— Прощения просим, ваши милости! Не встретили как полагается, слуга идиот эдакие не доложился о вашем приходе. Не видели, там он?
— Там, куда он денется! Если только не оттащили со двора. Сглупили вы, братцы, дурачка какого-то слугой наняли, теперь расхлёбывайте.
— А что такое?
— Дерзкий был не по чину, лежит теперь под крыльцом, о поведении своём размышляет. Ухо у дурачка вашего вот такенное!
— Ну и шут с ним. С чем пожаловали благородные господа?
— С жалобой! Что ж вы заказы на благородных брать начали, совсем страх потеряли?
— Не при делах, барин! Не было этого!
— Да что не было? Я уже ваших рубить устал, а вы бойцов всё шлете и шлете. Или у вас их так много, что и магами бросаетесь?
— Не понимаем, о чем речь, вашество.
— Ну-ну. И маг-то какой неумелый приходил, сам себя подпалил! Всего осталось ноги да заколка вот эта — на стол из моей ладони упала чуть оплавленная бронзовая фибула. Один из заседающих явно сбледнул с лица.
— Ничем не можем помочь вашей милости. Напраслину на нас кто-то возвёл.
— Совсем ничем не поможете? Ни именами заказчиков, ни именами тех, кто принял заказ?
— Совсем ничем. Вам лучше уйти, господа.
— Так зачем они нам нужны такие бесполезные? — резюмировал Витор.
— Ну хоть развлечёмся — это уже Антуан предложил.
— Всех под корень?
— А чего церемониться!
У хозяев дома, слушавших их диалог возникло ощущение, что им придается внимания не более, чем к мебели. У которой не спрашивают мнения перед тем, как её порубят на дрова. У кого-то из болезных не выдержали нервы, и он напал неумолимый и стремительный как сама смерть. Я даже успел подумать: «Вообще класс, кто спросит, а они первые на дворян напали!» Неумолимая смерть еще летела через стол, а кинжал Витора уже не только материализовался в его руке, но и вспорол горло стремительному летуну. Горжусь — моей работы кинжал у отца на поясе теперь почти всегда. Брубеки, отец и сын одновременно ударили водяными стрелами в оставшихся двух командиров наёмников, только начинавших подниматься от круглого стола. Мне делать было нечего, я только успевал фиксировать убыль населения в отдельно взятом помещении.
— Отец, ракету как договаривались!
После моего крика и вслед за мной Витор выскочил на крыльцо, а потом запулил в воздух поток огня, на короткое время осветивший двор и окрестные улицы теплым оранжевым светом. Я осмотрелся, все непонятные личности уже лежали в неестественных позах, а «слуги», оставленные с конями, производили контрольные уколы. Вроде оба в порядке, хотя нет — один ногу подволакивает. Тут всё по плану, зачищаем дом. Брубеки как умные не ломанулись вглубь вдвоем, а дождались нас Пристов и уже вчетвером мы пошли ломать и крушить, оставив прикрывать тыл двоих бойцов. Всё прошло почти по плану, дальняя стена дома действительно имела проход на склад, сейчас занятый штурмовой группой. Зажатые с двух сторон наёмники быстро кончились. Но один прокол таки выявился — мы нашли тайный лаз в канализационные тоннели, и судя по разбросанному вокруг мусору, им только что кто-то воспользовался.
Ну и ладно, идеального исполнения не добиться, всегда какие-то шероховатости буду. Брубеки вышли на двор и атаковали водяными столбами стропила крыш соседних домов, кое-где торчащие на торцах. Что у отца, что у сына из одежды торчали хвосты арбалетных болтов, не сумевших пробить бригантины, надетые перед операцией. Мы люди понимающие, сжигать весь район не собираемся, не все же тут уроды. В это самое время на пороге появился Витор, за его спиной в помещениях уже гудело пламя.
— Отец! А добыча!
— Всех денег не заработать. Тот наёмник был прав.
К разгорающемуся особняку сбегался окрестный люд, но натыкался взглядами на бойцов в оцеплении и останавливался. Всяк понимал, что с людьми, сзапалившими дом посреди города и не спешащими бежать, лучше не связываться. Через какое-то время сквозь толпу зевак пробился наряд городской стражи с десятником во главе. Он оценил соотношение сил, определил по одежде высокий статус аристократов и начал общение без наездов:
— Кто может пояснить, что случилось, господа? — обращался он не к зевакам, а к группе благородных, стоящих внутри оцепления.
