— Да, так будет лучше.
Я не успел уехать из города, когда у нас нарисовался новый неожиданный для меня поворот. Сначала нам привезли настоящего наёмника из «Бойцов удачи» в виде холодного трупа, а через небольшое время на прием к Витору попытался прорваться глава гильдии наёмников. Не то совпало так, не то покупка трупа за десять гульденов стала последней каплей в чаше терпения наёмников…Мы посовещались с Витором, и он признался, что его отношение к этой братии близко к отметке «ненависть», поэтому разговор с посетителем скорее всего закончится закопчённым потолком и жжёным мясом на полу. А поговорить желательно, так что вопрос он повесил на меня. Ну и ладно, небось птица не жирнее главы торговой гильдии, приму и сам.
Принимал я человека в своём кабинете в формате «один на один», вряд ли ему было бы комфортно вести беседу при моём оруженосце. Я молод, а Жан вообще сопля зеленая. Но оруженосцу я про это не говорю, придерживаюсь правила в отношении подопечных — убивай, мори голодом, живьём в землю закапывай, только не унижай человека. К смерти привыкнуть можно, порой даже нужно, а вот к унижению категорически не надо привыкать.
Слуга привел в мой кабинет достаточно скромно и одновременно добротно, даже дорого одетого простолюдина. Он осмотрелся и сходу погнал в атаку:
— Добрый день, ваша милость. Прошу прощения, не вижу его светлость. Я настаиваю на беседе с графом.
— Человек, ты рылом не вышел, чтоб на чем-то настаивать в присутствии благородного. Только просить, только нижайше. Его светлость решил, что твои возможные просьбы слишком мелки для него. А вопросы торговли вином относятся к моей епархии. Ты пришел просить или покупать? — он попытался вроде вклиниться в середине моей речи, но не решился. Хорошо.
— Молодой че… ваша милость, я не уверен, что переговоры с главой гильдии входят в сферу вашей компетенции.
— Глава гильдии торговцев был вполне удовлетворен моей персоной как участником переговоров. Правда сначала пришлось дать леща его заместителю. Вам тоже такой метод общения больше подходит?
— Вы ведете себя непозволительно бестактно!
— Конкретно сейчас или когда начал скупать правые руки ваших коллег? А может тогда, когда не дал наёмникам убить себя? Так сказать, помешал скромному бизнесу гильдии наёмников?! Отвечай, собака! — По опыту знаю, что людей выбивает из колеи этот приёмчик. Общаешься с человеком спокойно вежливо, а потом внезапно начинаешь на него орать. И он уже в глухой обороне, и инициатива у тебя.
— Ваша милость, признаю, это было недопустимо со стороны «Бойцов удачи».
— А раз так, то и говорить не о чем. Мы в своём праве, его величество подтвердил это. Сидя за столом в этом доме, между прочим. Так что гордись, тебя простолюдина приняли в том же доме, что и короля Мерсалии — кстати, сесть я ему так и не предложил, много чести этому типу, сидеть перед виконтом дер Пристом Крушителем. Не заслужил.
— Да, но всё-таки…
— Считаешь, надо было всех наёмников гильдии под нож пустить независимо от конторы? Тоже такую мысль имел, но решил, что пользы от того не получу. Одни убытки.
— А смогли бы? — как-то нехорошо глаза у этого главнаёмника сузились. Даже интересно стало, смогу ли я вскипятить его ногу. А то что всё горло да горло. Видимо в моих глазах тоже что-то эдакое отразилось, потому как он решил не дразнить меня. Моя репутация потихоньку начинает работать на меня.
— Любезный, сдаётся мне, наш разговор не принесёт ничего нового. Если ты не готов сейчас сделать какое-то заявление от лица гильдии…
— Да, готов. Ваша милость, от лица гильдии я приношу извинения всему роду дер Пристов Крушителей и вам лично за причиненное беспокойство бывшими членами гильдии наёмников. «Бойцы удачи» теперь не имеют к ней никакого отношения.
— Что ж, все нужные слова сказаны, не буду вас задерживать, уважаемый.
