он некромант.
— Некромант? — удивился воевода.
— Некромант, — подтвердил Володя. Воевода посмотрел на Прошку, тот интенсивно закивал.
— Ну и где твой посох, некромант? — поинтересовался вояка. Прошка замычал. Инквизитор тяжело вздохнул.
— Скорее всего он, некромант, то есть, посох свой в тайном месте оставил. Так у них у некромантов положено. Сам слышал. Ценная очень вещь. Так ведь?
Володя многозначительно посмотрел на Прошку, тот снова закивал, как заведенный. Воевода схватил кубок и в несколько глотков осушил его. Вернул на стол. Взгляд его стал мутным.
— А хоть бы и некромант! — объявил он заплетающимся языком. — Мне то что? У нас в войске оживлять некого. Идем без потерь, слава богу. Так что… — он махнул рукой. — Пустим этого на потроха для медведей!
Воевода подал знак дружинникам. Те схватили Прошку за локти. Он замычал, что есть мочи, с надеждой глядя на инквизитора. Тот, казалось, не торопился спасать бывшего гаишника. Однако, когда дружинники уже готовы были утащить осужденного для исполнения приговора, все же кашлянул. Воевода, воззрился на него.
— Казнить всегда успеем, — заметил Володя. — А как потом батюшке-царю докладывать будем, что единственного в наших краях за без малого пол века некроманта на корм медведям пустили? Не поймет.
— Не поймет, — согласился воевода, внимательно поглядев на разделяющее его и инквизитора изваяние монарха. — А что тогда? Ну не можно его без наказания оставить. Что дружина скажет? А седалище мое как же? К тому же… — он понизил голос. — Слышал я, что он хозяйку общежития страшно оскорбил.
Инквизитор кивнул и почесал подбородок.
«Стало быть думает» — догадался Прошка и затаил дыхание. Сейчас решалась его судьба.
— Вот что… — изрек Володя после долгой паузы. — Давай его колданем? А если понадобиться, то потом обратно вернем.
Идея, по всему было видно, пришлась воеводе по вкусу. Он расплылся в улыбке.
— А в кого?
— Да хоть бы и в медведя, — предложил инквизитор.
«Ну Володя, ну сука!» — рассердился Прошка. — «Следак, он и есть следак. Крыса настоящая, что ни говори».
Подсудимый крепче стиснул зубы. На широком лице проявились желваки. Изменение психологического состояния некроманта не ускользнуло от зоркого глаза воеводы.
— Ишь ты! — заметил он. — Злится гад. Как бы не проклял.
— Не проклянет. — уверил инквизитор. — Без жезла своего точно не проклянет.
— Ну ладно, — успокоился воевода, но тут же насторожился. — А ну как в медвежьем обличии чудить начнет. Подрать может.
— А мы ему зубья то и когти повыдираем! — нашелся инквизитор, и Прошка очень пожалел, что хотя бы не попробовал придушить эту гниду там, в башне, когда они были вдвоем. С другой стороны, кто знал, что так получиться?
— Тогда перед превращением и обезвредим, — заключил воевода. — Оно так надежней будет. Потом пойди подберись к нему.
Мысленно прощаясь со своими зубами, новые в этом мире, ясное дело никто и никогда не вставит, Прошка завыл от безысходности.
— Нет, — замотал головой инквизитор. — Лучше после превращения повыдирать. Глядишь и заработаем. Народ наш страсть, как любит такие забавы. Предложим им по рублю за выдранный зуб. Пусть порезвятся. Отбоя от желающих не будет. Кто откажется клыком медвежьим обзавестись?
Воевода и тут согласился. А после того, как налил себе и осушил очередной кубок, затараторил приговор:
— За преступную халатность, повлекшую за собой ушиб седалища воеводы царя-батюшки Еремея шестого, подсудимый некромант Прошка Лебеда приговаривается к превращению в медведя вплоть до дополнительного распоряжения свыше. Приговор привести в исполнение немедленно. Тащите этого, — он ткнул ножкой курицы в Прошку. — На площадь. Зовите народ, да Ягу. Пусть колдует.
Пока тащили на улицу, Прошка выл белугой. Из глаз его лились слезы. Уж и не помнил он, когда в последний раз ревел. В детском саду? Или позже. Как бы то ни было, теперь было не стыдно. А чего стыдиться? Остаток жизни беззубым медведем быть придется. Только и останется, что лапу сосать.
Тем временем, дружинники вытянули тучное тело осужденного на главную площадь, за воротами царского терема. Места здесь было много. Шла бойкая торговля. В центре над сваленными в кучу ветками закованные в сталь слуги государевы мостили гигантский котел. Вокруг них резво перемещалась что-то бурча и ругаясь согнутая в три погибели старуха. Та самая, с которой во время приема пищи трепалась Марьяна. Самой русалки в людской толпе Прошка не разглядел. Оно и понятно. Должно быть хвост еще не просох…
Зато остального люду было пруд пруди. И еще подтягивались. Собирались кругом у котла. О чем-то весело переговаривались, тыкая пальцем то на Прошку, то на гигантский чан. Наконец, костер под посудиной запалили. У некроманта по коже побежали неприятные мурашки. Как-то не так представлялось ему превращение. Думал, что махнут волшебной палкой, или зелье какое дадут на худой конец, а тут… Как бы не свариться к чертям.
Старуха тем временем извлекла откуда-то мешочек с травами. Стала их перебирать. Время от времени замирала, как будто припоминая, что и для чего нужно использовать и в каком порядке сыпать. Потом дала команду, и к чану подставили длинную лестницу. Не опасаясь, что костер перекинется на хрупкую деревянную конструкцию, старушка забралась на самый верх и отправила в воду содержимое мешочка. Вода забурлила так, как будто в нее кинули бадью с пищевой содой. Яга и ухом не повела. Также спокойно спустилась вниз и направилась в сторону воеводы и инквизитора, которые в этот самый момент появились на площади.
— Раз тудыт, вашу не балуйся! — заверещала она чуть не на всю площадь. — О таких вещах заранее предупреждать надо. Это вам не кашу сварить. Магия, как никак. А ежели бы у меня трав нужных не оказалось?
— Прости, бабуль, — замялся воевода, переваливаясь с ноги на ногу. Боль в седалище давала о себе знать. — Раньше не могли. Только-только приговор вынесли, — воевода подошел к Яге вплотную, шепнул на ухо: — Вообще-то я его порубить хотел, но отец-инквизитор настоял…
— Это за что же ему такая честь? — зашептала в ответ старуха. — В медведей не каждый день обращаем. Али непростой пленник то?
— Не простой! — уже громче заметил воевода. — Некромант!
— Некромант? — удивилась старуха и внимательней посмотрела на связанного Прошку. Затем ухмыльнулась и хлопнула себя по лбу. — А я думаю, где я этого необъятного видела? У Марьянки живет. Так ведь?
— Жил! — поправил старуху инквизитор. — Переведен особым распоряжением в конюшню.
— За какие-такие прегрешения? — не унималась Яга.
— А! — махнул рукой воевода. — Марьяне хвост обеспечил.
— Иди ты! — изумилась старуха. — И за это его в медведя?
— Да нет же, — покачал хмельной от вина головой воевода. — Осужден за преступную халатность. Я из-за него
