В наушниках перекликалось их командной работой, предупреждая, предваряя направлением на угрозу, ведя стрельбу, передавая цели от сектора к сектору:
— Дуглас, Дуглас, бери выше! Он уже над тобой! Задай ему трёпку!..сигнализируя без позывных:
— Правый фланг, всем, кто видит, противник на два часа.
…и уже взвинченное:
— Ещё один бандит, справа-сзади, справа-сзади! Поджёг нашего!
Внимание! Dogsbody он твой. Да бей же, бей! Есть!., дымит! Дымит!
Отлично вмазали! Не забудьте выписать чек от сэра Уинстона!..
* Sub Lt. Bril Coster RNVR, pilot of «Avenger» 820 squadron, HMS «Indefatigable».
** Dogsbody, переводится с английского как работяга, но возможно это и слэнговое прозвище-позывной — салага, новичок.
«Чёрта с два», — суб-лейтенант Билл Костер проводил взглядом проскочивший с опережением и выше краснозвёздный истребитель, профессионально отмечая, что тот скорей всего, добавив дросселя, выбросил ив выхлопных патрубков сизоватый дымок. И не более. Так что, чёрта с два — враг, провожаемый сотнями пуль, ушёл.
Со всё более гнетущим ощущением он шарил глазами по небу — у неприятеля только прибавилось. Сейчас, в фактическом отсутствии воздушного прикрытия, он всё больше склонялся к тому, что «дело принимает, очевидно, скверный оборот». Русские отбросили свою осторожную тактику «выбивания крайних» и точно с цепи сорвались, нападая уже без оглядки на летящие навстречу пули. Их действия не подлежали какой-то организации — они просто совершали заход за заходом, наскакивая с пальбой, проносясь выше «по головам» на скорости с набором, чтобы отбежав, перевалившись на крыло или виражнув разворотом, атаковать и атаковать снова. Снова и снова.
Наплевав на несомый ущерб и потери, они всё же добились своего, развалив британский строй.
Билл Костер напрямую стал: свидетелем, с чего всё началось и посыпалось: один «Эвенджер» из правофлангового звена подвергшись атаке, утратил управление, сходя с курса. Его потащило резко в сторону на другую машину, та в свою очередь шарахнулась, подрываясь выше, чтобы не столкнуться, едва не боднув соседний торпедоносец. В эту «прореху» вклинился советский «Як», точно лиса в курятник, разя всем бортовым оружием, внеся окончательную сумятицу в налаженные порядки.
Теряя лидирующие машины, ведомые торпедоносцы заметались, становясь уязвимыми. Попавший под обстрел командирский «Грумман» протянул недолго и выбыл из игры. Все видели как экипаж боролся за высоту и скорость, неумолимо снижаясь к воде… их судьба не вызывала сомнений. Эстафету старшего — постоянно вызывать по радио истребительное подкрепление, перехватил кто-то другой. С тем же, впрочем, результатом. Перекличками в эфире пилоты силились собраться, снова сбиваясь в '«Vic-тройки», с невозможностью эшелонирования рядясь к ведущему звену уступом слева, справа, позади, стараясь тем самым вновь сколотить оборонительную «коробку» с оптимальными секторами для стрелковых точек.
Неожиданно для себя Билл Костер обнаружил, что возглавляемый им полуфлайт оказался лидирующим. Не задумываясь, суб-лейтенант взял общее командование на себя.
— Гиббс?.. — сидящий позади него в кабине штурман-бомбардир всё это время практически, не издал ни звука, и Костер хотел убедиться, что с ним всё нормально.
— Я здесь, сэр.
— Курс?
— Идём правильно, погрешность не более трёх-пяти градусов, при всём желании далеко уклониться сменой курса эскадра «красных» не могла. Билл, — голос штурмана дрогнул, — доведи нас до этих чёртовых русских. Мы слишком многое вложили и слишком многих уже потеряли. Позади там совсем паршиво. Искупить такое — только торпеду в брюхо линкору. Не меньше. А лучше бы их всех…
Лейтенант не ответил, всё его внимание концентрировалось на стрелке компаса и на линии горизонта обзором по курсу, где вот-вот должны были показаться их главные цели — корабли. Сейчас ему было не до того, чтобы оглядываться по сторонам, а всё что происходило в уязвимой задней полусфере очень эмоционально передавал бортовой стрелок, держащий гарнитуру связи в постоянном рабочем режиме.