— Контора наёмников «Бойцы удачи» взяла заказ на дворянина. Конторы такой больше нет, а за каждого бывшего её бойца граф дер Прист Крушитель предлагает премию: десять гульденов за мертвого или двадцать за живого. — Мой голос перекрывал и потрескивание догорающих обломков, и гул толпы, хорошая глотка у этого тела. — Передайте всем знакомым эти слова. Никто не скроется!
Глава 11 Поляна
Народ загудел громче, кто оживленно, кто с возмущением, но открытого бунта не было. Видать, не настолько популярны были эти «Бойцы удачи». Не удивлюсь, если наше предложение с покупкой наёмников сработает. Десять гульденов неплохие деньги. Скажу даже больше — попытаются выдать за наших интересантов первых попавшихся жмуров. Вот только с определением принадлежности к банде всё просто — татуировка должна быть, причём несвежая.
А в это самое время за импровизированным митингом на свежеобразованном пустыре из переулка наблюдал грязный оборванец. Не настолько грязный, чтоб на него обращали внимание, Пригород не любит маргиналов, выходящих на общее обозрение. Но весьма несчастный вид бедняка заслуживал как минимум жалости. Оборванец был Казначеем, членом совета четырёх конторы, которой теперь нет, одним из лепестков четырёхлистного клевера. И сейчас он наблюдал, как догорает дело его жизни, организация, поднятая его усилиями с уровня простой полуподпольной команды до солидной конторы.
Идиоты-аристократы даже не пошарили по тайникам и нычкам, где были запрятаны неплохие деньги. Раньше неплохие, а сейчас небось половина слипнется в серебряные и золотые комки под действием пламени. Магический огонь, он вообще жаркий. По всем приметам выходило так, что из набольших спасся только он. Рядовые бойцы, в данный момент находящиеся где-то далеко по своим делам или на контрактах выжили, но после такого объявления умные все попрячутся подальше от столицы или вообще сбегут из Мерсалии. А дураков приведут или принесут к графу ради премии. Хороший ход, ничего не скажешь.
Мало того, прилюдно огласив причину вражды с конторой, Прист сделал всех носителей знака клевера прокаженными. Никто не захочет помогать или иметь дело с человеком, на которого охотится высшая знать, тем более с таким авторитетом. Принимая заказ, Казначей навел справки о новой цели — наследнике графа дер Приста Крушителя. Граф выпал из милости короля, да с грохотом, даже вступил с ним в настоящую войну. То есть была полная уверенность, что за виконта мстить будет некому в самом скором времени. И сложность была только одна — успеют бойцы удачи его исполнить, или Дорда дер Приста казнит королевский палач.
А вышло совсем не так, погано вышло. Когда узнали, что Присты замирились с Якобом Третьим, надо было отказываться от заказа. А как откажешься, коли аванс взят? Неустойку бешеную платить? И так уже в убытках после первого провала, да и авторитет пошатнулся. Вот и решил совет четырёх исполнить чертов заказ. Лучших бойцов подрядили, ждали отчета о выполнении, а дождались самих Пристов. Казначей из-за всего этого давно весь испереживался, поэтому, когда услышал с улицы смачный звук удара, молча встал от стола и пошел в чулан якобы за каким-то делом. Чуйка прямо вот орала в ухо, что времени что-то объяснять соратникам нет. Поэтому он совсем не удивился, когда услышал через перегородку властные голоса знати, а потом и крики. Оставалось только уйти через лаз и переодеться в специально приготовленные на такой случай лохмотья.
Да, не надо было брать тот заказ. Но это в прошлом, а что сейчас? И вариантов есть даже два — мстить за порушенное дело или исчезнуть навсегда. Есть промежуточный — исчезнуть, а потом вернуться мстить. Все варианты несли как плюсы, так и минусы. Месть не удлиняет жизнь и не несёт доходов. Зато она облегчает душевные страдания. Решено, надо исчезнуть и покачественнее, а если потом обида не пройдет, всё сильнее станет грызть душу, тогда и вернуться можно будет. Время, оно такой странный лекарь, что и не угадаешь, чем его лечение обернется.
