— Господа, — объявил Крылецкий.– Желаете ли вы перед началом поединка примериться?
Гарин демонстративно отвернулся, я тоже промолчал.
— По договоренности стреляемся с пятнадцати шагов, по одному выстрелу. Стреляем одновременно, по взмаху моей руки! — известил секундант Крылецкий.– Расходитесь, господа!
Пятнадцать шагов — это вообще не расстояние. Десять метров. Попадет даже ребенок, который второй раз в жизни взял в руки пистолет. Однако мне не хотелось убивать незнакомого капитана. Я решил, как только секундант взмахнет рукой, выстрелю Николаеву в плечо или руку.
— Сходитесь, господа! — приказал секундант.
Как только мы оказались у барьеров и Крылецкий взмахнул рукой, я вскинул пистолет и выстрелил первым. Похоже, действительно задел правое плечо капитана. Но почему он медлит? Николаев вскинул пистолет и неожиданно поднес к подбородку. Он невинно улыбнулся. Прогремел выстрел и я даже увидел как из его затылка вырвался красный фонтанчик. Капитан рухнул на землю, выпустив из рук пистолет.
— Сумасшедший… зачем только я ему доверился…– пробормотал Гарин.
— Господа, вы все свидетели! — воскликнул ротмистр Вахрушев.– Капитан Николаев сам покончил с жизнью…
Доктор быстро подошел. Он склонился над убитым и прикрыл ему глаза.
— Господа, пожмите друг другу руки! — попросил Крылецкий.– Дуэль окончена.
— Подонок, ты доволен? — спросил я Гарина.– Смерть капитана Николаева на твоей совести…
— Никитин, через две недели ты будешь ходить по Сибири в кандалах, это я тебе гарантирую… Ты еще ответишь за Гришу…
— Господа, да что же вы в самом деле…– пробормотал Крылецкий и печально вздохнул.
Кучер принес белую рогожу, в которую положили капитана и отнесли в карету.
Мы с Гариным так и не пожали друг другу руки. Кажется, наш конфликт только разгорался и мог закончиться только смертью одного из противников. В Гарина я бы сегодня точно не промахнулся.
Перед тем как карета уехала, Крылецкий подошел и протянул запечатанный конверт.
— Капитан Николаев просил передать лично вам, в случае своей гибели…
Я подошел к обрыву реки, сел на траву и вскрыл конверт.
' Господин Никитин, если вам передали это письмо — значит меня уже нет в живых. Может это и случайность, но сегодня ровно год, как я полностью потерял свою семью в трагическом пожаре. Для меня это было огромным ударом. Говорят, время лечит. Но только не меня. Я очень сильно любил жену и детей, и как только похоронил родных — жизнь для меня уже не имела смысла. Я начал выступать на дуэлях и стреляться за господ как одержимый и искал погибели, но пули меня не брали. Я был будто заговоренный и забрал жизни еще четверых. Однако сегодня все закончится, мой дорогой друг. Не от вашей, так от моей собственной пули. Прощайте и любите своих родных. Капитан Алексей Николаев, Драгунский лейб-гвардии полк'.
Глава 12
Повестку на судебное заседание доставили на третий день после дуэли. Заседание назначили на понедельник, у меня еще оставалось целых четыре дня.
— Что мне может грозить, Егор Сергеевич? — спросил я Вахрушева.
Ротмистр задумался:
— Андрей Иванович, давайте рассуждать с точки зрения нашего законодательства. Вы избили и покалечили дворянина. Да, он негодяй и подлец, похитил вашу невесту, бил ее, пытался взять силой… но фактически Аглая — крепостная девка, даже не вольная. Кстати, почему вы до сих пор не дали невесте вольную?
— Это моя промашка. Хотел сделать Аглае подарок прямо перед свадьбой.
— Теперь ничего нельзя исключать. Думаю, Андрей Иванович, вам угрожает до пяти лет ссылки, возможно даже отречение от дворянства… подобный случай произошел в прошлом году в Царицыне…
Да что же такое! Опять пять лет… Неужели за то, что я отделал мразь и подонка?
— Председатель уездного суда Вершинин — приятель Гарина. Он наверняка попытается вынести максимально суровый приговор, но окончательное решение за Сенатом. Я рекомендую вам обратится за помощью к полковнику Кудасову, наверняка он сумеет помочь.
— Я уже отправил письмо Кудасову, где подробно изложил обстоятельства дела.
