за кружок? Может лучше купим в ларьке? Так без штанов можно остаться!
Цены действительно подросли, и за последние полгода увеличились примерно в полтора раза. Как всегда в таких случаях бывает — зарплаты у народа остались прежними, доинфляционного образца. Да и после смены «Волной» своего статуса, подорожания ассортимента тоже было не избежать. То на то и давало конский ценник в сухом остатке.
— Расслабься просто, — заверил Сивый и обернулся к подошедшей официантке.
— Какое мороженое желаете? — спросила женщина.
Сивый перевернул меню буквами вверх, подвинул к официантке и показал последовательно на несколько позиций в списке. В меню значились белое, крем-брюле, шоколадное, ореховое, розовое мороженое. Каждое за небольшую доплату поливалось сиропом, шоколадом или обсыпалось вкуснейшими ядрышками лесных орехов. Однако Сивый указывал на отдельно вынесенные позиции «для взрослых» с добавками из меню бара.
— Мороженое с шампанским, будьте добры.
— А вам восемнадцать исполнилось, молодой человек? — поинтересовалась тут же официантка.
Борис Дмитриевич вопрос ожидал и показал официантке свой паспорт. Та проверила, кивнула:
— У нас советское шампанское в основе, с сахаром и нежнейшими сливками, — сообщила она.
— Брют, сухое, полусухое, сладкое или полусладкое? — осведомился Боря, перечислив распространённые сорта.
— Сладкое добавляем, Ростовский винный завод производит, — удивилась осведомленности пацана официантка.
— Абрау-Дюрсо есть? Ростовское кислит.
— Есть, но будет дороже на 50 копеек. Мы обычно его в мороженое не добавляем.
— Несите его, я доплачу.
Официантка сделала ещё одну запись в своём блокнотике.
— Что-то ещё? — пропела мелодичным голоском.
— Давайте ещё попробуем с ликером и вот это ваше фирменное «Волна», тоже принесите. А даме шоколадную «Планету» с крошкой, — закончил заказ Сивый. — По две порции, будьте добры.
— Ждите. Буквально пять минут.
