Сцена, конечно, наводит на мысль. Раздетый наполовину парень со спущенными штанами, стоит рядом с симпатичной молодой девушкой-врачом, лежащей на кушетке. Естественно, любой здравомыслящий подумает, что здесь шёл осмотр больного.
— Шустрый ты, Родин, — покачал Говоров головой.
— Товарищ майор, всё было не так, как вы подумали.
— Да я так и подумал, что в два часа ночи молодая девушка-врач проводит в ординаторской медицинский осмотр молодого лейтенанта-лётчика. При этом он стоит со спущенными штанами и голым торсом, — улыбнулся майор, закрывая за собой дверь.
— Мда, алиби у меня слабое, — улыбнулся я. — Меня правда осматривали, Пётр Михайлович.
— Да я понял. Не оправдывайся, — сказал Говоров и пошёл к столу.
Одевшись, я сел на свой стул и ждал, пока майор что-то допишет на листочке.
— Температуры нет?
— Нет, Пётр Михайлович. Вроде и насморк прошёл.
— Это хорошо. Звонил твой комэска Буянов. Интересовался твоим здоровьем и будешь ли ты в строю на послезавтра, — сказал Говоров, протягивая мне бумажку со списком лекарств.
— Буду.
— Вот и я так ему сказал. Сейчас к медсестре подойдёшь и возьмёшь лекарства. Принимай, как я тебе написал.
— Понял. Спасибо, доктор. Удачи вам! — пожал я ему руку и направился к двери.
— Сергей, девчонку не обижай. Она хоть и крепкая, но натура, как я понял сказочная. Усёк?
— Так точно. Есть, не обижать доктора! — приложил я руку к голове и вышел из кабинета.
Таблетки очень мне помогли перележать один день в модуле. Ещё через день, я уже дважды слетал на прикрытие и спокойно готовился к полётам во время вечернего разбора и постановки задач.
Штурман, как и всегда, рассказал по задачам на предстоящий день и выдал информацию по целям. Недолгие расчёты, заполнение тетрадей и вот мы уже готовы хоть сейчас вылетать.
— Все готовы к завтрашнему дню? — спросил Буянов, и получил положительный ответ. — Всем отдыхать. Завтра отъезд…
Фразу Гавриловича прервал вошедший в класс Томин с небольшой делегацией из неизвестных нам людей в полевой форме без знаков отличия.
— Всем добрый вечер. Иван Гаврилычу и Гуськову остаться. Остальные? — повернулся Василий Алексеевич к делегации, задавая им этот вопрос.
— Остальных мы не задерживаем. Предполётный режим, всё-таки, — ответил ещё один гость, которого я уж совсем не ожидал здесь увидеть.
В класс подготовки вошёл невысокого роста человек с очень густой бородой и растрёпанными волосами. Одет он был в потёртый лётный комбинезон, а в руках держал толстый штурманский портфель.
В нём уже не угадывался тот человек, который когда-то казался мне скромным и добродушным. В его взгляде была строгость и жёсткость, а походка и движения уверенные.
Вот такой теперь он, Виталик Казанов!
Глава 10
Ждать от Виталика дружеских объятий не стоило. Всё-таки работает Казанов в «солидной конторе», которая сохраняет определённую дистанцию с другими ведомствами.
Но каков, Виталик! Очень за него порадовался, что так изменился мой давний товарищ. Когда увидел его, вспомнил случай, как снимал с дерева этого «Винни-Пуха» советского производства в момент его бегства из училища. Теперь, думаю, он подготовлен к таким прыжкам через забор. Да и по комплекции совсем не медвежонок из знаменитого мультика с голосом Леонова.
На секунду мы встретились с ним взглядами. Ни одной эмоции со стороны Казанова, да и я изобразил равнодушие.
— Валерий Алексеевич, если вы не против, можно весь лётный состав оставить на пару минут. Думаю, что кое-какие моменты им необходимо будет знать, — сказал Виталик, подойдя к Томину.
Мы расселись обратно на места. Казанов отдал коллегам свой портфель и встал у карты с указкой.
— Товарищи лётчики, из какой мы организации вы уже поняли. Не секрет для вас, что наше присутствие здесь не просто так, — начал говорить Виталик, поймав недоумевающие взгляды собравшихся.
