был тот ещё — в грязной порванной тюремной робе, весь в крови, с фингалом под глазом. А ведь ему нужно слиться с толпой. Ну, с обычной толпой слиться точно не получится, а вот с бездомными…
Он знал о «Днище» не понаслышке — не раз лично устраивал здесь облаву. Бомжи, которые здесь ошивались были далеко не безобидными, — продавали запрещёнку и торговали краденым. По большей части они были ворами и убийцами, которые либо из-за алкоголизма, либо из-за странной философии не могли накопить на аренду комнаты или квартиры. Главное — чтобы его никто не узнал. Ну, во всяком случае в первые полчаса. А дальше… Наплевать. Дмитрий оглянулся и, тяжело вздохнув, провёл всей пятернёй по грязной стене, собирая на пальцы чёрную вонючую слизь. Подавив рвотные позывы, он вымазал лицо, слегка согнулся и свернул за угол. Перед ним открылся вид сверху на большое квадратное помещение, в котором то тут, то там сидели люди. Неподалёку стоял разожжённый мангал, от него тянуло дымом и ароматом жареного мяса. Помещение освещали магические сферы.
Спустившись по шаткой железной лестнице, Дмитрий спрыгнул на землю и направился в дальний угол, где сидел одинокий мужчина. Дмитрий опустился рядом с ним, опёрся на стену и и прикрыл глаза. Что делать? Он засунул руку в карман и сжал небольшую пробирку. Его сокровище. Он забрал его сразу после побега — кретины из «СиДР», которых он подкупил, согласились съехать с маршрута и остановиться неподалёку от тайника. Дмитрий стиснул зубы — у него было два варианта: либо воспользоваться пробиркой, либо прятаться и скрываться, постепенно возвращая себе былую мощь. Сложный выбор. Однако Дмитрий никогда не отличался терпением. Значит — пробирка.
Он повернулся к одинокому мужичку и спросил:
— Есть закурить?
— Десять рублёв, — прокаркал тот и оскалился. — Тут забесплатно ничо нет!
— Ну, значит, буду бросать, — пожал плечами Дмитрий. — Вредные привычки — зло.
— Чой-та больно складно чирикаешь, — внезапно напрягся мужичок и подался вперёд, придвинулся и вгляделся в его лицо. — Неместный? Лялякаешь как аристократик, а рожа вымазана как у нашего брата… Да и морда у тебя знакомая. У меня эта… эльфическая память на лица. Раз увидел — вжисть не забуду! И тебя я уже где-то видал… — он нахмурился и беззвучно зашевелил губами. Его взгляд помутнел и устремился куда-то в пустоту, но так же резко прояснился. В глазах мужичка вспыхнуло узнавание и злость. Он отпрянул и прошипел: — Легавый! Ты, сука, ещё одну облаву решил устроить⁈ Да мы тебя щас размажем, и шестёрки твои тебя спасти не успеют!
Дмитрий рванул вперёд, навалился на мужичка, закрыв ему рот, и врезал по его мозгу магическим импульсом. Такая атака не убивала, но делала из человека инвалида. Всего за секунду мужичок превратился в овоща — бессильно повалился в угол и слепо уставился в потолок. На их возню никто не обратил внимания — в «Днище» всем было на всех наплевать. Если ты, конечно, не полицейский, которого бездомные с удовольствием разорвут на кусочки. Дмитрий с облегчением выдохнул, аккуратно вытащил пробирку и открутил пробку — внутри плескалась бесцветная жидкость. Он немного наклонил пробирку и вылил две капли в рот мужику. Как только жидкость коснулась слизистой, тело мужика содрогнулось и начало трансформироваться. Мышцы заметно увеличились, из-под кожи пробились шипы и тонкие щупальца.
— Не обманули, — удовлетворённо кивнул Дмитрий. Учёные, которых он нанял, наконец-то смогли создать нечто стоящее. Жаль, что так поздно. Он улыбнулся, проткнул череп мутировавшего мужика энергетическим щупом и залпом выпил бесцветную жидкость из пробирки. Она потекла по языку раскалённой лавой и обожгла пищевод. Дмитрий едва не заорал от боли — ощущения были, словно его внутренности плавились в насыщенной серной кислоты. Он рухнул на пол — его скрутило и выгнуло сильными судорогами. Дмитрий не знал, сколько времени провёл в забытьи. Но когда очнулся, вокруг него столпились бродяги — их лица вытянулись от удивления и страха.
Дмитрий с трудом сел, и бездомные отшатнулись. Он опустил голову и осмотрел своё тело. Что ж, результат заметно отличался от того, что он ожидал, но в целом… Сойдёт. Он поднялся и неспешно размял руки и ноги, боковым зрением наблюдая, как бездомные разбегаются в разные стороны и скрываются в канализационных коридорах. Ничего. Так даже лучше. Интереснее. Дмитрий всегда любил охоту, а сейчас ему как раз было нужно проверить свои новые возможности. Он поддался животному порыву, задрал голову и громко прорычал.
