– Ну, ты еще скажи, что у меня расчет ракетчиков со «стрелой»[7] в ближайшей канаве схоронился, – недовольно пробурчал хозяин стреляющих игрушек, дыша медленно и неглубоко, словно убивший сорок лет на гимнастику для легких индийский йог.
– Да ну зачем же мне врать, – хмыкнул Олаф. – Но вот к танку, который во-он под тот вытянутый из-за дула холмик замаскирован, колея ведет накатанная. А они средствами воздушной борьбы после одних всем известных событий на арабском полуострове, когда армаду стальных коробок раскатали вертолетами, оборудуются хоть чем-нибудь, способным палить, в обязательном порядке. Ты бы хоть технику каждый раз на новом месте не прятал, генерал портяночный! Рельеф из-за твоих экзерсий меняется!
– Я! Повторяю! Вопрос! Что! Это! Такое! – Инельде споры двух мужчин были глубоко безразличны. А вот совершившая посадку махина – явно нет.
– Ты же видела самолеты! – В аэропорте она их только что не облизала и долго уламывала меня купить парочку. Остановили ее лишь клятвенные заверения спешно пойманного техника, что если в крыльях, превышающих размеры создаваемого перстнем портала в любом из измерений будет лишь малейший дефектик, то оно в воздухе немедленно развалится. Чую, вернемся обратно к магам – она с них не слезет, пока те не изобретут ей молекулярную сварку. А потом – с меня, чтобы обзавестись личным «боингом».
– Но они не были размером с целый город! – возмутилась девушка, дернув рукой и едва не оборвав жизнь распродающего старые запасы военного.
Ну да… чартерная реактивная мелочь, взлетевшая из заштатного аэропортика Руанапры, в основном заполненного различного рода «сесснами» и транспортными старичками времен вьетнамской, а в ряде случаев и корейской войны, а позже приземлившая нас на частную взлетную полосу в пригороде Брюсселя, явно проигрывала в сравнении с этим русским гигантом. Если я правильно помню, его вообще разрабатывали для того, чтобы перевозить баллистические ракеты вместе с пусковой установкой. Целиком!
Так что дура почти семидесяти метров длиной и высотой с пятиэтажный дом привела убийцу во вполне понятный трепет. Одно дело – слышать, что весь этот груз заберет большой самолет, а совсем другое – когда крыло размером с хорошее крестьянское поле нависает над твоей головой, а перед глазами останавливается громадная раздувшаяся туша, по сравнению с которой даже разожравшийся черный дракон выглядит истощенной многолетней голодовкой ящерицей, к слову, не самого крупного размера. А уж если добавить ко всему этому сводящий с ума, правда, слава всем богам, уже затихающий рев реактивных двигателей, то реакция дроу становилась абсолютно понятной.
– Да убери ты свою железку, негра придурочная! – Выгнувший спину в попытке удалить свои нежные внутренности от кончика ножа майор пока не истерил, но нечто странное в голосе у него проскальзывало. – Олаф, сука! Из какой зимбабвы ты эту… притащил?! Она же меня сейчас прирежет.
– Сам ты… – обиделась дроу и выпустила Сергея, метко и, судя по его возгласу, довольно болезненно пнув под зад напоследок. – А еще…
И добавила от щедрот своей богатой и извращенной фантазии, зачитав практически целую речь и ни разу не повторившись. Военный, сам далеко не представитель клуба изящной словесности, аж заслушался.
– Из той, где очень хорошо и основательно потоптались иностранные русские специалисты по обращению с немного необычной сельхозтехникой, – вздохнул я минуты через три, когда Инельда решила перевести дух и убрала ножичек. Еще бы чуть-чуть – и мой хороший деловой партнер мог исчезнуть со страниц воображаемой записной книжки. Кстати, вести эту самую записную книжку где-либо, кроме как в своей голове, было смерти подобно. Впрочем, учитывая близкое знакомство с настоящими магами, следовало бы удалить ее и оттуда, чтобы мыслей не прочитали. Вот только как? И куда? – Слышишь, как по-вашему шпарит? Я так не смогу.
– Я тоже, – сознался абориген, позабыв про все свои обиды. – Чувствуется старая добрая советская школа, которую застать, увы, получилось лишь краешком. Хм… Так в тех далеких жарких краях урожай бананов без автоматов не убирается?
– Ну почему же, – пожала плечами Инельда, понявшая завуалированный смысл, видимо, по контексту. – Просто у нас водится очень агрессивная фауна, от которой никакие амбары не спасают. Приходиться прореживать.
– Противотанковыми гранатометами? – кивнул Сергей на штабель из ящиков, в которых находились именно они.
