Прелести похищенной принцессы, в виде ее крепкого зада, широкого таза, нереально пышной груди огромного размера моментально свели воеводу с ума. Ему хватило одного взгляда, чтобы воспылать горячей страстью к итальянке. Князь чуть было не съехидничал, что тело импортной красавицы состоит из двух частей: жопы и сисек, но побоялся реакции воеводы на грубую солдафонскую шутку.
Андрей к стремительно вспыхнувшей страсти вчерашнего разбойника к юной красавице[20] отнесся отрицательно: мало того что Лука больше чем вдвое старше девушки, так она еще и католичка.
Девушка осталась без ума от Луки, особенно, выйдя из каюты и увидав своего освободителя, такого всего из себя мужественного, смелого, залитого чужой кровью, а главное – повсюду фоном море, кровь и трупы, трупы, трупы врагов, и главное, поверженный разбойник, домогавшийся девичьей чести, – сейчас стоит поверженный у ног благородного рыцаря.
Тьфу. Воеводе же тоже моча в голову ударила, от Клары Палиетты он не отходил ни на шаг. Околдовала она его, что ли? Ладно бы Семена выбрала или Кулчука. Татарин-то хоть княжеских кровей, имел предка князя. Семен тоже ничего. Молодые, сильные и красивые парни! Нет, ей пердуна старого подавай. Естественно, все эти эпитеты Андрей произносил мысленно, с Луки станется обидеться и уйти от князя. Но Лука тоже хорош! Такой крендель отчебучить!
По зрелом размышлении Андрей все-таки решил, что чувства, как порох, вспыхнувшие у влюбленных, ему на руку. Пора, пора заводить дружеские связи с европейскими элитами. Пускай Леонардо не граф и даже не барон, зато мешок денег имеет и самый настоящий патриций. А графский титул купить можно. Чай, не Русь-матушка – Европа! Все продается – все покупается. Можно целое княжество купить, особо не заморачиваясь, главное иметь золото[21].
Первым делом Андрей вернул итальянцу корабль и все его личные вещи, отобранные турками. Вернул также сундук, в котором патриций хранил самые ценные вещи и книги: Библию и Евангелие, серебряные чаши и много разной мелочевки из драгметаллов. В сундуке вездесущие татары обнаружили тайник – одна из внутренних перекладин крышки имела выдолбленную полость, где патриций прятал двести золотых дукатов и триста дукатов в венецианских серебряных гросси, других золотых монет различного чекана Андрей насчитал сто двадцать флоринов. Еще сундук имел двойное дно, где аккуратно уложены еще четыреста венецианских дукатов и векселя на Кафу, Тану, Константинополь на общую сумму в пять тысяч дукатов. Нехилый улов, но все пришлось вернуть хозяину.
Тайник обнаружил Ахмет, а дело было так. В сундуке, который сам по себе стоил очень дорого из-за великолепной отделки резьбой по кости и множества драгоценных камней, установленных в золотых гнездах, в недрах сундука хранились настоящие бутылочки из стекла с неизвестной жидкостью. На каждом пузырьке имелась этикетка с инструкцией, да вот беда, никто не мог прочесть, что там написано. Стекло само по себе имело ценность, потому пузырьки вручили воеводе, а Кузьма, оказавшийся рядом, опять всех удивил, даже невозмутимого воеводу. Лука, неплохо владевший французским языком, не умел читать на языке франков, а Кузьма умел. Но это не важно, главное, что Кузьма, как лекарь, реквизировал склянки, содержимое коих оказалось на вес золота. Это не что иное, как знаменитый териак[22] из Тортоны, ни один путешественник не отправлялся в дорогу, не прихватив с собой териака. Кузьма решил лично проверить, какие еще сюрпризы хранит патрицианский сундук, а Кулчук, проявлявший живую любознательность к новым знаниям, увязался за Кузьмой, а Булат отправился с ними просто за компанию.
– Травы какие-то, – удивился молодой татарин, когда они добрались до сундука и открыли тяжелую крышку.
Парень бережно передал мешочек с травами Кузьме и продолжил рыться в содержимом сундука. Книги религиозного содержания парня не заинтересовали, а вот карта и записи капитанов вызвали живой интерес. Ахмет же откровенно скучал, не проявляя видимого интереса к занятию товарищей, искоса наблюдал за ними. Татарину было глубоко безразлично лекарское дело, и книги и карты ему не интересны, но по заведенному правилу Кулчука всегда сопровождал кто-либо из татар.
