Те быстро между собой переглянулись, впрочем деваться им некуда, они в отличие от МИДовских сразу поняли кто здесь играет первую скрипку.
— Ну что вы Оленька такое говорите, девочки уже завтра могут у нас работать, насчет дипломов мы договоримся, там нет ничего сложного.
— С этим мы разобрались, теперь давайте поговорим о спецзаказе для КГБ и новой форме для милиции. Суммы там крутиться не малые, так что давайте окончательно пройдемся по цифрам. Авторы мы с Верой Петровной, так что делим на три неравные части. В вашем штате меня нет, так что пятьдесят процентов мои, вторую половину делите поровну. Нет возражений? — снова посмотрела на властных дам.
Возражения судя по скривившимся лицам у них были, дизайнеры и конструкторы одежды не получают пятьдесят процентов (вернее двадцать пять, половина же моя), но сказать об этом не решились. Иностранные контракты в моих руках (не зря же американцы подписывать без меня отказались), за потерю валюты их по головке не погладят, так что шах и мат, не посмеют перечить.
— Мы согласны на этот вариант, в каждом случае должны быть исключения. Завтра оформим новый договор, заодно примем Колиных помощниц, — закивали головой дамы.
По другому их называть не получалось, слишком ухоженные, да и одеты дорого и с хорошим вкусом.
— А вот и американцы, — немного волнуясь сказала Свешникова.
Действительно, в зал входила внушительная толпа, большая часть из которых наши чиновники.
— Ну что же, поиграем! — я с кривой улыбкой направилась к своему месту.
Глава 9
В большом, аскетично обставленном кабинете, за старинным столом сидел худой, но довольно жилистый мужчина. Перед ним лежало множество документов, различные сведения поступали со всего света. Вот уже более двадцати лет Хосемария Искрива де Галагер возглавлял тайную службу «Прелатуры Святого Креста и Дела Божия» или сокращённо «Opus Dei». Особенность этой секретной прелатуры была в том, что она не требовала от своих членов аскезы и усиленной молитвы, а совсем наоборот: хорошее материальное благосостояние считалось свидетельством божьего благоволения. За годы существования «Opus Dei», было завербовано большое количество крупных предпринимателей и биржевых торговцев, послабления в вере, а также материальная составляющая творили настоящие чудеса. От своих агентов, занимающих различные должности в крупных корпорациях, фирмах и концернах, Ватикан заблаговременно получал различную эксклюзивную информацию о состоянии финансовых рынков.
— Монсеньор, к вам брат Альваро дель Кортильо — тихо (потому как глава «Opus Dei» не выносил шума), прошептал встроенный в стол коммуникатор.
Хосемария нажал синюю кнопку, замок на двери разблокировался, впуская в святая святых своего первого помощника.
— Что нового Альваро, пришел доложить что народ всё так же грешит как и раньше? — кивнув на стоящий у стола стул спросил Искрива.
— Всё так монсеньор, вы как всегда правы, — присаживаясь ответил священник.
Дальше на столе появилась бутылка (весьма почтенного возраста), серебряные бокалы и ароматная закуска. Старые приятели выпили по маленькой, затем по второй, зажевали чуть подкопченой мраморной говядиной.
— Мои люди донесли, в миру появилась новая организация крупных предпринимателей, которые начали довольно агрессивно скупать определенные акции, тем самым усиливая своё влияние. Я бы не обратил на это внимание, бизнес есть бизнес, но здесь всё запутано: почти все предприниматели из новых наследников, которыми стали совсем недавно. Проверка ничего подозрительного не выявила, старики умерли своей смертью, я лично смотрел медицинские документы. Тот же Джеймс Гаскон-Тесил, ему оставалось не больше пары месяцев, остальные тоже избыточным здоровьем не страдали. Мне показалось подозрительная авиакатастрофа, там погибли два бизнесмена, ну и господин Гетти вызывает ряд вопросов, он неизвестно как помолодел и оправился от смертельной болезни, — закончил доклад Кортильо
Глава «Opus Dei» на пару минут задумался, не далее как вчера он читал про этих молодых «серфингистов», которых собрал под своё крыло старый развратник. Доверенные люди доносили, что вышеуказанные бизнесмены приняли решение увеличить свой клуб, принять в свои ряды ещё двадцать человек. Мало того, денежные пожертвования от них прекратились, они даже в церковь перестали ходить.