— Поговорите с соседями. Я имею в виду генеральшу Попову. На судебном заседании допускается присутствовать дворянам. Она замолвит за вас словечко… да и княгиня Ягупова…
— Не хочу я обращаться за помощью к женщинам, еще чего не хватало…
— Зря вы, Андрей Иванович… как бы там ни было — я за вас буду горой стоять…
— Егор Сергеевич, вас на судебном заседании не будет. Охраняйте усадьбу. Если меня отправят в ссылку, шкатулку передадите Кудасову, секретный код я сообщу. Не хочу вас и жителей имения под удар подставлять. Золотой овен и ожерелье из шкатулки — ваши, как и обещал. А после можете возвращаться в Царицын…
— Андрей Иванович, не будем мчаться впереди коней. Посмотрим еще, как судебное заседание пройдет… кстати, ваш приятель Аксаков из Царицына в приятельских отношениях с губернатором, знает многих министров. Ему обязательно тоже напишите.
— Да. Кириллу Андреевичу, пожалуй, стоит написать. Он человек грамотный, что-нибудь придумает…прямо сейчас отправлю письмо.
— Если Гарин подключил свои связи — подключайте и вы свои. Тем более, на вашей стороне правда.
— Кстати, послезавтра у меня венчание и свадьба,– ошарашил я ротмистра.
— Вот это новости…
На следующий день мы с будущей супругой почти весь день провели в Тимофеево. Я купил невесте свадебное платье, фату, белые туфли с серебристой застежкой. Себе приобрел новый фрак и выбрал обручальные кольца. Аглая попросила только об одном, чтобы свадьба была скромная.
Вечером, когда вернулись в усадьбу и поужинали, я позвал Аглаю в кабинет. Она вошла и робко встала у кресла.
— Присаживайся, Аглаюшка, в ногах правды нет…
Я торжественно достал из ящика стола вольную грамоту и протянул будущей супруге.
— Аглая Федоровна, позвольте вас поздравить. Теперь, с этой минуты, вы больше не крепостная. Свободный человек. Вольный, как птица в небе…
Она внимательно прочитала грамоту и покачала головой:
— Благодарствую, Андрюша… Но только не как птица в небе… а уж если и летать — то вдвоем… Твоя я, плоть от плоти, крови от крови…– она подошла, обняла меня и сама потянулась к губам.
После продолжительного поцелуя я взял любимую на руки, мы оказались на диванчике и долго миловались, пока на улице уже совсем не стемнело.
— Андрей, я спросить хотела,– произнесла Аглая.– А что это за странная книга в твоей спальне на столе?
— Случайно приобрел в придорожной гостинице. Ты знаешь, что в нашей местности раньше стоял город Сарай-Берке, столица «Золотой Орды»?
— Конечно я слышала, что Русь платила Орде дань триста лет, но не знала, что их столица была здесь…
— Подожди…
Я принес книгу из спальни, зажег свечу и приоткрыл страницу, на которой закончил чтение.
— Послушай, Аглаюшка…
Черный всадник из Хадж-Тархана прибыл на рассвете. Стражи подождали, пока он утолит жажду и завели его во дворец. Хан Тамирхэй неторопливо вышел из покоев, в расшитом парчовом халате.
— С чем пожаловал, Юралхай?
— С черными вестями, повелитель. Тимур-хан, железный хромец, сжег Хадж-Тархан. Он лично казнил четверых темников. Его войско, неистребимое и алчущее, огромное как море, всего в пяти днях пути от Сарай-Берке.
— Думаешь, они позволят себе так же поступить с Великим городом, наследием хана Берке?
— Тимур-Хан рушит все, что связано с великим Улусом. Он наголову разбил Тохтамыша, выжигает и разрушает до основания наши старые города… участь Сарая-Берке предрешена, мой хан…
Тамирхэй побледнел и небрежным жестом показал, чтобы черный всадник удалился.
Когда Юралхай вышел, старый хан поднялся по каменным ступеням на центральную башню. Ветер дул с востока. Холодный ветер перемен.
' Все в жизни имеет свой цикл,– подумал Тамирхэй.– Когда-то Орду боялся весь мир, под копытами великих туменов рушились города и склонялись непокорные народы. А теперь хромоногий старик Тамерлан из Самарканда, хан Тимур, разрушает оставшиеся города Улуса Джучи… но когда-нибудь река времени смоет и его деяния, оставив только имя на страницах пыльных скрижалей. Что станется в этих диких раздольных степях через триста или пятьсот лет. Какие народы будут здесь обитать, будут ли они помнить прошлое…'