Обычно от конторских ждёшь вежливых слов приветствия и вопросов о том, как у тебя дела. А тут, сразу, начало постановки задач.
— Существует большая вероятность вторжения крупной группировки сил оппозиции со стороны Пакистана. Там уже давно ведётся подготовка моджахедов под прикрытием организации лагерей для беженцев из Афганистана. Речь идёт о людях, последователях полевого командира Ахмад Шаха Масуда, — продолжил Казанов, показывая на карте вероятные участки прорыва.
— Не пойдут же они фронтом, — вступил в разговор Валера Гаврюк. — Там, где вы показываете, одни сплошные горы.
— Вы правы, Валерий Петрович, — сказал Виталик, чем вызвал непомерное удивление на лице Гаврюка.
А Казанов подготовился! Похоже, что выучил все имена лётчиков и командиров, с кем ему придётся работать.
— Фронтом не пойдут. Двигаться будут мелкими группами от 15 до 30 человек с интервалом в час-два. Днём, ночью, в дождь и ветер — им всё равно. И цель их вот здесь, — указал Виталик на аэродром Хост. — Окружить, блокировать, захватить — вот их цель.
— Слушайте, уважаемый, это мы тоже знаем. Мамой клянусь, сам там летал, всё видел, пакистанских бози тха, рот порвать им мало…
— Тигран Араратович, ближе к делу, — прервал его Виталик, пока зам по лётной не начал дальше ругаться по-армянски.
— Айц, забыл, чего сказать хотел! — хлопнул себя по лбу Бажанян. — Зачем им этот уголок? Там даже баран не пасётся.
— Всё очень просто, — сказал Виталик, отойдя от карты. — Сначала его захватывают моджахеды Ахмад Шаха, обживаются, провозглашают свои северные земли условным Масудистаном и передают Хост бози тха из Пакистана. Буянов даже присвистнул от услышанного. Неплохая политическая карьера для полевого командира!
— К чему я это всё? — сделал Виталик небольшую паузу, посмотрев на меня. — Вам предстоит снова встретиться с их лётчиками, — не сводил он глаз с меня. — И вашей задачей будет не допустить их на территорию Афганистана. Без применения оружия.
— Чего их жалеть? — спросил Мендель.
— Павел, на данном этапе необходимо не допустить прямого втягивания в конфликт Пакистана.
— А если они прорвутся? Будут рекомендации на этот счёт? — спросил я.
Ну не мог я не сказать хоть слова своему давнему другу!
— Действуйте так, Сергей Сергеевич, как будто они зашли на территорию Советского Союза. Но только, если получите приказ сбивать.
После такого брифинга всем хотелось обсудить услышанное и высказать своё мнение. Однако хватило ненадолго. В нашей комнате все, кроме ушедшего в беседку Гусько и меня, спали.
В модулях далеко не все сразу бросались на кровать, чтобы окунуться в крепкий и здоровый сон. Желающие не ложиться спать, всегда проводили вечера за кружечкой выторгованного афганского кофе, играя очередную партию в нарды. В беседке рядом с нашим жилищем постоянно стучали по деревянной доске, сопровождая каждое движение и бросок костей ёмкими фразами и дружественными подколками.
Налив себе чаю, я вышел на ступеньки модуля, полюбоваться чистейшим небом Баграма. Ночь сегодня лунная, спокойная, да только не для моих коллег из соседней комнаты. На аэродроме гудели двигатели самолётов, и стоял свист раскручивающихся лопастей вертолётов.
— Ходи, брат, — услышал я в беседке армянский акцент Бажаняна, проводящего очередную психологическую атаку на Гусько.
Замполит что-то ему ответил, но слова потонули в шуме пролетевшего над нами экипажа из дежурного звена.
— На ночь глядя. Снова что-то нашли в Панджшере, — сказал Тигран Араратович.
— Может, какие цели получили. Не отвлекайся, Араратыч. Ходи лучше! — подгонял его Гусько. — Серёга, чего не спишь?
— Чаю решил попить. А вы всё в большом спорте? — спросил я, заходя в беседку.
— А то! Почти что киевское Динамо против ереванского Арарата, — азартно потирал руки Бажанян, выкидывая гошь на пятёрках.
Около защитного ограждения я заметил медленно двигающуюся в сторону нашего модуля фигуру в плотном одеянии. Не похоже на лазутчика духов, но проверить надо.
