class="p1">— Вот мы и встретились снова Йонга, — крякнул старик Джохар, поудобнее перехватывая свою алебарду. По своему размеру она больше напоминала лопасть вертолета, чем нормальное оружие. — Но в этот раз, уверен, всё закончится иначе.
Однако Йонга безразлично промолчал, от чего Сувон явно чувствовал неуверенность. Переглянувшись, Джос и Энис принялись обходить Гору по бокам, и всё ещё трясущаяся земля им ничуть не мешала.
Тем временем запущенное Отрывателем черепов землетрясение наконец успокоилось и прервавшийся бой армий возобновился с новой силой. Именно этот момент и выбрали высшие практики, чтобы сорваться в бой.
— Йеха! — жилы на шее Джохара вспучились, когда он крутанул лопасть, что по незнанию звалась алебардой, и отправил в сторону Йонги спрессованный до безумия режущий поток воздуха.
Мгновенно, там, где полоса касалась земли, образовалась глубокая каверна, впрочем, ничуть не замедляющая ускоряющийся поток острого ветра.
Если Йонга не желал быть рассеченным на два куска, он должен был выбрать, в какую сторону ему уйти. Также, он мог бы попытаться заблокировать удар, но если вспомнить скорость несущегося воздуха, это была плохая идея. Вместе с тем разошедшиеся в стороны остальные высшие уже готовы были накрыть своими техниками любой путь, на который Йонга был шагнул.
Спокойно стоявший, словно не обращающий внимания на приближающееся к нему высоченное лезвие воздуха Йонга вдруг встал в странную стойку, вытянув расслабленную ладонь вперёд, а вторую руку подняв вверх.
Глаза высших расширились, когда осознание наконец их настигло, но сделать они уже ничего не успевали.
Ладонь Йонги расплылась и в последнюю секунду обманчиво мягко легла на плоскость воздушного лезвия, чтобы небрежно перенаправить его в сторону Энис!
Выругавшаяся старушка была вынуждена отбросить заготовленную атакующую технику и изо всех сил поспешить защититься.
Вставший на пути воздуха появившийся водяной дракон принял технику Сувона лоб в лоб, но его всё равно протащило назад, как и спрятавшуюся за ним Энис. Техника почти рассеялась, поэтому Улу пришлось добавить ци, чтобы вернуть дракону его прежнюю форму.
Сувон же чудом успел подставить под удар кулака Гору свою алебарду, чтобы рухнуть на колено от чудовищного давления. Кулак Йонги в месте удара испускал белый, быстро рассеивающийся дымок.
Быстрее, чем я мог даже зафиксировать, практики обменялись каким-то количеством сверх быстрых движений, где Сувон больше защищался, пытаясь разорвать дистанцию с подавляющим его Гору.
Уже собирающийся добить Джохара Йонга отпрыгнул, когда там, где он стоял, расцвели десятки покрытых шипами быстро расцветающих хищных цветков.
Более того, всё поле боя стремительно заполнялось цветами, что в момент зрелости, выбрасывали в воздух тонны едкой пыльцы.
Это в бой вступил Джос Кир. Сгорбившись, он воткнул руки в землю, напитывая её своей ци, от чего куда бы Йонга не приземлился, там выстреливали цветочные побеги.
Но и Отрыватель голов не собирался позволять гонять себя, словно зверя.
Приземлившись на чистый от цветов пяточек земли, Йонга на мгновение замер в позе, будто собирался ударить клюшкой в гольфе, чтобы в следующую секунду раскрутиться и ударить растопыренными пальцами по земле и воздуху.
И стоило ему закончить свою боевую технику, как мир сошел с ума. По земле прошли трещины столь длинные, что они достигли сражающихся вдалеке армий. А затем получившиеся кусочки были подброшены вверх и раскручены.
Если раньше следить за боем высших было трудно, то теперь я и вовсе потерял их из виду в нескончаемой стене пыли и рушащихся обломков.
Мне повезло, что бункер оказался в цельном куске породы, поэтому я всё ещё остался в укрытии, пускай пол и перекосило, а по стенам прошли нехорошие трещины.
Я обратился к своему чувству ци, изо всех сил пытаясь вычленить в буйстве красок нужных мне людей.
Водяная, воздушная и растительная ци смешались столь плотно, что кое-где начали создавать аномалии. В естественном случае для этого понадобились бы дни и месяцы, но здесь всё происходило куда быстрее.
Растущие цветы Джоса меняли цвет на синий или белый, а кое-где они мерцали искорками чужой ци. Или оставшаяся после техник вода Энис постоянно дрожала от циркулирующей по ней воздушной ци.
