четвёртый нас точно доконает.
Пятёрка огненных шаров синхронно выстрелила в бриг, постепенно сближаясь, но и тут меня постигло разочарование, спешка и корабельная качка, не дали нормально прицелиться и два шара не могли синергировать с остальными. Взрыв оказался ослаблен и тоже никаких повреждений пиратам не нанёс.
— Нет, так нам не выиграть, — пробормотал я, продолжая сверлить взглядом приближающийся корабль.
С каждой минутой надежда на победу становилась всё призрачней.
— Профессор! — отвлёк меня голос Маршуша.
А когда я взглянул на парня, тот, смущаясь, уже тише произнёс:
— Вы говорили, что если нельзя выиграть, надо поменять правила игры.
Пару секунд я задумчиво смотрел на него, вгоняя в краску, затем хмыкнул, хлопнул по плечу.
— А ты прав. Действительно, зачем играть по их правилам, когда мы можем придумать свои.
— Гигор, — я нашел студента, подозвал взмахом руки, — твоё заклинание, ты рассчитал, сколько оно проходит под водой до взрыва?
За что люблю своих студентов, что они, за прошедшие полгода, научились не задавать глупых вопросов. Вот и сейчас он не стал спрашивать, зачем и почему, а просто, без запинки, ответил:
— Метров двадцать.
— А до скольки можешь увеличить?
— Метров тридцать.
— Отлично!
Намётки плана начали вырисовываться всё яснее.
— Сколько ещё твоё заклинание изучило?
— Да почти все, — скромно потупившись, сообщил он.
— Мда, — покачал я головой, — кто бы в вас сомневался. Тогда бери тех кто сможет тоже запульнуть на тридцать метров и готовься.
Десять студентов были задействованы в поддержании защитного купола, ещё десять Гигор забрал с собой. Оставался последний десяток, преимущественно из девчонок под предводительством Полдарк, которых я тоже подозвал к себе.
— Значит так, — начал я, когда они собрались передо мной полукругом, — у нас есть шанс использовать заклинание Гигора чтобы поразить противника, но если мы будем стрелять отсюда, вражеские маги просто развеют их. Поэтому будем стрелять откуда противник не ждёт, — из под воды.
Народ прибалдел.
— Но как?! — ошарашенно, озвучивая немой вопрос всех присутствующих, спросила Силлана.
— Очень просто, — я упер руки в бока, — мы нырнём под воду вместе с судном.
— Как, нырнём?! — завопил словно громом поражённый Кутильё.
Матросы, находившиеся рядом, тоже замерли, прямо посреди работы. На миг стало тихо-тихо и только по палубе, с громким стуком, покатился выроненный кем-то бочонок.
— Не, — поспешил я его успокоить, — потом вынырнем.
Концепции подводных лодок тут не знали и я решил это упущение ликвидировать.
— Сузим и уплотним защитный барьер вокруг судна, чтобы не пропускал воду, а затем опустим его туда, — быстро объяснял я свою задумку, — противник такого от нас не ожидает.
— Ну да, — буркнул Хуан, — чтоб сами первыми утопились. Такого он точно не ждёт. Но дырявить фрегат не дам!
— Мы и без этого его утопим, — пообещал я.
Всё, что нам было нужно, это уменьшить плотность воды под нами, чтобы плавучести судна не хватило, для удержания его на поверхности. Смотрел я, однажды, передачу, где раскрывали секрет бермудского треугольника. Оказалось, скапливающийся на дне углекислый газ, при определенных условиях, вырывался наружу и, насыщая водную толщу, превращал её в, по сути, газированную воду, в которой любое судно просто тонуло. Вот и сейчас нам надо было проделать тот же фокус.
Эту задачу я и поручил оставшимся.
Тут по защите пришёлся третий удар, да такой, что купол выгнуло в обратную сторону. Несколько человек повалилось без сознания, а на тех кто удержался на ногах, страшно было смотреть. У Бари, принявшего основной удар, кровь пошла из глаз и ушей, и не упал он только потому, что его подхватила мать, шепча лечебные заклинания. Барьер замерцал, но, отпустив сына, она встала на его место, подхватывая нити распадающегося заклинания и напитывая его своей маной.
— Силлана, давай!
Я махнул рукой и вставшие по бортам девчонки начали заклинаниями стихии воздуха бомбардировать воду под днищем, фрегата. Тот закачался неуверенно, клюя то носом, то кормой, а затем, резко просел почти до краешка борта. От неожиданности студентки отскочили назад, прекращая колдовать и мы, как пробка, выскочили обратно на поверхность.
— Нет, нет! — закричал я, чувствуя, что четвёртый удар, который сдерживает практически одна Алиса, вот-вот будет нанесён.
Оправившись от замешательства, они бросились к бортам и заработали с удвоенной силой. И уже во второй раз мы нырнули как надо. В облаке пузырей скрывшись под водой по верхушки мачт. Под давлением воды купол сжался ещё немного, оголив часть кормы, но удержался. А я, на секунду, залюбовался зрелищем голубовато-зеленоватой толщи на расстоянии вытянутой руки.
За моей спиной послышались бормотания суеверных матросов и даже дон Хуан, вместо привычных ругательств забормотал какую-то молитву. Но шокированы оказались не только они, выпучившиеся на нас рыбы были не меньше ошарашены. Особенно большие глаза были у какой-то залётной русалки с третьим размером голой груди и шикарным блестящим зелёным хвостом вместо ног. Что она тут забыла, выяснять времени не было и, сориентировавшись в направлении на подплывающий бриг, я указал на просвечивающее сквозь толщу тёмное днище корабля и скомандовал:
— Гигор, запускай!
Десяток огненных торпед проскочив купол, в облаке пузырей понеслись к пиратам, а затем рванули там, расколов бриг напополам.
— Наверх! — заорал я за секунду до взрыва, вдруг вспомнив, что вода практически не сжимается и ударная волна прилетит по нам ничуть не слабее пиратов.
Фрегат, кормой вперёд выскочил на поверхность, затем накатил водяной вал, расходящийся во все стороны от места взрыва, и уже нос фрегата задрался чуть ли не вертикально вверх. Народ, не удержавшись на ногах, покатился кто куда. Но это было уже не страшно, потому что от некогда грозного противника на поверхности воды не осталось почти ничего, кроме качающегося на волнах мусора и обломков досок.
— Победа! — заорал я, — Победа! Победа!
Выжатый и морально и физически, народ тут же попадал на палубу, прямо там где стоял. Кто-то, от переизбытка эмоций, вытирал слёзы, кто-то истово благодарил богов. Я же, первым делом подбежал к Бари, возле которого на коленях сидела мать.
— Как он, — спросил я с тревогой, разглядывая бледное, без единой кровинки лицо парня.
— Живой, — бледно улыбнулась Алиса, одной рукой поглаживая сына по голове, а второй держа напротив сердца какой-то лечебный амулет, — но слишком большой откат принял на себя, не знаю в каком состоянии его магическая система.
— Всё будет хорошо, — попытался я её успокоить, — он крепкий парень. И настоящий герой.
Тут Бари дёрнулся, лицо его исказила гримаса боли. Закашлявшись, он, со стоном, разлепил глаза, хрипло спросил:
— Что, где?!
— Тихо, мой мальчик, — ласково произнесла женщина, — мы
