Ни капли не стесняясь присутствия программ-оператора, она скинула с плеч прозрачный халатик и потянулась за платьем, которое было разложено на широкой кровати. Божена поспешила помочь шефине его надеть, поправила хомут, обрамляющий вырез на спине.
– Характер передачи информации от этого человека полковнику Дозини с восьмидесяти процентной уверенностью говорит о том, что он состоит в преступной организации – «семье», - продолжил объяснять свои выводы Витклиф. – Они до сих пор передают большую часть сообщений из уст в уста кодовыми фразами или на архаичных бумажных носителях, чтобы в случае поимки успеть их уничтожить. Совокупности всех вышеперечисленных фактов достаточно, чтобы заподозрить полковника в связи с мафией. И последнее – наибольшее число повреждений целостности комбинезонов происходит у итало-язычных пилотов в отдаленных разрабатываемых участках пылевого пояса. А в это же время по случайности там работает автономный конвейер, который в свою очередь так же выходит из строя. Иногда шаттл, перегружающий наполовину переработанную руду, пропадает с радаров орбитальных бастионов или спутников и застревает там минут на тридцать, а посланные к нему на помощь пилоты докладывают, что все в порядке, или придумывают нелепую отговорку. И пилоты сплошь итальянцы… А потом на сотую долю процента при выплавке лития увеличивается объем отвала. И никто ничего не замечает. Сплошная омерта.
Берта закончила одеваться и, придирчиво оглядев себя в зеркале, жестом попросила помощницу поправить складку на платье, затем вновь обратила внимание на программ-оператора.
– Ну что ж, возможно мы воспользуемся информацией уже в этот визит, а возможно и нет… – задумчиво протянула она. – В любом случае, я благодарю вас за тщательно проделанную работу. А сейчас меня ждет мистер Гершви.
С первого взгляда Сохель Гершви казался милейшим и обаятельнейшим человеком. Невысокого роста, полный, седой, с небольшой залысиной ото лба и обаятельной улыбкой, которой, казалось, лучились даже его глаза. И он с первых минут встречи располагал к себе. Даже классический костюм банкира, белоснежная сорочка и архаичный галстук с зажимом, играли на образ доброго дядюшки, неуместный в этом случае, но так идущий ему.
– Мисс Хилленгер, я счастлив вас видеть! Прошу, проходите! Присаживайтесь.
Именно эти слова, произнесенные мягко, с непонятным акцентом, встретили Берту на пороге апартаментов, едва та вошла, но еще не успела оглядеться и увидеть мистера Гершви.
Сохель подскочил с кресла с высокой спинкой и поспешил навстречу женщине. За те несколько мгновений Роберта успела бросить быстрый взгляд по сторонам. Увиденное можно было охарактеризовать тремя словами – роскошь, комфорт и эргономичность. Мебель, изготовленная по прототипам полутора тысячелетней давности – человечеству после выхода в космос стало так свойственно цепляться за свою многовековую историю – но напичканная самыми современными устройствами. Головизор, совмещенный с компьютером, который можно смотреть только с хозяйской стороны. Сидящий же напротив увидит красивый объемный пейзаж, сквозь который можно рассмотреть собеседника. Эспресс-машина для приготовления ройбоса – напитка из листьев странного кустарника, почему-то произрастающего только на Земле, в Африке, и от этого безумно дорогого.
Это все, что успела заметить Роберта, прежде чем мистер Гершви завладел ее рукой и, элегантно склонившись, запечатлел на кисти едва заметный, но все же самый настоящий поцелуй.
Роберта тепло улыбнулась. А что ей еще оставалось – хозяин задает тон встрече.
Влекомая, она опустилась в кресло, а напротив уселся Сохель.
– Ройбос? Или может кофе? – спросил он, указывая на эспресс-машину, но Берта покачала головой.
– Сколько ни была на Земле, но так и не смогла привыкнуть к его странноватому вкусу, – мягко возразила она. – Видимо, просто времени не хватило. Поэтому кофе.
Вот так – туше. Мистер Гершви пытается пустить пыль в глаза, а ему ответили, мол, сами не лыком шиты.