– Хочешь – езжай с нами, посмотришь, – от души предложила ему Инельда, хищно улыбаясь. – Потом еще и скидку дашь, потому как убедишься в том, что оружие пойдет на благое дело.
– Угу… – задумчиво бросил в окружающее пространство потирающий спасенную поясницу майор. – Страну негроидных ниндзь с помощью какой-то мумбы-юмбы закапывающихся в землю при виде самолета? Нет уж, увольте – ко мне белочка и так три раза в год приходит строго по расписанию – на Новый год, на День Советской армии и по отъезде любимой тещи. Мне и так хватит! И вообще! Я за границу больше ни ногой! Мне прошлого раза хватило. А в позапрошлый – так вообще улетал из одной страны, великой и всех пугающей, а вернулся уже в другую, независимую, но никому на фиг не нужную.
– Ты откуда так русский хорошо знаешь? – Моего тихого вопроса к дроу удалявшийся продавец, бормотавший себе под нос, что не надо ему такого счастья стать дедушкой в сорок лет, не расслышал. – И вообще – это что за выражения? В первый раз их слышу.
– Да когда общалась с той монашкой, эту фразу сидящий за соседним столом мужчина сказал, после того как испугавшаяся выстрела официантка ему на брюки суп пролила, – безмятежно откликнулась темная эльфийка. – Очень выразителен был, прямо как гном-ростовщик, убеждающий взять кредит в его лавке. А тут слышу, корни у некоторых слов совпадают, а значит, языки как минимум родственные. Ну а на все остальное есть языковой амулет. – При этих словах Инельда многозначительно звякнула украшенной рунами подвеской.
– Какая краля! – Вернувшийся с Сергеем пилот очень напоминал собаку, увидевшую, как хозяин разделывает мясо. Глаза горят, язык наружу, слюна капает… Хм. Нет, пожалуй, это все же улыбка. Широкая. Очень-очень широкая. – Мадам! Разрешите пригласить вас на ужин! Так, ребята, а она по-какому говорит? А то я в школе только немецкий и учил. Кто-нибудь переведите ей мои слова, ну, пожалуйста, а то смотрит как-то странно. По-русски не понимает, да? А если ее по попке хлопнуть, может, по смыслу догадается?
– Разрешаю пригласить меня на ужин, – подумав, ответила дроу и достала откуда-то из недр своей одежды, где, казалось, нельзя спрятать даже шило, здоровый, едва ли не двуручный тесак. Вида, впрочем, вполне земного. Классическое такое мачете. – Но главным блюдом станешь ты. На простую обжарку в гриле согласен – или обязательно маринада потребуешь?
– Ну е-мое, – вздохнул пилот и спрятался за Серегу. – Господи! Ну почему все красивые женщины такие стервы?!
– Пусть твой хозяин заодно скажет тебе, почему мужики поголовно озабоченные и ни одной смазливой мордашки мимо себя пропустить не могут. – Инельда спрятала свое оружие, видимо, вспомнив о засевшем где-то не слишком далеко снайпере. – И вообще! Мы тут собрались на религиозное собрание или дело делать?
– Вот именно! – С этими словами до поры скрытый за широкой спиной пилота индивид решил добавить свои пять копеек в нашу беседу. – Товарищи до бесконечности ждать не будут. И окно, оплаченное у друзей уважаемого товарища Сергея, тоже не резиновое.
Мой давнишний знакомый, кореец с «крайне редкой» фамилией Пак, что-то пробурчал на своем языке в крепко зажатую в руке рацию. Ответ не заставил себя ждать, выразившись в трех вынырнувших из глубины трюма воздушного корабля погрузчиках и целой толпе невысоких, но очень шустрых корейцев. И уже через несколько секунд первые партии груза начали подниматься по пандусу в чрево этого летающего русского монстра.
Наверное, обычному обывателю было бы интересно, каким таким образом многотонный груз оружия покидает пределы страны на армейском самолете, арендованном неприметным северокорейским человечком по имени Чжун из семьи Пак? Эта история стара, как само небо, и столь же красива… Все просто – деньги. Этот проклятый драгоценный металл или еще более плебейские шуршащие кусочки бумаги, не говоря уже о виртуальных нулях и единицах, хранимых где-то в глубинах банковских центров обработки данных…
Именно они заставляют капитана Государственного комитета обороны Северной Кореи договариваться об аренде русского самолета. Именно они на время затемняют всевидящее око радиолокаторов и волшебным образом меняют полетные планы… Да что там говорить – честь и совесть есть, но даже они немного подвержены влиянию этих проклятых денег… Особенно…
