Лейтенант подозвал пулеметчика и снайпера.
— Парни, основная тяжесть уничтожения противника сейчас ляжет на вас. Мы с автоматами много не навоюем. Далеко. Так, чисто пошуметь. Справитесь?
При этом посмотрел на снайпера. Им в психологическом плане приходилось особенно тяжело, ведь в отличие от прочих стрелков они точно знают, сколько на их счету смертей, в итоге либо становились бездушными машинами убийства, коим становилось вообще без разницы кого валить, либо не выдерживали и текли мозгами. Именно в основном снайпера из второй категории, после войны, кто в итоге не спились пополнили «армию» монахов.
— Так точно!
Вообще по-хорошему следовало бы еще разок нанести удар вертолетами или на худой конец врезать из «акаций», но у вертушек есть более важные цели, а самоходным гаубицам надо экономить снаряды для стрельбы по все тем же более важным целям, что еще возникнут у них на пути.
Анатолий распределил бойцов, растянув их парами на сотню метров по фронту и дал команду:
— Вперед!
Морские пехотинцы в одну минуту добрались до вершины с которой хорошо просматривалось дно ущелья.
— Огонь!
Застучал пулемет, накрывая группу в десять-двенадцать человек, что скучковались и что-то оживленно обсуждали, активно махая руками. Часть духов оказывала своим раненым товарищам медпомощь делая перевязку, а другие — собирали оружие с тех, кому оно уже не понадобится.
Эту группу тут же разметало, большая часть свалилась на землю будучи убитыми или ранеными, кому-то повезло, и он выскочил из зоны сплошного поражения невредимым. Но счастье их было недолгим, пулеметчик чуть повел стволом и рой пуль прошил их тела.
Морпехи азартно палили из автоматов по в беспорядке мечущимся в попытке найти хоть какое-то укрытие душманам, при этом некоторые кричали что-то оскорбительное.
— А-а-а суки! Сдохните!
— Сожрите свинца!
Толку от такой стрельбы было почти никакого ибо попасть из трясущегося «колошмата» на дистанции больше ста метров довольно нетривиальная задача. Иногда даже кажется, что пули-дуры принципиально не желают попадать в цель и буквально огибают ее как в тупом «голливудском» фильме Бекмамбетова. А как еще объяснить то обстоятельство, что фонтанчики пыли вспухают вокруг цели, но не задевают ее⁈
Но поведение бойцов можно понять, не так давно они сами находились в подобном положении обстреливаемых с гор и сейчас мстили за тот свой страх и сбрасывали предбоевое напряжение, что их сковывало до сего момента, длинными очередями.
— Передать по цепи! Экономить патроны!!! И не высовываться! Младшим сержантам проконтролировать исполнение!
В угаре боя, когда от осознания, что ты охотник, иногда начинает сносить голову, некоторые бойцы встали чуть ли не в полный рост.
Впрочем, большинство солдат сами взяли себя в руки, истратив в азарте почти в непрерывной очереди один магазин и поменяв его на следующий, дальше стреляли уже экономнее, а тем, кто это не понял объяснили младшие сержанты, постучав по каскам прикладами своих АКМ.
Первая паника у противника прошла, некоторым из душманов удалось залечь среди камней и открыть ответный огонь. Они и стали основной целью для снайпера. Первые выстрелы в условиях реального боя, когда в крови бурлит адреналин, оказались не слишком точны, но отстреляв один магазин, снайпер наконец так же смог взять себя в руки и теперь тратил на одну цель по одному-два патрона.
Часть душманов попытались сбежать, так что пришлось ориентировать пулемётчика на них.
Несколько духов залегли за огромными валунами и оказались в мертвой зоне для всех.
— Я не могу их достать! — пожаловался снайпер.
— Сейчас достанем. Старший матрос Городин, твой выход, маэстро!
— Наконец-то!
Городин вскинул на плечо РПГ-7 и выстрелил чуть выше валуна, за которым спрятался хитрый бабай.
Ба-бах!
Взрывной волной душмана выкинуло из укрытия и тут уже снайпер не сплоховал.
И еще один выстрел из гранатомета. Второго бабая изрешетил пулеметчик.
— Прекратить стрельбу!