Тем самым все точки над «Ё» оказались расставлены. Даже не представляю, на что надеялся этот простолюдин и зачем вообще сюда шел. Разве что убедиться, что акция рода дер Пристов не была спонтанной. Убедился, думаю. Дал заднюю скорость и отрекся от неудачников, взявшихся грызть орех не по зубам. Мог ли он затаить зло? Вполне. Чем это могло грозить лично мне или нам Пристам? Думаю, ничем. Дураков мстить бесплатно среди наёмников нет. Максимум, дадут скидку тем, кто захочет нас заказать. Но предполагаю, всё будет наоборот. Очень сильно задумаются, брать ли заказ на такую толстокожую и клыкастую дичь. Все мои действия, начиная с первого нападения направлены на то, чтоб всяк понял — нас лучше не трогать. И дело не в том, что я сильно переживаю за Пристов, я за себя и своё окружение хлопочу. Такой вот хлопотун на старости лет я стал. Огнём и мечом можно добиться большего, чем одним добрым словом. А именно Присты стали моим окружением — совпало так.
С леди Анной дер Прист мы пересеклись на постоялом дворе примерно на полпути до замка. Ну или до столицы, у каждого свой счет. Отношения наши, как я помню памятью Дорда, и раньше были просто ровными, без излишнего тепла, а сейчас дак вообще стали идеальными в плане температуры. Ноль, слава богам, хоть не по Кельвину, а по старому доброму Цельсию. Ни примерзнуть, ни согреться. С одной стороны, Анна понимает, что я здорово поднял вес графа, а соответственно и её с дочками. С другой, эти самые дочери вместо классического домашнего воспитания ухитрились получить боевое крещение, кровь на руки и магически статус.
И опять неоднозначно, ведь именно с моей подачи они прокачали свои смешные огоньки, проходившие по классу «забава» до уровня слабых магов-огневиков. Настолько слабых, что мужчина с таким даром с трудом смог бы считаться боевым магом. Но для женщин… думаю, что не преувеличу, если скажу: такую кобылку в свою конюшню любой аристократ захочет поставить! Это какие в крови магические задатки у Пристов, ежели у них даже девки огнём кидаются! Это какие детишки пойдут! Любой герцог захочет улучшить свою породу, если узнает о такой черте юниц из рода дер Пристов.
Так что леди Анна явно не могла определиться со своим отношением ко мне. И демонстрировала это со всей выучкой пары веков аристократических предков. Я не углублялся, так что тех веков в родословной может и больше быть. Манеры, никаких колкостей, жесты как на минном поле, прямо не семейный ужин, а переговоры заклятых друзей. Это мы так ужинали с разговорами ни о чём в придорожном трактире. Естественно, по такому случаю, он был закрыт на спецобслуживание. То есть, кроме моей банды и её свиты, или моей свиты и её банды в трактир никого не пустили. Под это дело была закуплена безумно дорогая вещь, какой тут никогда не водилось — скатерть. Холстина холстиной, но статус сразу до небес. Уверен, теперь трактирщик будет новую опцию богатым гостям предлагать — ужин на графской скатерти. Еще и легенду какую-то придумает, как в этом самом трактире граф и графиня вели переговоры о судьбах королевства, причем чужого. Самое смешное, цена скатерти полностью вошла в цену ужина. Надо было скатерть забрать на перевязочный материал, но неудобняк мелочиться, графья мы или погулять вышли!
Пока не развезло дороги, а день уже прибавился — удобно путешествовать. То есть народ так считает, моё мнение об удобстве передвижения я оставлю при себе. Народ не поймёт всех этих сетований на отсутствие твёрдого покрытия, рессор, стюардесс или просто проводниц с тремя стаканами чая. А вот в весеннюю распутицу что начнется! Хотя я и тут наговариваю, почвы здешние — не наш подмосковный суглинок, так сильно не раскисают. Проехать можно, что мы доказывали в прошлом году, объезжая владения. А если вспомнить героическую баталию короля, доехавшую до нашего замка вместе с обозом и стенобитными машинами…
Да! Как раз баталия нашего короля, доехавшая до замка, и была первой из причин, по которой я всё бросил и приехал в родовые земли. Звучит немного странно, но никуда не деться — это тело родилось в этом месте. Мост, по которому я въезжал в замок помнил многих и многих Пристов. Не знаю, как других, а меня стража встречала криками радости и приветствиями так искренне, словно я как минимум забил победный гол на чемпионате мира по какому-нибудь хоккею с шайбой в том мире. Хотя нет, слабое сравнение, особенно если учесть, что на стенах, башнях и в воротах стоят не зрители, а участники матча, поставившие на его результат не половину оклада, жизнь. И плевать, что матч закончился серией пенальти где-то на половине поля противника, плевать что поле такое большое, что те ворота не видать.
