«Так… чего-то я… не пойму!».
- Киса… а ты… точно его туда, куда надо вставляешь?
Она фыркнула, приоткрыла глаза:
- Совсем уже? Туда, конечно… А куда еще-то?
«М-дя… я бы сказал куда еще-то. Но, похоже там – это для нее – терра инкогнита!».
«Чего же… туго-то так?! Она что… бляха-муха! Она что – еще… девочка, что ли? Тогда… ну его на хуй! Зажать свою красоту в мозолистую руку и бежать отсюда, впереди собственного визга!».
- Киса! А скажи мне, прелесть моя…, - сбивающимся голосом, стараясь не спугнуть ни ее, ни себя, спросил он, - ты что… еще девочка?
Она резко распахнула ранее крепко зажмуренные глаза:
- Ты чего, Иван, совсем дурак, что ли? Нет, конечно… И давно уже… довольно!
Потом расхохоталась:
- Ой, не могу! Испугался, да? Не бойся, я не девочка! Просто у кого-то… размеры… на пятерых хватит!
«Вот еще! Ни хрена подобного! Мне говорили… некоторые, что крупноват. Но – ничего особо выдающегося!».
- Знаешь, Ваня… Ты у меня… четвертый. Хотя, нет – пятый. Просто у тех… нормальные были, а не как у тебя!
«Э, нет! Это у меня – норма, а у тех… пичалька!».
«Но что-то же делать надо? А не так… поелозил и ушел!».
- Кисонька! А давай мы сделаем… следующее.
Косов аккуратно подошел к столу и медленно, даже нежно опустил такое хрупкое тело на свою куртку.
- Ты ложись вот так… да. А я вот так… на стул сяду. И ножки свои… такие красивые ножки… во-о-о-т… на плечи мне. Да, вот так… И глазки… закрой.
- А почему закрыть? Может я… смотреть хочу.
- А тебе так уже делали?
- Угу-м…
- И как было? Приятно?
- Да.
- Ну… смотри. Только сможешь ли?
Он постарался быть нежным. Хотя… стараться особо и не пришлось. Нежность сама перла из него потоком. Сам вид такого тела навевал какие-то дурацкие мысли. Что вот… такая невесомая воздушная фея. А что крылышек не видно – так они аккуратно сложены за спиной. На них она и лежит сейчас. А он… какой-то массивный и грубый орк. Ну… пропорции навевали. Она… и он. Слишком явно был виден контраст. Вот такая… фэнтэзятина получается…
«Хотя… если так, честно признаться… то это тело… на самом деле вовсе не хрупкое, а вполне себе… жилистое, мускулистое!».
Особенно ярко он это почувствовал, когда она… начала… заходится! На секунду он приостановился, не понимая, что делать, а потом – рывком сдернул с предплечья ножны и сунул ей поперек раскрытого рта.
«Вот так-то лучше!» - признал он, - «Нах нам сейчас не надо, чтобы сюда кто-то приперся! А ведь припрутся, если дать ей… поорать!».
А потом… продолжил свое дело. Правда пришлось нехило так упереться руками, чтобы она и ему шею не свернула… своими ножками… точеными. И сама… не свалилась… со стола!
«Вот… сейчас уже можно… попытаться… что-то сделать!» - отдуваясь, подумал Косов.
М-да… все его лицо было мокрым. Как мокрой была и шея, и верх груди. Даже рубашка… сверху… насквозь.
«Ну она и… кончает! Это что-то! И как мне сейчас… Ну, к Завадской сейчас идти… идея крайне плохая. Ее реакцию трудно представить. Может расхохотаться и подтрунивать над ним. А может… и обидеться. И тогда некоей маленькой Танюшке… придется солоно! Но ведь… и по городу-то… как идти? Обмыться бы надо… но где? Вот… «прелести» секса в неподготовленных местах!».
Девчонка вроде бы перестала всхлипывать, но еще чуть подрагивала всем телом. Косов попытался снять ее ножки со своих плеч, и встать. Не тут-то было! Две прелестные, ровненькие, как с картинки ножки, были стиснуты… как губки пассатижей!
А потом она… разрыдалась! Это было… неприятно! Косов испугался чуть не до мокрых штанов. Что случилось-то? Но потом с облегчением выдохнул – сквозь всхлипы и стоны можно было разобрать, что «почему… некоторым старухам… все! а другим – ничего! почему там несправедлива жизнь? почему… почему… почему…».
«Да хрен знает почему? Я что – товарищ Бог, чтобы отвечать на такие вселенские вопросы? Да и… неверно же это! Вот же – чем сейчас недовольна эта маленькая, но уже – женщина?».
Вторая его попытка подняться вновь не увенчалась успехом. Но причина была другая! Танюшка озаботилась, что вот она, дескать… чуть не умерла от блаженства! А он, бедненький, никак и ничего!
