— Кирао, сдавайся! — поддержал его Харти. — Я не хочу, чтобы ты через такое проходила! Ты мне нравишься такой, какая ты есть, и я не перенесу твоей потери!
— А ты сам бы сдался на моём месте? — спросил я в лоб.
Парень ответил не сразу.
— Ну… если даже сам сенсей говорит, что не справится с ним, то и мне нет смысла пытаться.
Я тоже помолчал какое-то время перед следующими словами.
— До какого момента я ещё могу сдаться?
— В любое время вплоть до начала боя. Но как только выйдешь на арену, назад дороги уже не будет, — сказал сенсей.
— Значит, у меня есть время подумать до завтра. Дайте мне побыть одной.
* * *
Дайте побыть одной… Легко сказать. Личных комнат нам не полагается, и здесь не так много мест, где можно уединиться. Но они всё же есть. И вот я сижу на траве, прислонившись спиной к одной из построек, отделённой от внешней стены какими-то тремя метрами. На улице уже стемнело. Здесь редко кто-то ходит, так что я могу спокойно посидеть и подумать.
Скажу честно: мне страшно. В этой жизни я уже успел пройти через всеобщее презрение, суровые физические тренировки и регулярные побои. Но вот с настоящей болью я и правда ещё не сталкивался. А в предыдущем мире ничего подобного со мной тем более не случалось. Я, конечно, недавно наговорил смелых слов о том, что пойду до конца и не остановлюсь ни перед чем, но сейчас начинаю сомневаться в своих словах.
Выдержу ли я? Не сойду ли с ума? Не сломаюсь ли? Как учитель, Харти, Келли и остальные переживут это?
Может, и правда отказаться? И что тогда будет? Останусь тут ещё на два года, после чего меня выпрут на все четыре стороны. Стану солдатом или наёмником. Вот только какой в этом смысл? Я же не хочу такой жизни. Может, тогда лучше прямо сейчас зарядить себе по голове призрачным ударом и разом со всем покончить?
Но для чего тогда я вообще рождался в этом новом мире, для чего получил вторую жизнь? Чего ради пять лет прожил в презрении, а потом ещё тринадцать страдал от адских тренировок? Чтобы в конце просто исчезнуть? Может, это наказание, которое мне определили за мою прошлую никчёмную жизнь? Если верить популярным религиям из прошлого мира, то грешников обычно приговаривают к вечным мукам. Но из-за лёгкости моих проступков в моём случае высшие силы решили ограничиться этим сроком — восемнадцать лет?
Или всё-таки появиться завтра на турнире? Что меня останавливает? Да страшно мне, вот что! Верно, страх… Не боль сейчас является моим противником, а страх. И чего я добьюсь, если сейчас его не преодолею? До сих пор я ведь не сталкивался ни с кем, кроме людей. А воины этого королевства сражаются с демонами и другими не менее страшными монстрами. Если я испугаюсь одного помешанного на жестокости человека, то что со мной будет, когда я лицом к лицу встречу демона? Правильно, я наложу в штаны и сбегу. И закончу вторую жизнь таким же бесполезным, ничего не добившимся человеком.
Что ж, план ясен. Сегодня я должен преодолеть страх, а завтра — преодолеть боль. Либо я справлюсь с этим, либо все старания и лишения, перенесённые мной за эти годы, пропадут впустую.
Завтра я встречу тебя лицом к лицу, Хон Браун. И будь что будет.
* * *
— Итак, дамы и господа, приготовьтесь увидеть четвёртый бой второго раунда! С западной стороны выходит лорд Хон Браун, в прошлом поединке расправившийся со своим противником с крайней жестокостью! А с восточной стороны — Кирао, голыми руками одержавшая победу против вооружённого и закованного в броню соперника! Кто же из них одержит верх на этот раз?
Вот он. Мой страх. Стоит напротив меня в десяти метрах. И правда громадина. Настоящая гора мускулов. Бритая наголо голова, серый подпоясанный кафтан до колена с расстёгнутым, обнажающим грудь верхом и закатанными рукавами, из-за спины выглядывает древко секиры.
— Сейчас я с тобой поразвлекаюсь, если ты не против, — прогремел его гулкий, низкий голос, под стать внешности. — Я отрублю тебе руки и ноги и выдавлю глаза.
