болит? Если надо будет – понесем. Нас много - народу хватит. Да и сам дотащу!
- Котичек, а кто - все эти люди? И Марина с Валей здесь? И Марго. Ты убил этих негров? А где все наши? С ними все хорошо?
Понимаю, что бейба не знает никого из присутствующих, кроме психофакини и подружек по несчастью.
- Все в порядке! Здесь тоже все свои – позже расскажу. Как ты? – повторяю я.
- Мы только в лес зашли - я и побежала. Рванула поглубже в чащу, хотя там тоже страшно было! Жуть просто! Думаю, пусть меня лучше звери съедят, чем эти уроды губастые - трахать всей толпой будут.
Бежала, бежала - куда получится. Даже и не оглядывалась почти… Они стреляли иногда… Потом: бах - и не помню ничего, - бэйба щурится и облизывает пересохшие губы.
Протягиваю ей флягу. Немного отхлебнув, продолжает:
- Очнулась - вокруг снова негры. Только, кажется, другие. А может и те же самые – они все одинаковые какие-то, - признается Юля, - Снова отключилась, наверное. Потом опять в себя пришла – уже мамми надо мной колдует… И негры что-то квохчут.
Она и давай им на своем: что-то говорить, говорить! Сердилась очень. Даже мне почему-то жутко стало! А они в ответ даже не пискнули – развернулись и ушли куда-то. Вот с тех пор я здесь и живу. Позавчера хотела попробовать к нам домой уйти, но мамми не пустила. Сказала: даже не думать - сидеть здесь и ждать! Ты сам за мной сегодня придешь!
Да и страшно мне одной идти было. И в какую сторону - непонятно, - снова признается Юля.
- Ладно, лягушка-путешественница, - я снова приобнимаю разволновавшуюся девушку, - Погуляла и хватит. Домой пойдем!
- Да! Домой хочу, - часто кивает она, не сводя с меня своих больших глазищ.
- Вот и хорошо. Только скажи мне, как ты эту свою «мамми» понимала-то? На каком языке она тебе это все растолковала? Ну, про то, что я сам сегодня приду и прочее? Ты ведь в английском, вроде не настолько сильна?
Бейба задумывается. Но - ненадолго. Слишком продолжительные размышления ей, вообще, не свойственны. Стихия Йули - действия:
- Ну, она или на своем или на английском говорила. Когда - как.
- И ты её понимала?
- Да! – убежденно кивает моя блонда.
- Как?
- Не знаю, Котичек! Только я все-все-все понимала… И она меня тоже. Я ей много чего рассказывала.
- Ну и ладно, - усмехаюсь я и оглядываюсь.
Народ украдкой поглядывает на нас со стороны. Деликатно не отвлекает.
Воду над очагом греют – видно, кофе пить собрались.
Дело, безусловно, хорошее, но вот есть ли у нас на это время? Не пора ли сваливать ближе к дому, за речку? Может по нашим, еще не остывшим кровавым следам - уже местные охотники топают. С опытом, аж из самых из гвинейских джунглей! Если они там есть, конечно…
Прижавшись губами почти к самому моему уху, Йуля внезапно заявляет:
- Ты не думай, Кот - негры меня не трахали! Ни разу! Ни один! Только полапали, но не трахали! Не успели, - горячо шепчет она, - Клянусь тебе, Котичек!
Как будто это имеет решающее значение для возможной, дальнейшей совместной жизни. Ведь не сама же она на черный хрен заскочила…
Хотя, наверное, все-таки имеет - после негров, как-то не совсем…
А может, эти сраные долбанные угольки, все-таки поимели мою белокурую бейбу, всем своим племенем?
Надо будет позже с двумя другими пленницами аккуратно переговорить.
Или забить и не заостряться на этом?
Невольно отмечаю, что о первой неделе после своего похищения, девушка вообще не говорит.
Не хочет врать и сознательно умалчивает?
Так и подмывает спросить – трахал ли её кто-нибудь из Матвеевых сектанутых «братьев»? Или, может, сам их «духовный отец»?
Тьфу, мля! Да ну – что же я, в самом-то деле!?
Деваха и так натерпелась.
А сколько у неё было на Земле до меня - узнать нет желания?
Чего, как прыщавый девятиклассник расчувствовался?!
Ты, Котяра, вон еще сходи у колдуньи спроси – может, она тебе погадает на кофейной гуще или сушеном крокодильем помете?!
Мысленно сплевываю… Хорошо, что у девок ни на животе, ни на заднице счетчиков нет!
На смену раздражению приходит чувство вины. Это ведь я не пришел за ней сразу! Мог бы и поторопиться!
- Не думай об этом, - проходя мимо, на своем хорошем инглише, неожиданно произносит мамми Рамла, - Все состоялось в свое время. Так - как и должно было случиться. Раньше у тебя - все равно ничего не вышло бы. Она бы погибла, а ты потом долго мучился и себя в этом обвинял.
- А я что – живой бы остался? - со скепсисом хмыкаю в ответ.
Ведьма приостанавливается и прищурившись, непонятно усмехается:
- Твое время придет еще очень нескоро, – убежденно отвечает она, качая головой и отворачивается.
Интересно - это где такое написано? В каких таких скрижалях она углядела?
- Даже хорошо, что пуля мне в поясницу попала! – снова переключает внимание на себя Йуля.
- Это почему? – внутренне напрягаюсь я, ожидая от нее привычного, феерического шедевра мысли.
- Я поясок с чулками надену и даже не видно будет. Совсем – совсем. А если бы в попу ранило – шрам виден был бы. И наощупь чувствовался, даже в темноте…
Да твою же, бейбину маму!
Стою посреди поляны и не знаю – то ли заржать лошадью, то ли скупую мужскую слезу пустить.
Похоже, что моя девочка снова пребывает в полной внутренней гармонии!
- Держи, - справившись с собой, протягиваю ей изъятый у чернышей, ЮАРовский трофейный пистолет.
- Красивый! – Йуля оценивает презент в своем репертуаре.
- Угу. Согласен - нарядненький. Давай-ка, попробуй с ним разобраться. Только не стрельни ненароком… Кому-нибудь в попу… А я быстренько с мамми переговорю… Погоди…
Зову Федю, знакомлю их и прошу помочь девушке в освоении ствола...
- Она не твоя судьба. Но она будет тебе хорошей спутницей, - при моем приближении бросает африканка.
- Извини, мамми Рамла - но, не могу не спросить: я должен тебе что-нибудь за её спасение и лечение?
- Нет. Ничего. Она ведь твоя подружка, - загадочно ухмыляется знахарка, - Да и не я спасла Джулию – а её удача. Вы оба - очень
