слишком много сил, полностью истощив свой источник.
Ларион замолчал. На его щеках играли жевалки, а глаза были крепко зажмурены, дабы сдержать слезы.
— Он спас меня, — дрожащим голосом выдавил он. — Он умер как истинный Валентий! А я…
— А ты выжил, — первал я его. — Ты выжил благодаря ему.
— Да! — взорвался Ларион, свирепо на меня глянув. — Я выжил из — за него! Все должно было быть наоборот! Я не смог его защитить…
— Зато он тебя смог.
— Смог…
— Дед, ну чего ты как ребенок? — не выдержал я. –
— Да как ты…
— Почему ты сейчас страдаешь? — оперевшись на колени и став ближе к мужчине спросил я. — Чувствуешь вину? За что? За то, что вместо тебя погиб твой племянник. Как ты думаешь, было бы легче, если бы ты сейчас был мертв? Нет. Страдал бы твой племянник, думая, что он плохой и он должен был погибнуть, а ты жить. Страдала бы Лукина, поскольку бы погиб ее любимый брат. Это круг Уробороса — круг вечного страдания, из которого люди никак не могут выбраться.
— А чем ты? — нахмурил седые брови мужчина.
— Ты сейчас полностью обесцениваешь смерть Лукаса. Ты теребишь свое прошлое, никак не желая принять его. Я видел ваши с Лукиной взгляды. Вы до сего времени не можете оправится. Сколько времени прошло со смерти Лукаса?
— Десять лет… — опустил он голову.
— Десять лет! — воздел я руки к потолку. — Десять лет самобичевания и чувства вины. Скажи мне, насколько семья Валентия влиятельна? И сколько в ней членов?
— За последние годы мы порядком растеряли силу. В главное семье теперь только шесть членов…
— Господи боже, почему люди так глупы, — прикрыл я ладонью глаза. — Давай я приведу тебе несколько цитат, а ты подумай над их значением в свободное время. Семья — единственное настоящее богатство. Безумный утешается прошедшим, слабоумный — будущим, умный — настоящим[1]. Жить лишь ради себя слишком просто, жить для кого — то — вот что стоит испытать. Бывай.
Встав и оставив озадаченного мужчину, вышел на улицу, встав прямо на крыльце. Вот это я сейчас выдал, конечно. Честно говоря, я просто испугался, вот и начал стоить из себя великого мудреца. Не особо приятно глядеть на дикий депресняк. Поэтому начал задвигать цитатами из фильмов. Вроде помогло.
— Эм, мэтр, простите за беспокойство, — раздался тоненький голосок за моей спиной.
Я обернулся и увидел маленькую, смутно знакомую девушку. А! Это тот псевдопацан, которого я сбил в коридоре. Сейчас он… она была одета в пышное черное платье, со множеством узоров и кружев. На белокурой головке красовалась небольшая шляпка с цветком. Девушка была просто эталоном милоты. Будь здесь какой — нибудь лоликонщик, он сразу же выпал бы в осадок от вида сей особы. Но я ведь не он, да? Ой, слюна капнула.
— Д-да? — не сразу нашелся я. — Вы что-то хотели?
— Вы мэтр Вито? — спросила девушка… или все же девочка?.. в общем, она с подозрением на меня смотрела. Еще бы, я, наверное, пару секунд тупо смотрел на нее. Уверен, у меня был вид извращуги. М — да… Неловко — то как…
— Да, я Вито, — так, улыбаемся дружелюбно, все пошлые мысли из головы выкидываем. — Вы что — то хотели?
— Меня зовут Ло, я из младшей семьи Валентиев — Истор, — слегка присела она, изображая реверанс. — Скажите, что случилось с дядей Ларионом?
— Переволновался, — пожал я плечами. — Начальство высокое приехало, как — никак.
— Понятно, — кивнула девушка. — А вы гость мэтра Лариона?
— Можно и так сказать, — улыбнулся я.
— Простите? — сделало непонимающее лицо девушка, от чего меня чуть не хватил удар.
— Прощаю, — махнул я рукой. — А теперь разрешите откланяться миледи, мне нужно пройтись по делам.
Оставив Ло в полном недоумении, пошел в свою комнату. Надо бы снять напряжение, а то уже от одного вида незнакомых девушек Вадим[2] приходит. И-и-и нет, вы не о том подумали. Я пойду петь. Стресс я снимаю именно так. Ну а что? У каждого свои тараканы.
В комнате, взяв обратно свою сумку и затарившись новыми листами, пошел в лес. Петь. Да.
Зайдя поглубже, но так, чтобы не потеряться, снял сумку и повесив ее на ближайший сук, стал распеваться.
— А-а-а-а-а, — протянул я, повышая тон до головного звука. — О-о-о-о, — сейчас с головного опустился в грудной как можно ниже. У меня очень широкий, в четыре октавы, диапазон голоса. Мне легко даются низкие ноты, с высокими же до недавнего времени были проблемы. Но как только начал обучатся расщеплению, то трудности с микстом и головным звуком ушли как — то сами собой. В общем, я очень хорошо пою, смею сказать, у меня талант. И это не бахвальство, а факт. У меня было достаточно много учителей по вокалу, и все они отмечали то, что у меня просто певческий дар. Правда потеть все равно приходилось. Мастерство ведь не дается просто так, каким бы ты гением не был. Так что почти одиннадцать лет я работаю над своим голосом, пускай активно начал недавно.
— В четверг четвёртого числа, в четыре с четвертью часа, — четко и медленно, дикторским голосом чеканил я, разминая речевой аппарат. По — простому, рот. Дикция очень важна при пении, так же, как и опора и позиция.
— Кхм, что ж, начнем, — набрав в грудь воздуха, запел: — Дорогая прости, нам не по пути, я мертвый скиталец, с камнем в груди. У меня лишь клубится тьма позади и следы на земле горят черным огнем, выжигающим красные нити судьбы[3]. Ты свята…
Далее спел «Я так соскучился» группы Порнофильмы. Классная песня.
— Да-а-айте мне бе-елые крылья, — я утопа — аю в омуте! Че-ерез тернии, провода, — в небо, только б не мучиться! — о-о-о, как же меня уносит с этой песни. Шикарнейший припев.
— Я усталым таким еще не был… — это уже строки Есенина, спетые группой «Помни имя свое». Вокал Ксении Фандеевой настолько атмосферен и драматичен, что, когда я его впервые услышал, выпал из мира на три минуты, пока длилась песня. А когда вернулся, понял, что по щекам