Вдруг взгляд татарина приковал жирный отпечаток указательного пальца на перекладине крышки. Он бесцеремонно отодвинул товарищей в сторону и стал внимательно разглядывать отпечаток на крышке. Кузьма степенно отложил в сторону травки, с интересом наблюдая за другом. Ахмет обнажил кинжал, но не спешил им воспользоваться. После недолгого раздумья он было совсем уже решился, поднеся острие к перекладине, но вдруг остановился. Отложил кинжал и долго разглядывал крышку сундука. Татарин с нежностью гладил поверхность крышки, незаметно нажимая на подозрительные места. Вдруг ярко-красный рубин, повинуясь нажатию пальца, утонул в золотом гнезде, и что-то там щелкнуло, и перекладина откинулась, открывая тайник.
– Золото! – обрадовался Кулчук.
Парень знал о даре Ахмета и, в принципе, ожидал увидеть драгметаллы, но при виде золота парень не смог совладать с нахлынувшими эмоциями и удостоился укоризненного взгляда татарина. Парню стало стыдно за свою несдержанность, и Кулчук виновато склонил голову. Кузьма отвернулся, пряча улыбку.
Способность Ахмета обнаруживать тайники имела простое объяснение, по крайней мере для Андрея все было ясно – татарин обладал феноменальной наблюдательностью, примечая каждую мелочь, плюс имел аналитический ум, который нашел приют в голове простого степняка. Посмотришь на татарина и даже не подумаешь, что в его голове скрывается самый настоящий компьютер. Попади Ахмет в современность – быть ему следаком от бога. Он, один из немногих, знал, чем на самом деле занимается Рябой в усадьбе князя, и его помощь недооценить невозможно. Половину послухов вычислили только благодаря способности Ахмета примечать ничего не значащие на первый взгляд мелочи.
Вот так пренебрежение правилами личной гигиены позволило обнаружить тайник. Как говорится – мойте руки с мылом и храните деньги в сберегательной кассе. Золото с серебром, по приказу князя, потом положили на место, а склянки Кузьма возвращать отказался, заявив, что выкинули их за ненадобностью. Врал, конечно, но Андрей сделал вид, что поверил.
Сэр Леонардо в цветистых выражениях долго благодарил благородного князя, обещая отблагодарить соответственно, но позже.
«Золота в тайника, значит, не хватает на благодарность», – мысленно усмехнулся Андрей, а вслух сказал:
– Пустое все. Не стоит благодарностей, – отмахнулся князь.
– Вы честный и благородный человек, князь Андрей, – сэр Леонардо уже изрядно захмелел и был готов к серьезному разговору.
Итальянец с князем сидели в каюте Леонардо уже пару часов, накачиваясь вином.
– Я имею честь просить руки вашей красавицы дочери, – выдал Андрей заготовленную фразу на родном языке Леонардо.
Михайло Романович, выступавший в качестве переводчика, чуть не поперхнулся, услышав такое. Вот уж правда – с этим князем не соскучишься.
– Вы? – не смог скрыть удивления венецианский патриций и неожиданно икнул. – И-и-к.
– Нет, тень отца Гамлета, – съехидничал князь и энергично помотал головой, подумав про себя: «Спаси и сохрани иметь такую красавицу в женах».
Вслуж же поспешил уточнить:
– Я выступаю от имени моего боярина Луки, который, ты, Лео, цени это, рискуя своей жизнью, спасал твою красавицу дочь из лап ужасных, кровожадных разбойников.
Сэр Фагнио изумленно уставился на необычного собеседника. Еще больше ошалел от услышанного москвич, от растерянности переставший переводить. Более того, он без спросу потянулся к кубку князя, долил вина до краев и залпом выхлебал все, до последней капли.
– Я надеюсь, что вы окажете эту честь, – князь продолжал ковать железо, пока горячо. – Полагаю, вы поможете мне с выбором подарка молодым? Я хотел бы купить им дом в Венеции, достойный князя. Мой воевода – очень древнего княжеского рода и состоит в родстве с государем московским. В дальнем. Очень.
При этих словах москвич чуть было не подпрыгнул, такой откровенной наглости от резанского служилого князя он не ожидал.
– Переводи давай! – шикнул Андрей на купца, видя его замешательство. – И если хоть слово на Москве вякнешь – живьем шкуру спущу, – тихим и ласковым голосом предупредил Андрей купца, на секунду скинув маску пьяного человека.
Михаил Романович сначала побледнел, потом покраснел так, что смотреть на него без жалости стало невозможно. Андрей не знал, что он в точности повторил обещание своего воеводы там, на берегу Дона.
Москвич кивнул в знак того, что он все понял, мысленно проклиная себя, что связался с этими отмороженными резанцами, которых он уже боялся как черт ладана.