Если бой продолжится, то долгое время на этой земле не стоит жить, если, конечно, кто-нибудь не позаботится очисткой.
Куда интереснее была ци Йонги. Клан Гору не был стихийным кланом. Любой, кто желал войти в этот клан, отказывался от своей стихийной составляющей, меняя свою ци на некий «нейтральный» аспект. Благодаря этому, Гору получали возможность практиковать свои собственные, уникальные техники кулачного боя.
— Он заметил, — веселый голос Светоносного привлёк мое внимание. — Посмотрим, сработает ли твой план, человек.
— Не он, — поправил его я. — Наш противник — она.
* * *
Сражающийся с тремя высшими замер, но он был столь быстр, что лишь немногие могли бы заметить эту паузу. Его противниками были эти немногие, поэтому они тут же насторожились.
Стоявший на месте Гору пропал, чтобы возникнуть над ничем не примечательным куском вздыбившейся земли. Его ладони с треском пробили почву, чтобы рваным движением разорвать многотонную земную плиту пополам, открывая скрытый внутри бункер.
Позади уже неслись Сувон и остальные высшие, но они критически не успевали.
Неуловимое движение и корчащаяся фигурка Художника оказывается в неестественно длинной руке Йонги. Высшие практики резко замерли, прекрасно понимая, что Гору хватит даже небрежного движения кистью, чтобы оторвать голову их предводителю.
— Не приближайтесь, — хрипло буркнул Йонга высшим. — Или он умрёт.
Длинные, плохо расчёсанные волосы Йонги падают вниз, полностью закрывая выражение лица, но это ничуть не мешает ощущению пристального взгляда.
— Я знаю, что ты здесь, — прохрипел Художник, смотря прямо на Йонгу. — Перестань прятаться и встань передо мной!
— Хи-хи-хи, — мелкое, зловещее хихиканье было ему ответом, когда волосы Гору черные волосы Гору зашевелились и среди прядей появились маленькие, черные глазки. — Привет, Создатель. Давно не виделись. Ты просто не представляешь, как я рада тебя видеть. И ты рад меня видеть, не так ли?
Насмехаясь, она заставила Йонгу чуть встряхнуть рукой, выдавив у её создателя небольшой хрип.
— Смотрю, смерть отнюдь не пошла тебе на пользу. Неужели ты так и не сделала никаких выводов?
— Ох, наша встреча будит во мне уйму воспоминания, — волосы Йонги в ностальгии закачались. — Помнишь, как я убивала тех жалких крестьян? Как они плакали и убивались по своим бесполезным родственничкам? Как в конце от них всех осталась лишь жалкая горсточка?
Прядка волос взмахнула возле красного глаза, будто смахивая несуществующую слезу.
— А потом эта горсточка тебя прикончила.
— Несущественная мелочь, ведь сейчас я живее всех живых!
Безымянная вновь хихикнула, явно наслаждаясь сама собой.
— А насчет выводов, ты не прав, создатель. Или это тело и сражающаяся позади меня армия тебя ничему не научила? Неужели ты не чувствуешь этих пальцев, что держат тебя за глотку и могут с легкостью прервать твою жизнь?
— И зачем это? — Хан мрачно посмотрел в торжествующие глазки своего первого творения. — к чему плодить все эти смерти?
— Воистину, твоё двуличие, не знает себе равных, — пораженно вздохнула Безымянная. — Не ты ли привёл в эти земли свою армию? Ты пришел именно за мной, Создатель. Так ты думаешь, я бы просто сидела на месте и ждала своей смерти?
— Ты начала захватывать Йонгу и его клан задолго до моего появления.
— Ешь или будь съеденным, мой дорогой Создатель. И ты ведь понял эту прекрасную истину. У тебя тоже есть армия и ты подчинил множество практиков своей воле. Как видишь, мы не так уж и отличаемся. Только в отличие от тебя, я сильнее.
— Неужели? — Художник перестал бороться и просто обвис в руке Йонги. — Ты думаешь, что сильнее?
— Может потому что я держу тебя за горло, а не ты меня? — заботливо спросила Безымянная, на что к её удивлению Хан громко рассмеялся.
— А тебя совсем не заботило, что здесь кроме меня одного больше никого нет? — насмешливо поинтересовался Хан. — Ты же ведь тоже чувствуешь остальных моих созданий. — Так почему же их тут нет?
— Потому что я бы их убила у тебя на глазах? — сузила глаза Безымянная, а пальцы Йонги сжались чуть крепче. — Потому что ты слюнявое ничтожество, боящееся за них