Косов был даже где-то согласен, но время-то убегало.
«Ладно, к Елене сегодня зайти уже не судьба… Но как-то нужно возвращаться домой. К Фатьме бы… в баньку! Но – опять же нет! Там тоже… могут не понять!».
- Вань! А давай ты меня снова так… на руках подержишь… мне так понравилось! А я снова попытаюсь вставить…
- Только вот беда… Он не выдержал пытки и умер! Пусть и не насовсем, временно, но сейчас он… не боеспособен.
- Ну давай я опять… нет-нет! Не ртом! Только языком и пальцами!
«А вот это предложение заслуживает внимания, да!».
И снова она у него на руках. Мордашка сосредоточенная, даже губка закушена! Так старается человек, так старается, что не оценить – невозможно по-свински! И таки – да! У нее получилось! Помаленьку, по чуть-чуть…
«Но какая же она… тугая! Даже… может наврала, насчет… что не девочка?».
Он не торопился. Легонько покачивался…
«Умение и труд – все перетрут!».
«Хотя… вот перетирать сейчас ничего не нужно! Да и сложно что-либо перетереть… в такой влажной среде!».
Она вцепилась в него клещом. А с определенного момента, казалось, даже дышать перестала!
- Ты как, маленькая? Живая?
Она закивала головой.
- Может… немного… вынуть?
- Нет-нет-нет… еще хочу! Только… помаленьку… нежнее…
«О-х-р-е-н-е-т-ь!»
Она все-таки заставила его… добилась своего! Опустилась на него полностью и так замерла надолго, прислушиваясь к себе, что-то оценивая и даже, как казалось, запоминала… в ощущениях.
А когда он, наконец-таки, дошел… до точки! Ух! Как же это было… небыстро в этот раз! Она вдруг сама подкинулась на нем, оттолкнулась и мягко опустилась перед ним на колени, и приоткрыв рот, приняла все… все.
Они курили… Она молчала, задумчиво глядя в стену. Он – подглядывал на нее.
«Нет, ребята-демократы… нах-нах-нах… такие приключения! Сколько бы раз они с Еленой… доставили друг другу удовольствия… за это время! А так… вымотался, как последний… президент на галерах! Нет, с этой минуты – только проверенные партнерши!».
- Ну и что… стоило оно того? – спросил он.
- Ты о чем? – встрепенулась она.
- Ну-у-у… в рот это… все.
Она засмеялась:
- Да! Стоило! И больше ничего не скажу, даже не спрашивай!
Уже спускаясь по лестнице, Таня попросила:
- Ты только Елене ничего не говори, хорошо? Мне и правда… немного не удобно перед ней.
Она собиралась проводить его до фойе. Но уже на самом выходе… они наткнулись на Завадскую.
- Ага… Вас-то я и ищу… Пойдемте-ка ко мне… голубки. Разговор есть!
«Вот и встрял! Вот же ж… Правильно сказала Танька – телепень!».
На саму его соучастницу было больно смотреть. Еще секунду назад веселая и довольная мордаха ее, вдруг скисла, как тумблер переключили.
Косов вздохнул, пожал плечами и направился следом за Еленой. Танька плелась рядом.
«Но все-таки… как же хороша Завадская! Ух! Огонь-баба!».
Цокая небольшими каблучками туфель, Королева, походкой «от бедра» шествовала впереди. Сегодня у нее опять был имидж Снежной Королевы на службе в «эсэс». Чулки телесного цвета, облегающая серая юбка чуть ниже колена, приталенный пиджачок. Сложная, но деловая и строгая прическа на царственной голове. А когда они стали подниматься по лестнице, и узкая юбка обтянула еще больше ягодицы Завадской, Иван непроизвольно сглотнул слюну.
«Говорил уже, что мне здесь неимоверно везет на баб? Говорил, да? И еще не раз скажу!».
И в прошлой жизни Елизарову несколько раз попадались такие вот… фам фатали. Но все-таки… не так часто, как здесь.
«А может… такие женщины здесь – пока не в тренде? По местным меркам – чересчур высокие, выше метр семьдесят; довольно худощавые – опять же, по местным канонам красоты. Да и черты лица у всех его знакомых красоток – тоже не каноничные для этого времени. Здесь же как? Образец красоты – Любовь Орлова. Невысокие, до метра шестидесяти пяти – не выше! Довольно коротконогие, тяжеловатые внизу, с неярко выраженной талией. С бюстом, конечно же! И на лицо… простоватые на вкус Косова. Круглолицые, как правило, курносенькие… А у него из таких знакомых – вот Конева, к примеру! То-то она так пользуется успехом у мужчин. Но ведь и ему она… вполне, Варенька наша! Доберусь я до нее, ох и доберусь! Только вот… с Еленой как-то надо… разрулить. И еще… пигалицу бы эту как-то отмазать!».
