Як-«девятые» из шестой и пятой эскадрилий, уже и потерявшие составами, и значительно растратившие боекомплекты (вынос «Файрфлаев» и атаки на живучие «Грумманы» не прошёл бесследно)… — всех свободных Покрышев перенаправил им в помощь.
Нет, истребители у британцев ещё не кончились. При всём желании всех нейтрализовать не удалось. Уцелели ещё какие-то единицы выносливых до неуязвимости «Корсаров». Из облаков то и дело появлялись, казалось, неиссякаемые «Сифайры».
«Барракуда», в которой сидел групп-кэптейн, была сбита. Потеря управления даже в номинальном качестве, может и лишила англичан некой коллективной уверенности, однако, и разумеется, это не останавливало fighter-пилотов, не утративших упрямой инициативы. Тем паче поставленная задача оставалась актуальной.
В небе продолжались стычки, рассредоточенные в позициях, в индивидуальных и парных поединках — ещё гонялись друг за другом, ещё пытались «перекрутить» на виражах, пересилить на горизонталях.
Ни одна из авиагрупп так и не перешла на резервные частоты связи, в эфире на ставшем для участников общем канале по-прежнему звучала двуязычная многоголосица. Только теперь, когда британцев несколько поубавилось, русская речь заметно доминировала.
…лотом вернувшиеся на «Индефатигейбл» пилоты, смертельно вымотанные и подавленные, понурым юмором заметят, что 'русские нас перекричали*.
Но люди устали. Покрышев знал, как это бывает — выкипаешь адреналином в первых минутах ярости, выкладываясь без остатка, и наступает откат, организм, восполняя потраченную химию метаболизма*, требует паузы, хотя бы на время.
Времени у них не было.
— Гриб. Гриб**! — Покрышев вызвал комэска «разведывательной», — сколько торпов в группе?
В планшетной «тактичке» у него было заявлено: двадцать один «Эвенджер» в штате авианосца «Индефатигейбл», и даже номер эскадрильи указан… теперь вопрос: скольких успели выбить?
Ответил Кожедуб***:
— Внизу Гриб. Ребята говорят: выбрался, на плотике сидит, рукой машет. Я уже здесь со своими, кого смог подтянуть. Довожу: торпедоносцев — пять троек. Пять троек. Идут плотным порядком. И кто их только придумал, бочонки эти, мать их, — Кожедуб, наверное, пытался шутить… таким тоном шутят не от весёлой жизни, и майор уже не скрывая — зло и досадно, — крепкие на удар суки, я одного уж так нашпиговал, «Ил» не пережил бы, а этот — дырища в плоскости с метр, а продолжает, прет, тварь!
* Признаться, не знаю, оперировал ли на тот момент тридцати летний Пётр Афанасьевич Покрышев, окончивший школу ФЗУ (фабрично-заводского ученичества), затем уйдя в авиацию (предварительные курсы Осоавиахима и профессиональная Одесская школа пилотов), таким понятием как химия метаболизма… так что, авторское, авторское.
** Гвардии капитан М. И. Гриб — морской лётчик-истребитель, Герой Советского Союза. В авиагруппе «Чапаева» был командиром шестой эскадрильи, разведывательной, летающей на Як-9ДД. Пятая эскадрилья — Як-9Д.
*** Советского аса Ивана Кожедуба, по-моему, и представлять не надо.
Неуклюжие с виду, брюхатые большим бомботсеком (кожедубовское «бочонки» в самый раз), где сейчас выжидала своего часа авиационная Mk-13-!A*, «Грумман-Эвенджеры» оказались сложными целями. И это неголословно! С их общими тактико-техническими характеристиками лётчики авиагруппы «Чапаева», разумеется, были ознакомлены, но воочию «пообщались» только когда отбивали американцев с «Беннингтона». Кстати, полностью так и не удержав, и флагманский линкор получил торпеду.
— Так, мужики, всем ахтунг! — призвал Покрышев (ненавистный «немецкий» за годы войны привязался на язык), — все кто видит — группа торпедоносцев направлением на эскадру!
Сам он решил зайти на них сверху, грамотно атакуя с ракурса, откуда «Эвенджеру» будет проблематично защититься — с носовых углов. Британские пилоты вряд ли затеются задирать самолёт кверху, чтобы использовать курсовые пулемёты, так как это потеря скорости, которая может стоить нарушения всего так тщательно удерживаемого ими строя. Идущие в плотном ордере крылом к крылу англичане были у него уже под капотом, когда снизу справа — «…это я, командир», «всплыл» догнавший его Смирнов, поравнявшись и сразу оттягиваясь назад, пристраиваясь сзади поучаствовать в атаке.
