стая. На кого мы вообще охотимся? Они живут стаями?
— Шерстистый аллигатор. Большие твари, опасные. Одиночки. Так что насчёт матери ты прав, — Пелагея подозрительно щурится. — Как ты это делаешь?
— Родовая способность, — пожимаю плечами.
— Дворянин, что ли?
— Бастард.
— Понятно, — почему-то с ноткой уважения произносит охотница.
— А вы?
— Давай-ка перейдём на «ты», Ярослав, — Каштан передёргивает затвор винтовки. — Да, я дворянка, дочь графа. Но семья, скажем так, предпочла забыть, что я у них есть.
Молча киваю, не пытаясь узнать подробности. Чужие семейные дрязги не моё дело.
— Так, ладно, — говорит Пелагея. — Гнус отгоняй, а то сожрут. Без шуток, правда сожрут, насмерть. С аллигаторами будь осторожен. Не зевай и не подпускай их близко. Если что, можешь притвориться мёртвым, падаль они не едят. Но это тебе вряд ли понадобится, я таких тварей щёлкаю на раз-два.
Надо же, какая уверенная в себе дама. Уважуха. Даже на отличную задницу пялиться больше не хочется. С каждым мигом всё меньше воспринимаю Пелагею как возможную сексуальную партнёршу.
— Так что, идём на мать с детками? — спрашиваю я.
— Вот тебе ещё одно правило, Ярослав: мы не истребляем чудовищ. Да, они опасны, агрессивны и так далее. Но нам ведь нужно продолжать охотиться. Если будем убивать молодняк, сами себя лишим добычи. Понимаешь?
— Конечно. Так, на всякий случай спросил.
— К тому же взрослые самцы окажут большее сопротивление, — хищно скалится Пелагея, и в её серых глазах плещется азарт. — Разве ты не хочешь повеселиться?
Ого, да мы, похоже, сработаемся!
— Ещё как хочу, — скалюсь в ответ.
— Тогда идём! Пару часиков поохотимся и домой.
Три дня спустя
— Пару часиков, говоришь? — спрашиваю я, обгладывая змеиный хребет.
— Хватит это повторять, — хмуро говорит Пелагея. — Сам привёл нас к тому гнезду.
— Я не мог знать, что там будет куча змей. Они пустые, а я вижу только тварей с макрами. Ну, по крайней мере, они вкусные.
Каштан не отвечает, молча подкидывая пару веток в костёр.
Да уж, прикольно вышло. Мы отправились к ближайшему шерстистому аллигатору, отмеченному Люсей. Нашли его и приготовились подстрелить, когда из-под воды нас атаковали десятки змей. Они были не очень большими, но очень, сука, ловкими. И обладали сильной магической защитой, так что убить их было непросто.
В итоге нам пришлось уносить ноги, потому что на шум драки принеслись и аллигатор, и ядовитые лягушки, и какая-то неведомая тварь, похожая на кучу соплей с глазами и клыками. Типа слизня, только с пастью и способностью поглощать заклятия.
Убегать пришлось несколько часов, поскольку твари оказались настырными, и к их весёлой компашке постоянно прибавлялся кто-то ещё. Мы собрали за собой целый «поезд» из монстров, пока, наконец, не смогли оторваться.
Только вот незадача, мы при этом оказались в глубине грёбаных болот. Метку возле портала я в этот раз не поставил, понадеялся на наставницу. Короче, мы заблудились.
Пелагея явно чувствовала себя виноватой, что втянула новичка в такую переделку. Но мне было норм, разве что хотелось нормальной еды и поспать на кровати, а не на мокрой земле. А ещё я переживал за Свету. Надеюсь, с ней всё в порядке.
Из плюсов — мы добыли пятнадцать крупных макров, и ещё штук тридцать мелких. Не говоря уже о змеиных шкурах, клыках аллигаторов и прочих полезных частях тел монстров. Пелагея обещала подсказать алхимическую лавку, где их можно продать по хорошей цене или обменять на полезные зелья.
Каштан активировала артефакт-маячок, но сразу уточнила, что со второго уровня Изнанки он до штаб-квартиры точно не добьёт. Максимум, сигнал получат другие охотники, если спустятся сюда. Лучше, чем ничего.
Мы плутали уже третий день, но так и не нашли путь назад. Болота вокруг были сплошь одинаковыми, а Люсиль ничем не могла помочь. Порталы она не чувствовала и не могла найти издалека.
— И часто с тобой приключается подобная хрень? — отбрасывая змеиный хребет, спрашиваю я.
— Хватит уже, Ярослав, — кривится Пелагея. — Я прошу прощения, что наша первая вылазка превратилась в кошмар.
Даже чуточку стыдно стало, что опытная охотница передо мной оправдывается. Поэтому примирительно говорю:
— Да брось, я без упрёка. Просто интересно.