Пока официант скользил невидимой тенью, приготавливая в самой настоящей джезве на горячем песке кофе, они успели обменяться ничего незначащими фразами о погоде, об экономике в конфедерации и галактике в целом. И лишь когда официант исчез, разговор свернул в деловое русло.
– Мистер Гершви, после прошедших тестовых испытаний на базе «Центурион» мы готовы принять на дополнительное вооружение пилотов ваши нейро-скафандры. Единственное что меня настораживает, это частота их поломок и… и стоимость.
– Стоимость? – искренне удивился собеседник. – Господь мой Бог, а причем тут стоимость?!
И его удивление было таким естественным. По стоимости нейро-скафы равнялись всего одной-единственной боеголовке, а ведь их пилот нес в подвесах до полусотни на обычном драккаре. Цена за такой полезный девайс была просто смехотворной. И мисс Хилленгер, словно прочтя его мысли, выдала слово в слово.
– Стоимость за столь полезное устройство смехотворна. Именно это меня настораживает.
– Так себестоимость невысокая, – развел руками мистер Гершви.
– А как же желание окупить новые разработки? – не сдавалась его собеседница.
– Нейроткань была получена как побочный продукт основных разработок, которые ведет группа предприятий и фирм входящий в консорциум. Так что никаких затрат для ее получения просто не существует. Видите ли, мисс Хилленгер… Позвольте мне называть вас Робертой? – женщина кивнула. – Так вот, дорогая Роберта, каждой отдельной компании, фирме или предприятию невозможно содержать полноценный штат разработчиков и экспериментальную базу. Тогда как, объединившись и вкладываясь каждый по чуть-чуть, мы в состоянии получить столь крупные достижения, которые нам даже и не снились, когда мы бы были разрозненны. Именно так и появился консорциум. В стремлении к новым знаниям и технологиям мы организовали общую научную лабораторию, экспериментальную базу…
Сохель Гершви все говорил и говорил, и слова его были радужными, изобилуя перспективами открывающихся горизонтов. Для Берты все звучало как качественно написанная рекламная речь. Мол, мы такие молодцы и так едины в своем порыве, что даже бабки забываем делить меж собой, стремясь к счастью для человечества. Эта мысль заставила Берту улыбнуться. Впрочем, мистер Гершви принял ее на свой счет и еще больше расцвел.
– Поэтому, мы продаем так недорого, – завершил он свою пламенную речь.
– А цена не изменится со временем? – задала следующий интересующий ее вопрос Берта.
– Увы, – улыбка Сохеля тут же угасла. – Я не всесилен и не могу сдерживать инфляцию в мировой экономике.
– Меня интересуют не проценты, а повышение цены на порядок. Скажем, сегодня скафандр будет стоить сто кредо-центов, а завтра тысячу, если не десятки тысяч.
– О! – отмахнулся Гершви, – Такого, конечно же, не будет. Об этом даже можно записать в будущем контракте.
– А частые выходы скафандров из строя? Как поступить с этим?
Все-таки Берта была профессионалом и знала, о чем в первую очередь следует беспокоиться.
– Это как раз компенсирует их невысокая цена, – тут же нашелся Сохель. – Скафандры как расходный материал, и их легче заменить, чем чинить. И это при всей их чрезвычайной эффективности.
– Но цена… – продолжила настаивать мисс Хилленгер.
– Господь мой Бог, да что же вас в цене-то не устраивает?! – наигранно удивился мистер Гершви.
Берта тоже была неплохим физиономистом и смогла распознать эмоции собеседника, несмотря на его отличнейшее умение владеть собой. Гершви все уже понял, но продолжал изображать недоумение. Однако Роберта молчала, и Сохелю пришлось сдаться первому.
– Если уж вас и ваших нанимателей так беспокоит цена, и вы считаете, что хорошее не может быть недорогим, мы готовы немного поднять цены…
– Сделав скидку в другом, – уверенно завершила за него женщина.
И мистер Гершви впервые взглянул на Роберту не просто как на шикарную женщину, но и как на высококлассного топ-менеджера. Естественно он знал, что поднятая цена и полученные скидки будут розниться, и эта разница осядет на счетах, касательство к которым так или иначе имеет мисс Хилленгер. А еще она намекала, что часть может осесть и у него.
