— Ага, — закивал Боря.
— И если любишь, — я кивнул на Гребешкову, — по шкафам не прячься. Будь мужиком…
* * *
В тот же день я отправился в городскую прокуратуру. Слова Бори Воробьева наводили на многие нехорошие мысли. Все сплелось в один клубок: милиция, прокуратура, незаконный бизнес. Для нашего “красного” и спокойного городка слияние системы с криминалом не характерно. Даже чуждо. Но маленький пакостный червячок глодал изнутри. И хоть мне пока не стоило нигде соваться по делам, нужно все самому проверить и удостовериться.
Кирпичное здание городской прокуратуры с массивным крыльцом и вросшими в него колоннами находилось в старой части города.
Когда-то, во время войны, здесь был эвакуационный госпиталь. Много смертей и боли повидали эти стены. А сейчас здесь царил надзор за исполнением советского законодательства. Тихий и холодный.
Я свободно прошел в здание и нашел нужный кабинет на втором этаже. Раньше здесь заседал Дубов, а теперь табличка гласила: “Старший следователь по особо важным делам Федорова Галина Владимировна”. Та самая Галя, что всегда с Дубовым на происшествия выезжала. Первый раз я ее увидел, когда только попал сюда и в хирургию загремел с ножевым ранением, полученным от валютчиков. Она тогда меня опрашивала.
Я постучал и приоткрыл дверь:
— Можно?
— А, Андрей Григорьевич, — улыбнулась Галина (нечасто она улыбалась, возможно, даже в первый раз я такое видел), — входи, конечно. Какими судьбами? Это что у тебя с головой?
— Ерунда, производственная травма. Завтра швы снимут — и буду, как новый рубль.
Галина в прокурорской форме сидела за массивным столом с приставным “аппендиксом” к нему в просторном кабинете с “дворянскими” окнами почти от пола и до потолка.
— А неплохое у тебя рабочее место, — я уже здесь был как-то раз, но все равно с интересом огляделся.
— Да сама еще никак не привыкну. Мне бы раза в три места поменьше хватило… Заняла должность Глеба Львовича, вот и посадили в его кабинет.
— Привыкай, по статусу положено… Слушай, Галя, я что пришел-то. Тут фарцовщика одного молодого убили. Гребешкова, — я положил фотографию Демьяна на стол (мне ее принес Погодин).
— Знаю, — кивнула та. — Дело у следователя Горина. С каких пор ты банальной поножовщиной занимаешься? Вы же межведомственная спецгруппа.
— Да я вот, что нарыл… Только между нами, лады? Гребешков этот, говорят, мзду платил ментам местным за бизнес свой незаконный.
— Ого, — нахмурилась Галя. — Андрей, ты нашел кому рассказывать. Ты же понимаешь, что по закону я должна рапорт написать и зарегистрировать его, как сообщение о преступлении.
— Ну мы же договорились, что между нами. Да и не докажешь сейчас ничего. Но самое главное, ты дальше дослушай. Тут еще и ваши завязаны. Скорее всего.
— Как — наши? — Галя аж дышать перестала.
— Есть сведения, что Гребешков, не выдержав оброка, направился в прокуратуру заявление писать. Но что-то ни по каким сводкам я не помню, чтобы громкое коррупционое дело с фигурантами из числа работников милиции возбудили. Стало быть, ваши дело это замяли. Из своих соображений
— Не может быть… Думаешь, у нас крыса?
— Не знаю. Но сама подумай. Гребешков написал заяву, а после его пришили. А самой заявы нет и она официально нигде не зарегистрирована. Странно?
— Ну, да… Дело скверное.
— К кому из ваших мог обращаться Гребешков?
— Понятия не имею.
Она постучала карандашиком по столу, размышляя, как тут можно что-то вычислить. Раздался стук, а за ним голос из-за приоткрытой двери:
— Разрешите, Галина Владимировна?
— Входи, Горин, — ответила Галя. — На ловца и зверь.
В кабинет юркнул молодой паренек в прокурорской форме:
— Вот, результаты СПЭК пришли.
