мал золотник, да дорог…
Интересно, интересно… Даже технология подготовки к употреблению на банке есть. Надо разбавить водой содержимое банки, довести до кипения и кипятить не долее 10 минут. Вот и ешьте потом эти самые щи с мясом и кашей…
Так, а уже чего-то, чтобы без кипячения, сразу есть, тут нет?
Я перебрал банки. Снова непонятные щи с кашей. Опять они. А, вот — мясо тушеное. Всего-то и надо вскрыть жестянку у соединения бока с донышком. Так на банке значится.
Поискал дату изготовления и срок хранения. Не нашёл. Засада…
Что не надо — пишут, а самого главного нет…
Может эти консервы уже просрочены и их есть нельзя?
Неизвестно, сколько лет они тут под лежанкой уже хранятся…
Явно, не год. Вон как банки заржавели. Но, хоть не вздутые. Вздутые, точно есть нельзя. Нажрёшься какого-нибудь ботулизма и сыграешь в ящик. Впрочем, тут в лесу даже ящика у тебя не будет…
Я решил рискнуть. Вскрою мясо тушеное. Посмотрю, нет ли плесени какой, чем там пахнет. Если органолептически всё нормально — чуть-чуть попробую. Самую капельку. Устрою эксперимент с собой в главной роли. Подожду результата. Потом ещё немного съем и так далее.
Уж больно есть хочется. Даже не есть — жрать! Наверное, вампирам вот точно так кровушки человеческой желается…
Советский нож без проблем победил старорежимную банку. Пахло вкусно. Колоний плесневых грибков не наблюдалось. Мясо и мясо. Говядина. Жира не много.
Там, на банке, ещё рекомендовали добавить соль по вкусу, но я так попробовал. Без всякой соли.
Объедение! Вот тебе и царский режим! Зачётная пайка…
Ел я как брутальный мужчина — прямо с ножа. Ложки и вилки у меня не было. Кусочек из банки подцепил, в рот его положил, туда-сюда языком покатал. Горечи и прочей гадости не чувствуется.
Ну, глотаем…
Долго сидеть и ждать результата у меня не получилось. Голод победил. Сожрал я как из пулемёта всю банку. Без хлеба. Не досаливая по вкусу.
Затем на лежанку завалился. А, будь что будет…
Как-то я читал, что люди замороженного мамонта попробовали, и ничего. Живы остались. Вот и мне должно повезти. Вся надежда на это.
После дегустации консервов меня в сон потянуло.
Сопротивляться я не стал.
Глава 30 Второй сон Ваньки Жукова
— Сходил, куда я сказал?
— Сходил.
— Нашёл?
— Нашёл.
— Забрал?
— Само-собой.
Я в медном котелке над огнём палочкой варево помешал. Щи с мясом и кашей я готовлю. Всё делаю, как на жестяной банке написано.
— Вот, а я немного поторопился…
— Кто же знал…
— Да, знал я, знал. На авось понадеялся. Дубинноголовый…
Мужик, что прошлой ночью мне снился, пришел опять. Причем, я помню его появление в моем сне.
Сидим мы с ним у костерка. Из его консервов я ужин себе делаю. Теперь получается, что и на него. Ничего, банка большая — на двоих хватит.
Он вопросы задает, я отвечаю. Вот как-то так получается.
Мужик себя поругал, даже по колену ладонью раздосадованно хлопнул.
— Ну…
Начал я, но не закончил. Не знал просто, что ему и сказать.
— Покажи. Я их мельком и видел. Выкопал, на краю ямы сложил, а тут мне плохо и стало.
Мне не жалко. Сходил в избушку, древнее золото разложил прямо на земле. Что-то мне подсказало, что в руки мужику его не надо давать.
— Вот смотри.
Мой гость посмотрел на принесённое, губами пошевелил. Про себя считает, всё ли тут.
— Всё собрал. Молодец.
— А, то… Слушай, что спросить хочу. Читал, что раньше вождей всяких в курганах хоронили. Там же ровное место было, лес кругом.
— Не все в курганах, да и лес не всегда на этом месте был…
Расплывчато так он мне ответил. Никакой новой информации у меня не появилось.
— Теперь мне надо до людей добраться. Тут, в лесу это золото есть не будешь. Спасибо тебе, что консервы мне оставил.
— Да ладно, пустое. Ешь на здоровье.
Мужик молчит и я молчу. Оба на игру огня смотрим.
— Снимай. Готово уже.
Что-то я задумался. Чуть щи с мясом и кашей не переварил. Ели бы сплошную тепню.
— Подсаживайся поближе. Только вот ложки второй у меня нет. Первой тоже.
Я показал ночному гостю деревянную лопаточку. Сам её выстрогал. Сделать нормальную ложку у меня не получилось.
— Спасибо. Мы не едим. Не требуется нам это.
После его слов меня как холодком обдало. Не сказал он, кому это нам, но мне и так понятно.
— Ты тут долго не задерживайся. Плохие люди сюда идут. Два дня и здесь будут.
— Кто?
Я сам почему-то про Мадам и внучка Ваньку подумал. Такие из любой передряги вывернутся.
— Убили их. Другие идут.
Он, что мысли мои читает? Во как. Впрочем, про него я ничего плохого не думал. Наоборот, очень благодарен за сокровища.
— Убили? И Мадам, и Ваньку?
— И Мадам, и Ваньку. Там, у железной дороги.
Интересно девки пляшут… Он и про нападение на поезд знает…
— Знаю. Много про чего.
Опять он мысли мои прочитал…
— Ну, два дня у меня есть. Денёк отдохну, а потом и в сторону железки двинусь.
— Туда не ходи. Не надо.
— Почему?
— Не надо.
Мёртвый гость пояснениями меня не баловал.
— Не надо. Пойдёшь лесом. Всё прямо. Вот туда.
Мужик встал. Направление моего будущего движения рукой обозначил.
— Сутки отдыхай, не больше. Потом иди.
Сказал и опять, как в прошлый раз в темноту удалился.
Я остался один. Подождал, пока мои щи с мясом и кашей немного остынут и есть принялся.
Повар из меня — как балерина, но не плохо так получилось. Умели при царе-батюшке полуфабрикаты делать. Молодцы, нечего сказать.
Тут я проснулся. Утро уже во всю в свои права вступило.
Ноги с лежанки спустил. Встал, а потом обратно сел. Стопы как огнём обожгло.
Спал я опять в сапогах. Это уже почти в привычку вошло. Стянул правый, затем левый. Больно!
Так, так, так… Картина была так себе. Обе стопы украшали местами плотноватые припухлости синюшно-красного цвета с чёткими очертаниями. Кожа на пораженных участках была отечна, напряжена, блестела и холодна на ощупь. То, что ступать на ноги больно, это я уже знал. Повторить ещё раз такое, пока что-то не хотелось.
Обморозил? Двойка тебе по общей хирургии Ванька Жуков. Это я сам себя так оценил. Ознобление, это. Самое настоящее. Сейчас, если стопы растереть или согреть, так заболит…
Соломон Соломонович, дедов друг, что на лекции говорил? Чем ознобление от обморожения отличается? Ознобляются