Его перемежающиеся с «ду-ду-ду» пулемёта ругательства (что-то из серии «получите краснозвёздные ублюдки»), какие-то мычания и торжествующие возгласы, когда кому-то видимо, удавалось зацепить противника, несомненно, засоряли эфир, однако Костер и не помышлял приструнить молодого и чересчур говорливого старшину 2-го класса — «поумолкниЕ». 8 конце концов, тот делал своё дело, от него и от других «третьих номеров» сейчас зависело, смогут ли они отбиться и выйти на рубеж атаки.
— Сэр! Бандит с вертикали, левый фланг! На нас…
Отдача стрельбы «Браунинга» передалась вибрацией на корпус самолёта… как вдруг встряхнуло уже нешуточно — прочертивший их курс поток трассирующих светлячков забарабанил по плоскости, проходя вплотную и вдоль фюзеляжа к хвосту.
Рука поневоле и по инстинкту дёрнулась, уводя машину из полосы огня. Вновь остро испытывая это проклятое ощущение собственной неповоротливости и уязвимости, когда в тебя летит, летит, ты чуть берёшь влево, вправо, надеясь, что минует… минут ли?
Они были очень скованы в манёвре, следуя в тесном строю, не имея эшелона. Забирать выше?.. — потерять скорость и отбиться от стада. Ниже?., ниже почти некуда, тут лишь плюсом, что так хотя бы обезопасились от атак снизу. Крайние и замыкающие в звеньях, которым доставалось в любом случае в первоочерёде, напряжённо выписывали более размашистые горизонтальные змейки — единственная возможность уклониться.
Суб-лейтенант бросил взгляд на приборы: дрожащие стрелки — масло, температура, высота (на альтиметре всё те же 1000 футов*), проверяя информативность органов управления, чувствуя — что-то изменилось, пока не соображая, запросив — куда?
— Куда нас? Какие повреждения?
— Хвостовая часть. Разбит правый стабилизатор руля высоты.
— А-а-а, да, — двинул ручку вперёд-назад, пробуя самолёт управлением по тангажу, констатируя, — уже понял… терпимо… справимся.
— Внимание! Левый траверз! Корабль! Одиночка! — экстренно вклинился штурман.
Стянув на лоб очки, Костер вскинул бинокль в указанном направлении, не сразу, но узрев на горизонте серый силуэт:
— Не пойму, это…
— Похоже на авианосец, сэр, какой-то он…
Штурман не договорил, видимо сомневаясь, но лейтенанту было достаточно лишь разглядеть выражено гладкую палубу, а какие-то странности в общей конфигурации обнаруженного корабля его не смутили и не заинтересовали. Сейчас перед ним встал выбор: перенаправить уцелевшие «Эвенджеры» на подвернувшийся, вероятно отбившийся от эскадры авианосец или продолжать идти прежним курсом в поисках линкоров?..
Взваленное на себя командирство — возглавить эскадрилью, потребовало соответствующей ответственности. Одиночный корабль очень заманчиво прорисовывался в доступной близости. Поверни они, им потребовались бы буквально минуты, чтобы выйти на нужную дистанцию, нацелиться, сбросить груз… и всё закончится, и можно будет уносить ноги. Надеясь, что опорожнившиеся и уже не несущие угрозу торпедоносцы для русских будут не интересны, чтобы атаковать их вдогонку.
Как бы там ни было, долго суб-лейтенант не раздумывал, не решившись отменять изначальные тактические установки: «aircraft carriers» — работа пикировщиков, задача торпедоносцев — толстокожие «battleships»**. Ко всему он здраво рассудил, что довольно медлительные торпеды*** всё же лучше применить по неповоротливым линейным тяжеловесам, нежели против манёвренного авианосца, вполне правильно взвесив шансы.
— Для полётных палуб в самый раз сгодятся 1600-фунтовые бомбы «Барракуд».
— Что, сэр?
— Ничего!
Бросив последний взгляд в том направлении, он вроде бы даже и увидел атакующий авианосец пикировщик — чёрная еле видимая точка, падающая сверху… или то соринка в глазу?..
Отвернувшись, переключаясь на выбор приоритета.
Вражеский корабль оставался по траверзу. Отбивающие атаки истребителей «Эвенджеры» следовали дальше, прежним курсом. Не напрасно.