Як-3 «ведомого» (полковник успел рассмотреть} выглядел точно взмыленный скакун после бешеной скачки — от выхлопных патрубков тянулась обильная чёрная копоть, по лобовым кромкам напрочь слезшая краска, и выраженный нагар от стрельбы из пушек…
«Пофорсажил парень. Но тут уж как есть, ВэКа**: всегда был горазд масло жрать. Другое дело — как у него с боеприпасами»?
* Mk-13-lA — стандартная морская авиационная торпеда, применяемая к концу войны на американских палубных самолётах. «Эвенджер», если не ошибаюсь, единственный одномоторный самолёт среди одноклассников тех лет, умещавший торпеду во внутреннем отсеке.
** ВК — здесь имеется в виду всё тот же авиационный поршневой двигатель конструкции В. Я. Климова.
В интенсивности схватки, заведомо скоротечной, но жёсткой до предела, проблема растраченных боекомплектов начинала проявляться у обеих сторон. Британские пилоты, опустошив боезапас, просто выходили из боя, возвращаясь на авианосцы — изображать из себя бойца на безоружном самолёте было, по меньшей мере, неразумно. В конце концов, не на таран же идти. Те уж совсем отчаянные головы, которые выскакивали в лобовые атаки, о чём-то подобном, с более чем вероятным фатальным результатом, разумеется, не помышляли, действуя скорей на адреналине.
Советским лётчикам деваться было некуда, «Чапай» сейчас их вряд ли смог бы принять — куда ему покидать оборонительный ордер, разворачиваясь на ветер. Оставалось кружить в воздухе, создавая массовку, и в любом случае не оставаясь в стороне, особенно когда ситуация требует.
…он уже «перекрутил» этого «Сифайра», загнав в рамку, вдавив гашетки. Оружие молчало! Враг, воспользовавшись, выскользнул, а он, смыкая рукоятками пневмомеханики, остервенело щёлкал тумблерами перезарядки. И не добившись реакции, побросал машину в пилотаж с перегрузками в надежде передёрнуть затворы…
Пока, наконец, не сообразил, что пуст… — патроны кончились!
Команда в эфире: «…всем кто видит — на торпедоносцы!», а у него всё тот же «Сифайр», и уже, сволота (пока он тут крутил) — на огневой позиции, пикируя сверху на ребят занятных «Эвенджерами»…
Тогда он рискнёт тараном — наперерез… сшибить!
Сообразил ли англичанин о проблемах вдруг переставшего стрелять русского, но принял вызов, развернувшись в лобовую, рассчитывая сбить того раньше чем…
Удар!.. — в щепки — обломки… кувыркающиеся машины: отваженный «Сифайр» в ошмётках плоскости, отважный «Як» с разбитой консолью крыла!
Сыпались вниз, разваливаясь на куски и…
Вдруг парашют! Один! И понять кто — наш ли? Англичанин?.. — не понять. А коли наш — Лавриненков* из «четвёртой» — то наверняка выбросило из кабины без дополнительного снаряжения в одном лишь спасательном жилете.
Белоснежный купол сминаемой ватой осел в воду. Запомнить бы место — указать поисковикам, да как тут запомнишь…
…хотя здесь уж совсем недалеко до эскадры.
* Владимир Лавриненков, 35 побед, Герой Советского Союза.
— Так не пойдёт! — их с «ведомым» грамотная атака с носовых курсовых углов со скорым уходом в вираж, чтобы инерцией не влететь в оборонительные сектора не менее грамотного строя англичан… — на крутом развороте они оглядывались, на результат: обе обстрелянные головные машины продолжали идти и хоть бы хны. Лишь за одной как будто потащился сизый малозаметный шлейф.
— Нет, так не пойдёт, — повторил вслух полковник, закусывая губу. Подобным образом, дистанцируясь накоротке, трепать сплотившиеся «Эвенджеры» можно было до усрачки!
В эфире снова прорезался Кожедуб — немного растянуто, как это бывает на вираже с перегрузкой, но довольным голосом счёл нужным сообщить: — Одного у них минусуем, командир. Дожал я подбитого. И ещё одного мои орлы, считай, уделали — коптит, отстаёт, не протянет.