— Да знаю я. В прошлом раунде ты проделал то же самое.
— И ведь верно. Вот только в тот раз моим противником был мужчина, а ты женщина. С тобой следует обойтись построже. Ведь женщин я люблю особенно сильно. Дай подумать… Знаю! Когда ты будешь не в силах сопротивляться, я сорву твою одежду и изнасилую тебя у всех на глазах. Правилами это, знаешь ли, не запрещено — детей на турнир не пускают. Как тебе такое?
Да уж… Будь на моём месте настоящая женщина, она наверняка пришла бы в ужас от таких слов. Но я в душе мужчина, так что уж как-нибудь стерплю позор. А вот Харти от такого зрелища точно инфаркт хватит. И о чьём там рассудке беспокоился сенсей? И вообще, чего это я уже настроился на поражение? Куда подевалась моя вчерашняя решимость?
Хону тем временем пришла в голову ещё одна невероятно умная мысль, в его духе:
— Слушай, ты ведь дерёшься голыми руками, так? А ведь это интересно. Да, да. Я тоже буду биться без оружия. Уделаю тебя вот этими кулаками. А вместо того, чтобы отрубить руки и ноги, я их просто сломаю. Ааа, не могу дождаться! Ну когда там уже начало?
— Четвёртый бой второго раунда начинается!
— Как по заказу! — осклабился Хон и бросился в атаку.
Я решил не торопиться и сначала изучить его потенциал. После нескольких атак сделал определённые выводы. Сильный, но не слишком быстрый. Уклоняться в целом вполне возможно. Но на одних уклонениях далеко не уедешь, рано или поздно придётся пойти в атаку. В таком случае…
Уйдя из-под очередного взмаха исполинского кулака, я влепил ему кулак прямо в нос. Уклоняться он даже не подумал. А в следующий момент я отлетел назад от мощнейшего удара под дых.
Это что, шутка? Конечно, я и не ждал, что одним ударом вырублю такую громадину, но мгновенно контратаковать после прямого попадания… Да я тринадцать лет этот удар отрабатывал!
— Ай, щекотно, — словно издеваясь, проговорил громила. Хотя что ещё за «словно».
Да и моя вина в этом тоже есть. Учил ведь сенсей: не терять бдительности, пока враг не перестанет дышать. Но для нападения в любом случае нужно частично открыться, и если он способен вот так запросто выдержать лобовую атаку, то придётся полностью пересмотреть всю стратегию. Вот только времени на это мне никто не даст. Снова атакует!
После того удара коленом двигаться стало сложнее, но я всё ещё могу уклоняться. Вот только стоит мне пропустить ещё пару таких ударов, и моя песенка спета.
Если удары в лицо бесполезны… бьём в живот, прямо как он меня! И тут же получаем сокрушительный удар сверху, а в довершение удар коленом в лицо. И снова летим в далёкий космос.
Больно. Куда больнее, чем было во время спаррингов в додзё. И даже больнее, чем те жестокие побои, что я получил за нападение на Актавию. А вот ему хоть бы хны. Что бил, что не бил.
Да это же невозможно! Каким бы накачанным ты ни был, нельзя вот так преспокойно стоять, получив два прямых попадания от адепта хиндзюцу! И что мне в таком случае прикажете делать?
Только вот стоять и раздумывать мне никто не даст. Он снова идёт в атаку! Ах, тяжело двигаться... Последние два удара не прошли бесследно. Нос разбит, в голове звенит, движения сильно замедлились. Каждый раз его кулак проходит в каких-то миллиметрах.
Призрачный удар мгновенно отправит его на тот свет, но для его подготовки требуется время: при моих текущих навыках примерно полторы секунды. К тому же он требует концентрации, что сказывается на стойке и выражении лица и не укроется от опытного взгляда. Хон не такой тупой, каким хочет казаться, и не позволит мне его провести. Точнее, уже не позволил. Я дважды пытался зарядить эту технику, и оба раза он либо тут же атаковал, либо с усмешкой отходил назад. Для призрачного удара действует одно нерушимое правило: перед использованием нужно хотя бы на пару мгновений вывести противника из строя, иначе ничего не выйдет. Либо прервёт технику, либо отступит, либо увернётся.