— Нет, не часто, — бурчит женщина. — Обычно я охочусь, добываю несколько кристаллов и спокойно ухожу. Но однажды застряла на Изнанке на месяц. Меня уже похоронили, а потом я вернулась и вывалила на стол Мастифину почти сто макров. Тогда третий класс заслужила.
— И этот шрам? — указываю на глубокую отметину, что тянется от виска до подбородка Пелагеи.
— Догадливый, — улыбается та. — Ну что, кто сегодня первый дежурит?
— Давай я, — беру в руки лук. — Может, подстрелю пару этих грёбаных летучих ящериц.
— Хорошо, — охотница тушит костёр, потому что уже темнеет, а привлекать внимание нам ни к чему. — Если вдруг начнёшь клевать носом — буди.
— Конечно, — устраиваюсь поудобнее, глядя на заходящее тусклое солнце.
Пелагея кладёт под голову рюкзак и ложится на куртку.
— Сексом не хочешь заняться? — буднично так спрашивает. — Согреемся немного.
Тысячу серрангов мне в портки… Да, здешние ночи прохладны. И я был бы очень не против согреться со своей мускулистой, но такой горячей наставницей.
Мастифин говорил, что никто за долгие годы не сумел залезть к ней в трусики. Мне же сама предлагает. Повод для гордости. Или это проверка?
— Соблазнительно, но откажусь.
— Это был твой единственный шанс, — пожимает плечами Каштан и закрывает глаза.
Тихо и грустно вздыхаю. Да, скорее всего, так и есть. А с женщиной, подобной Пелагее, я ни разу не был. Настоящая валькирия, было бы очень интересно узнать, какова она в сексе. Горячая и агрессивная или же внезапно нежная и податливая?
Теперь, походу, не узнаю.
Хотя печать Обольщения всё ещё могу применить при следующих вылазках, хе-хе…
Солнце окончательно садится. Становится темно и шумно. Ночное болото гораздо громче, чем дневное. На охоту выходят не только шерстистые аллигаторы, которые днём отдыхают, но и прочие твари.
Пелагея спит, а я, заметив в лунном свете вылетевших на охоту ящеров, готовлю стрелу. Давай, поближе… Лови!
Пока мы бродили по Изнанке, я наловчился заколдовывать стрелы. Можно наложить какую-нибудь стихийную печать и сделать стрелу огненным снарядом, например. Но мне понравилось накладывать печать Притяжения сначала на стрелу, а потом на цель. Печати, понятное дело, тянутся друг к другу, и промахнуться при таком раскладе невозможно.
Звенит тетива, и стрела пробивает грудь ящеру. Тот с коротким визгом падает в воду, и на него сразу же набрасываются какие-то местные земноводные. Надо запомнить, где упал. Монстры сожрут только мясо, а макр останется.
До конца смены успеваю подстрелить ещё двух летунов, а потом бужу Пелагею и сам ложусь отдыхать.
Не успеваю толком уснуть, как мне на плечо ложится женская рука. Чувствую дыхание на щеке и сквозь дрёму улыбаюсь. М-м, валькирия всё-таки решила поразвлечься.
— Тревога! — шипит мне на ухо наставница.
Подскакиваю, хватаюсь за лук. Ночью пользуюсь им, чтобы меньше шуметь. Но Каштан вдруг шёпотом приказывает:
— Винтовку! Это люди.
— Где?
— Вон они.
Смотри, куда показывает Пелагея, и вижу несколько ярких светящихся точек. Довольно мощные макровые фонари. Судя по всему, группа из трёх человек.
— Придурки, вообще не палятся… — шипит охотница.
— Может, нас ищут?
— Нет. Браконьеры.
— С чего ты взяла?
— С того, что тупые. Никто из наших не стал бы шариться здесь ночью со светом…
По мне, так если за нами отправили спасательный отряд, то они вполне могут ходить с фонариками ночью. Но опытный охотник здесь не я, так что решаю промолчать.
— Погоди, а как бы браконьеры могут сюда попасть? — шепчу. — Ведь «Буки» охраняют портал.
— Ты думаешь, других нет? Не переживай, у незаконных порталистов есть свои способы, как открыть пробой в доходные миры. Мы стараемся, ищем хорошие места, людей теряем. А они просто присасываются, как пиявки, — с ненавистью заканчивает Пелагея.
Кое-кто сильно не любит браконьеров. А те, наткнувшись на какую-то тварь, пришибают её заклятиями. В воздухе короткое время мелькают ледяные вспышки, а потом раздаётся предсмертный вопль монстра и следом довольный смех.
Применяю печать Ночного зрения и вижу троих мужчин, которые разделывают добычу и достают из её черепа макр.
— Целься, — приказывает Каштан сквозь зубы.
— Что, будем палить
