в сложенном из обтесанных камней очаге вовсю пылал и яростно облизывал тушу кабана на вертеле. Толстый трактирщик в грязном белом фартуке поливал тушу дешевым вином и огонь с треском недовольно огрызался. За грубо сколоченными деревянными столами сидели местные крестьяне и вели оживленную беседу между собой, играли в кости, и прерывались лишь для того, чтобы приложиться к своим глиняным высоким кружкам.
– Чем прикажете потчевать вашу милость?
Трактирщик подбежал к Сарагону и рассыпался в любезностях.
– Мясо, выпивка, ночлег! – коротко приказал путешественник и бросил на пропахший горьким пивом дубовый прилавок несколько золотых.
Хозяин трактира ловко сгреб монеты и скрылся в дверном проеме из которого валил пар. Это видимо была кухня. Сарагон сел за ближайший к нему столик, в центре которого чадила масляная лампа, испускавшая из себя больше дыма, чем света. Крестьяне не обращали на него никакого внимания. Когда по столу рассыпались кости, в таверне на мгновение устанавливалась гробовая тишина. Как только игровой расклад становился известен, крестьяне громко восклицали, смеялись над проигравшими, спорили и роготали от грубых и скверных шуточек. Правда, ругательств и местного жаргона Сарагон не понимал, их в словаре чипа не было.
– Да ты сапран-тапу-вилшмак-нигуб! Аха-ха-ха-ха-ха!
– Этот крахмол-саба пришел ко мне на заре, в чем мать родила. Я предложил поганцу свою сношенную рубаху и порванные штаны, но запросил за них пару злотых!
– И что дал?
– А куда он псахак денется? Кабы его встретил в таком виде патруль, кирдыком отправил бы на Королевские прииски. Рабочая сила сейчас в золоте. Бубнят, что Красная чума обезлюдила весь Мораванский берег.
– Святая Иехония…
– Ставлю пяток чистых сребренников, да поможет мне Сакральный Дункарус.
– Недавень часовенку Дункаруса пожгли. Сгорела дотла, аки свеча. Не уважит он теперь бабаведов. Проси лучше Ралана-Яйценосца…
– Скоро налог на дождь платить… Намедни сделал ритуал Золотого Бума на Темную Луну.
– И шо, помогло?
– Только волосы себе попалил, вот видишь?
– Ну и клопень же ты! Аха-ха-ха-ха!
– А священной Ядуанне не пробывал взывать утробно?
– Как же, взывал! К памятнику ея ходил босым. Не призрела благодатная!
В это время из кухни вышел трактирщик и улыбаясь в сивый ус направился в сторону Сарагона. Обеими руками он торжественно держал большое блюдо с аппетитным жаренным окороком, устланным некими пахучими листьями и разноцветными овощами. Вслед за ним вышла тощая бледная служанка, несшая в руках большую темную бутыль с вином и посеребряный кубок, видимо предназначенный для важных персон.
Крестьяне на мгновение замолкли, наблюдая за этой процессией.
– Кияк жирный бутож Вулу дал. – подозрительно зашептались они.
Блюдо и вино с почтением приземлились на столе перед Сарагоном.
– Приятной трапезы, господин! – пожелал трактирщик и довольно потирая ус откланялся.
Мясо и овощи были несолеными. Сарагон знал, что сейчас соль и за золото не купишь, только у контрабандистов, а за это головой на плахе поплатиться можно. Единственное место продажи – в столице, в Королевской аптеке на Прудовой улице. Там соль весом меняют на ртуть. Ранее покинутые ртутные шахты вновь заработали на полную катушку.
Никто не знал истинных причин солевого дефицита, кроме приближенных короля. Лекари Его Величества лечили Урса Первого ртутным медом от подагры.
Надежные источники при дворе тайно сообщили Сарагону, что пока состояние здоровья Карамарского тирана стабильно и даже улучшается, но он знал, что уже приходит день Х.
Но сколько пришлось заплатить Сарагону за проведение столь небезопасного и специфического лечения короля история умалчивает. Известно лишь, что лекарь Фабрициус купил себе роскошное имение на берегу Молчаливого утеса, а Датиус Неримиус приобрел у Арамейского эмира Рахиша конюшенный двор элитных Баскаковских лошадей. По дружескому совету Сарагона из них он организовал Карамарскую скорую конную почту. Деньги посыпались рекой в его кованные сундуки, так как и знать, и лендлорды, ремесленники и торговцы увидели выгоду для себя в доставке быстрой информации.
А вся Карамарская почта тайно прочитывалась и Сарагон был на шаг впереди всех. Нет, конверты, скрепленные сургучной печатью скорой почты не были сломаны или повреждены. Гонцов бы повесили за такое. Просто сканеры, встроенные в благословляющие алтари Ульриха Быстроногого, куда ложили всю корреспонденцию на одну минуту, быстро считывали текст и пересылали его перевод на планшет Сарагона.
Он знал секреты тайных воздыхателей, шантаж бывших любовников, на какой рынок лучше вести зерно, где выгоднее можно было продать рабов, какие заговоры плели земельные лорды, у какого фермера дешевле свинина, на каких болотах растет Буха (растительный наркотик), где нанять непьющих наёмников, в каком городе дешевле пиво и так далее.
Пока Сарагон ел и анализировал последние прочтенные ещё днем письма, в таверну зашли двое вооруженных рыцарей Ордена Тени Хозяина. Их длинные черные плащи были легко узнаваемы и внушали трепет простолюдинам. Исподлобья окинув хмурым взглядом зал, позвякивая своими стальными латами, они направились к хозяину таверны. Их длинные ножны прочертили вслед за ними две линии на деревянном трактирном полу. Гомон крестьян стих, а трактирщик побледнел и перестал крутить вертел.
Сарагон отодвинул от себя полупустое блюдо и налил себе в кубок вина. Он также как и крестьяне, только без страха, внимательно следил за новыми гостями. Странно, что об этом Ордене ничего не упоминала Википедия.
А проникнуть в Орден чужеземцу из Падафеша или подкупить кого-нибудь из святой воинствующей братии Сарагону так и не удалось.
Карамарской скорой почтой они тоже не пользовались. Функцию гонцов Ордена выполняли паладины на тяжеловозах. Торговец шкурами из Лотабарда говорил (будучи под воздействием сыворотки правды, которую предусмотрительно добавил ему в пиво Сарагон), что даже лесные разбойники постилали днем свои одежды проезжавшим рыцарям, а по ночам отгоняли волков от дорог, если кто-нибудь из них запозднился. Правда это или нет, но фантазии у Лотабардца хватало.
Рыцари что-то тихо потребовали и хозяин незамедлительно (не смотря на свою упитанную комплекцию) и достаточно резво исчез в кухонном помещении.
Сарагон не видел, чтобы они заплатили. У них была такая власть в Карамаре, что им не надо было платить. Рыцари тихо сели за стол в дальнем слабоосвещенном углу. Парализованные и разом отрезвевшие крестьяне наконец стали приходить в себя. Послышался неуверенный стук костей по столу. Представители Ордена проявили благодушие (или равнодушие, трудно сказать) и игра возобновилась, только уже без такого шума и веселья какое было прежде. Ещё бы, рыцарь Тени Хозяина мог безнаказанно снести голову любому, даже лендлорду, не говоря уже о простом крестьянине.
Сарагон не успел допить вино, как из кухни вылетел взбудораженный трактирщик с двумя золотыми чашами без инкрустации, а позади него семенил мальчишка-поваренок и тащил на себе