В этот момент Анатолий краем глаза отметил, как у горизонта зашел в атаку Ми-8 и выпустил ракеты накрывая отряд противника, что в прошлый раз попил у него крови, так что пришлось запрашивать воздушную поддержку и очень повезло, что ее быстро оказали, а то вполне возможно, что помимо раненых появились бы и ноль-двадцать первые*.
*. Вообще погибших обозначали именно «021», а не ставшим общеупотребительным обозначением «200».
* * *
Этот бой продлился недолго, как собственно и должен в подобных условиях тотального огневого превосходства, а так же выгодной позиции. Духи лежали по большей части убитые, но наверняка имелись раненые и тут требовалось проявить осторожность, а то еще решат в шахидов поиграть.
— Доклад!
— Все целы!
«Ну вот, первое реальное изменение, — подумалось Анатолию. — Ни одного раненого и тем боле убитого, тьфу-тьфу…»
— Отлично! Первое отделение за мной! Спицин! Ты со вторым — прикрытие!
— Так точно!
— Не зевать! Любого, кто дернется — гасить наглухо.
— Так точно!
Первое отделение принялось спускаться вниз, скользя на камнях и поднимая тучи вездесущей пыли. Щелкнул выстрел снайпера, видимо заметил какое-то движение и сделал контроль от греха подальше. Ну а так, далеко не все духи оказались убиты, часть еще дышала.
К одному из таких тяжелораненых с явным намерением оказать первую медицинскую помощь бросился боец на котором лежали функции медика.
— Стесняюсь спросить боец, что ты сейчас собираешься делать? — поинтересовался у него Киборгин.
— Остановить кровь… товарищ лейтенант.
— Ты считаешь, что мы для того гасили их из всех стволов, чтобы теперь переводить на них лекарства?
— Но как же…
— Вот так же.
Анатолий чуть повел автоматом и выдал короткую очередь, прошив тело душмана наискосок, отчего тот дернулся и затих.
— Товарищ лейтенант! — с возмущением воскликнул тот.
— Он бы тебе раненому просто башку отрезал.
— Но мы же не такие!
— Не мы такие, жизнь — такая. Ну вылечился бы он благодаря тебе, а потом снова пошел бы воевать против нас и стал бы убивать наших товарищей. Вот и получается, что ты станешь причиной смерти кого-нибудь из своих сослуживцев, а то и сам бы в итоге от его руки сдох.
— Да какой из него теперь боец товарищ лейтенант… — неуверенно протянул матрос. — Вон у него рука практически оторвана… явно под ампутацию…
— Ну да, из полевого бойца он переходит в разряд идеологического воина.
— Э-э… это вы о чем?
— Ну вот спасем сейчас, проявим милосердие и прочий гуманизм. Думаешь он будет нам за это благодарен?
— Ну да…
— Сказал бы я те сейчас кое-что на «да»… — сплюнул вязкую полную пыли слюну Анатолий. — Что ему светит без руки в жизни? Работник из него теперь никакой, как и воин, а значит удел его теперь влачить жалкое существование на дне общества, живя на подачки. В лучшем случае станет пастухом. Это в лучшем для нас случае.
— А что может быть в худшем?
— В худшем, после того как его прооперируют и отрежут руку, бандиты его вытащат из палаты и станут возить по кишлакам показывая темным крестьянам и говоря, что это с правоверным воином Аллаха сделали пришедшие на их землю неверные захватчики. Дескать попал в плен, и они, то есть мы его пытали, заставляли отречься от ислама, но когда не отрекся — отрезали руку, и потому, чтобы и с ними такого не сотворили, надо вступить в армию сопротивления и всячески убивать неверных, чтобы в конечном итоге прогнать их со своей земли.
Увы, но Союз с треском провалил идеологическую работу среди афганского населения. Замшелые лозунги типа: «Пролетарии всех стран соединяйтесь» для них звучали как шаманские камлания. Пиар-акции в виде оказания медпомощи тоже ситуацию не только не исправляло, но и местами приводило к обратному результату, когда доктора-мужчины пытались осмотреть женщин, а доктора-женщины пытались лечить мужчин. Даже в южных республиках СССР это местами воспринималось весьма неоднозначно, то что уж говорить о «средневековом» Афганистане!