— В общем так Альваро, нужно пропихнуть в этот клуб парочку наших людей, тех кто душой и телом предан Святому престолу. У молодежи слишком большие амбиции, они решили не ждать годами в почтенных организациях, а открыть свой клуб, проскочить сразу в дамки. Всё это предсказуемо, здесь нет никаких секретов, тем более мистики. Я даже допускаю, что кто-то из стариков ушел не по своей воле, но всё это мелочи, оставим грехи на совести наглых наследников. Главная наша задача, взять их клуб под наш контроль, указать молодым несмышленышам истинный путь, направить в лоно нашей святой католической церкви! Займись этим делом лично, мы не можем по чьей то прихоти терять деньги! — припечатал в конце основатель «Opus Dei».
В переговорный зал (решила так называть эту огромную комнату) начали входить американцы. Я уже направлялась к своему месту, как в голове резко щелкнуло, появилась одна интересная мысль.
— Зин, бери под свою опеку местного фотографа, пусть снимает кто где сидит, моё место, а самое главное что будет дальше. Пленку у него потом конфискуешь, передашь отснятые кадры лично в руки Роберта Павловича, задача ясна, не напортачишь? — шепотом спросила Трушеву.
Та замотала головой, отдала мне дипломат, затем направилась к очкастому фотографу. Отвела того в сторону, показала свое удостоверение, после чего пристроилась у него за спиной. Теперь можно не сомневаться, всё будет так как я сказала, да и что оставалось делать бедному фотографу. С комитетскими спорить себе дороже, они быстро статью оформят, да и родню в покое не оставят. Жили в Москве, а потом в течении суток за сто первый километр, кому такое понравится?
Пока я представляла как эти посольские лизоблюды будут ползать у меня под ногами, вымаливая прощение, все присутствующие расселись по своим надписанным местам, стоять остались только мы: я, Свешникова, Белкин, Никитина и две почтенные дамы из ОДМО. Какой-то лысый хер, с большими рыжими бакенбардами, начал по бумажке зачитывать речь, которая сводилась к многолетней и продуктивной дружбе между нашими странами. Весь этот бред слушать не стала, молча направилась к самому краю, там где МИДовцы определили нам с дизайнерами место. Не успели сесть, как со своим стулом к нам направился Спектор, за ним тут же потянулись остальные иностранцы. Толкающий речь так и застыл с открытым ртом, вся американская делегация расположилась напротив меня.
— Итак господа, давайте начнем делать деньги! Первыми, по второму варианту, подписывают договор модельеры, с остальными вопросами решим сразу после них, есть возражения? — по очереди посмотрела на сидящих вокруг иностранцев.
Послышались возгласы одобрения, никто не возражал, можно было приступать к изучению и подписанию контрактов. Заранее заготовленные документы (шесть экземпляров, на двух языках), достали из кейса американцы. Контракт с нашей стороны подписали модельеры, плюс какая-то чиновница из Министерства Легкой промышленности. С противоположной стороны: Фил Спектор (как продюсер «Ice Angel»), и уполномоченный представитель одного благотворительного фонда. За разработку вечерних моделей для бренда «Ледяной Ангел», Свешникова получала двести пятьдесят тысяч долларов. Белкин, за дизайн моделей молодежно-спортивной линейки, сто пятьдесят тысяч баксов. На руки получат значительно меньше, половину заберет Дом моды, ещё тридцать процентов банк, ну и конечно налог с профсоюзом. По моим подсчетам выходило так: Вере Петровне достанется (вернее останется), порядка семидесяти пяти тысяч, Белкину целых сорок пять, и это не в рублях, а в полновесной американской валюте.