Его с головой охватила жажда крови, и он, опустившись на четвереньки, бросился в погоню.
* * *
Санкт-Петербург, главный Храм Сварожича, ритуальный зал
В ритуальном зале главного Храма Сварожича снова собрались жрецы шестерых Богов — Хорса, Дыя, Припегала, Мокоши, Триглава и собственно Сварожича. В этот раз они не разговаривали и сидели вокруг алтаря абсолютно неподвижно, а лица их были мрачными и печальными. Дождавшись, когда часы покажут двенадцать часов дня, жрецы зашевелились — достали зелёнку, высыпали её на алтарь, приложили ладони к холодному камню и прочитали ритуальные слова. В потолок ударил столб света, который скоро разделился на шесть лучей — они вошли в лбы жрецам, засияли ещё ярче и резко рассыпались сотнями искорок. Глаза жрецов вспыхнули неестественным светом. Боги спустились на землю.
— Жаль, что мы собираемся по такому поводу, — Припегала потянулся за бутылкой вина, выпил её в один присест и моментально захмелел. Сварожич осуждающе покачал головой. Он не любил притворство, а Припегала определённо притворялся. В конце-то концов, он был Богом алкоголя и в принципе не мог опьянеть! Припегала поймал его взгляд и, нагло подмигнув, протянул: — Почему наши встречи всегда проходят, когда нам угрожает смертельная опасность?
— Потому что мне нужна веская причина, чтобы смотреть на твою никчёмную физиономию, — отрезала Мокошь и обратилась к остальным Богам: — Ну что, кто-нибудь выяснил хоть что-то полезное?
— А ты? — равнодушно ответил вопросом на вопрос Хорс. Он всегда был возмутительно спокоен и безразличен, но в то же время всегда создавалось впечатление, что он всеми недоволен и разочарован. — Сестра, ты всегда требуешь от других больше, чем от себя. Когда я обратился к тебе за помощью несколько лет назад, когда ещё был шанс остановить Перуна сразу, до обострения ситуации, ты сказала, что тебя всё устраивает. Ты злорадствовала над Мареной и наслаждалась её муками, не задумываясь, что те же муки могут ждать тебя.
— Да она о них мечтала! — воскликнул Припегала и, сделав голос писклявым, спародировал Мокошь: — Ой, Перунчик, посмотри, какое платье я сегодня надела… Из него так классно вываливаются сиськи! Почему ты на меня не смотришь? Почему ты смотришь на эту дуру? Я что, надела плохое платье? Вырез слишком…
— Заткнись! — рявкнула Мокошь и отвесила ему пощёчину, но Припегала не рассердился — лишь расхохотался, схватившись за живот, и повалился на спину, забавно дёргая ногами.
— Вы опять позвали меня на глупую болтовню⁈ — возмутился воинственный Дый и вскочил. — Я надеялся на славную битву, а получил бабские склоки и пустой трёп! Когда разберётесь, тогда и зовите! Сразиться с Перуном — всегда пожалуйста, а просиживать задницу в чужом Храме — тут уж увольте!
Раздался тихий хлопок, и сверхъестественный свет в глазах жреца Дыя погас — неистовый Бог покинул собрание. Его жрец, очнувшийся от транса, растерянно оглянулся — от шока его рот открылся, а глаза чуть не вылезли из орбит. Он рухнул на колени и поклонился так быстро и резко, что звонко стукнулся лбом о пол. Неожиданно его затрясло, на коже выступили вены, а к лицу прилила кровь. Жрец начал задыхаться, раздирая шею ногтями. Бах! Его голова взорвалась, и кровавые осколки черепа разлетелись во все стороны. Ни один человек не способен выдержать присутствие пятерых Богов.
Сварожич грустно посмотрел на безголовое тело и вздохнул:
— Дый совсем не бережёт своих жрецов.
— Его место с удовольствием займут сотни желающих, — кивнула на мертвого жреца Мокошь и продолжила деловым тоном, покосившись на Хорса. — Так уж и быть, начну первой. Я проследила за той девчонкой, память которой Перун стёр, и не заметила ничего подозрительного. Она живёт затворницей, постоянно тренируется и ни с кем не общается. В общем, я решила, что это тупик, и начала следить за наёмниками Перуна. И вот тут обнаружилось кое-что интересное — его люди в последние месяцы крутились вокруг одного мальчишки, последнего из Ломоносовых.
— А девчонка-пророчица — подруга Ломоносова, — закончил Сварожич и улыбнулся. — Кажется, мы нашли, за кем охотится Перун.
— Я приставил к нему