Он положил кипу бумаг на стол и, заметив на столе фотокарточку Гребешкова, воскликнул:
— О, это же тот, кого недавно прирезали. Дело как раз у меня сейчас. Все глухо пока. Подозреваемых нет. Кстати, Галина Владимировна. Не знаете случайно, зачем убитый Гребешков к Дубову приходил? Два раза…
Глава 11
От сказанного я буквально раскрыл рот, но быстро взял себя в руки и стал наблюдать за реакцией Гали. Та, похоже, была ошарашена не меньше моего. Озадаченно моргала и теребила пуговицу на форменном кителе. Наконец, едва заметно повела плечами, выпрямила спину — собралась.
— Горин, — хлопнула она по столу, — ты ничего не путаешь?
— Нет, конечно, он приходил незадолго до своей смерти в прокуратуру. Вот только когда точно — не помню. А потом, когда дело по его убийству мне поручили, я его сразу узнал по фото. Такой стиляга легко запоминается. Точно говорю, это он приходил.
— Кажется, теперь ясно, к кому из прокуратуры обращался потерпевший, — я многозначительно посмотрел на Галю, испытывая ее на прочность.
— Горин, все! Выйди, — фыркнула та. — Не мешай работать. Не видишь? У меня посетитель.
— Так зачем он приходил, Галина Владимировна? — стоял на своем следователь, пятясь к выходу, будто готовый бежать в любую секунду.
— Понятия не имею. Все. Скройся!
Должность свою она явно получила не зря. Горин внял её силе и немедленно повиновался.
— Извините, — следак выскочил из кабинета и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Галя задумчиво постучала отточенными ноготками по столу, перевела на меня взгляд и возмутилась:
— Андрей! Ты что на меня так смотришь? Думаешь, я что-то скрываю?
— Ох, Галечка, я уже и сам не знаю, кому верить. Слишком много людей завязано на убийство Дубова. Получается, сам он и затихарил заяву покойного Гребешкова, которая коррупционную схему ментовскую вскрыть могла.
— Ну ты краски не сгущай и лишнего не наговаривай. Сам знаешь, что Глеб Львович хоть и резкий был, но честный. Не мог он просто так заявление на тормозах спустить. Значит, причины были веские. Если, конечно, вообще заявление это в природе было. Пока это все домыслы.
— Согласен, только то, что я Дубова знаю как человека достойного и неподкупного, — я промолчал, что особенно этим он отличился в девяностые, за что и поплатился тогда своей жизнью, — не дает мне его в чем-то неприглядном подозревать. Хотя в мыслях сидит червоточинка и покоя не дает. Если честно, что-то мне подсказывает, что убийство Дубова и убийство Гребешкова — звенья одной цепочки. Уж очень много общих знаменателей, так сказать.
— Не верю я в это, — замотала головой Галя, сердито сведя брови. — Мы с Глебом Львовичем бок о бок больше пяти лет проработали. А если по трудодням считать, то и вообще лет на семь наберется, с нашими графиками, которые так и назвать-то трудно. Допоздна засиживались и в выходные пахали. Из-за такой работы я уже два раза замужем успела побывать. Чувствую, новый муж тоже долго не протянет. Сбежит к нормальной девахе от истукана в погонах.
Галина ещё секунду отрешенно смотрела вдаль, но потом вернулась к делу, будто и не было этого исповедального мгновения.
— Так вот, про Дубова слова плохого не могу сказать. Разве кроме того, что на женщин падкий был. Но большинство мужиков такие. И это никак не сказывалось на его профессиональных качествах.
— Верю. Только я не про это. Уж очень много совпадений в этом деле и в других убийствах.
— Так вы сами же с Гороховым Гошу Индия задержали. По подозрению. Дело ему шьете.
Я покачал головой, сокрушаясь.
— Акела промахнулся. Но и доказательств, что это именно промашка, у меня пока нет. Спасибо, что поделилась со мной, пойду дальше работать. И еще… Нашим, если что, не говори никому, про что я выспрашивал.
— Как это? — вскинула на меня изящную бровь Галя. — Ты что? И Горохову уже не доверяешь?
— Нет. В нем я на сто процентов уверен. Как в себе. Ну говорю же… Акела. А пока я один все разнюхаю. Если нарою чего, уже сам все преподнесу ему на блюдечке.
