Впрочем, несколько десятков норманн полетели наземь вместе с ранеными жеребцами, погибая от тяжелого удара о землю — или же под копытами скакунов своих соратников, неудержимо рванувших вперед.
Но Танкреда-Белика сия чаша миновала…
— С нами Бог!
— С НАМИ БОГ!!!
Увлекшийся преследованием капитан здорово загорелся боем, от всей души проорав боевой клич крестоносцев — на полном серьезе ощущая себя одним из них! Никогда не занимавшийся верховой ездой, он вдруг почуял ни с чем не сравнимое упоение скачкой — когда ветер бьет тебе прямо в лицо, а уже примятая трава под копытами жеребца сливается в сплошной зеленый ковер… По большей степени неосознанно, на чужих рефлексах Даниил повесил на шею рог — и заученно, в одно движение скинул ремень копья с плеча, перехватив древко его в правую руку… Также, плотно уперевшись в заднюю луку седла и вытянув вперед ноги в стременах, он получил дополнительную опору. После чего, чуть согнувшись, сжавшись, Белик словно слился с Вельянтифом в единое целое, крепко зажав копье подмышкой… Зажав его так крепко, чтобы наконечник не «гулял» из стороны в сторону во время скачки, а стойко резал воздух, приближаясь наточенным, сверкающим на солнце стальным жалом к цели — к спине развернутого полубоком врага!
Легконогие, выносливые степные кобылы сарацин с легкостью оторвались бы от дестриэ, если бы турецкие лучники держали бы большую дистанцию — хотя бы в полсотни шагов. Однако накоротке рыцарский жеребец всяко быстрее, даже с учетом бронированного всаднике на спине… И потому Вельянтиф неудержимо настигает лошадь сельджука — уже наложившего на тетиву очередную стрелу, и развернувшегося в седле полубоком! Очевидно, сарацин приготовился пустить срезень в самую грудь рослого вороного жеребца… Белик осознал, что ничего не успевает поделать, что смерть вот она, на острие широкого, плоского наконечника турецкой стрелы… И лишь дико заорал от ярости и отчаяния — даже не попытавшись свернуть в сторону или замедлить скакуна!
Хотя бы потому, что с учетом плотности следующих вслед за ним конруа этот маневр не прошел бы…
Но то ли его отчаянный полукрик-полурык оглушил турка, то ли сарацин лишился мужества, не сумев отвести взгляд от настигающего его острия рыцарского копья! А может, все дело в том, что кобыла сельджука резко скакнула вперед, перескочив через кочку? Так или иначе, вражеская стрела прошла мимо Вельянтифа, ударив лишь в самый низ щита Белика…
Конный лучник попытался было достать новый срезень и наложить его на тетиву — но к этому времени Даниил уже практически настиг своего врага. В последний миг пришло осознание, что протаранить улепетывающего турка не получится — и тогда капитан перехватил древко своего оружия прямым хватом… И чуть отведя его назад, Белик быстро и точно вонзил копье в спину сарацина, вогнав его чуть повыше поясницы — лезвие наконечника прошло всего на палец выше задней луки сельджукского седла! После чего кэп тут же рванул копье назад, освобождая оружие из человеческой плоти…
Раненый турок протяжно закричал, выгнувшись назад — а затем его оглушенное болью и переставшее слушаться тело вывалилось из седла, рухнув под копыта рыцарских дестриэ… Еще один короткий вскрик — и для сельджука все кончилось; между тем, Даниил практически настиг нового противника, следующего от «Танкреда» по левую руку. Короткий замах — и выпад через грудь! Пришлось приподняться на стременах и чуть свеситься в сторону удара — но копье повторно настигло свою цель, смертельно ранив очередного врага уколом под ребра…
Белику удалось «спешить» еще одного сарацина прежде, чем рыцарские жеребцы стали выбиваться из сил, а туркам удалось оторваться; вскоре поток вражеских стрел стал плотнее, а выстрелы точнее… Эх, вот если бы сельджуков удалось прижать к какой преграде — тогда рыцари истребили бы всех их! Но догнать оставшихся степняков теперь уже не представляется возможным…
Однако мгновение растерянности и даже паники было довольно коротким. Капитан вновь затрубил в свой рог, призывая рыцарей замедлиться, дать коням отдых — одновременно с тем уводя всадников за собой, заворачивая колонну их вправо… Ведь за время короткой погони норманны потеснили не только потеснили сарацин на левом фланге войска крестоносцев из Прованса, но и вырвались вперед. Чем Белик не преминул воспользоваться, атакуя крыло турков, сражающихся с франками — и в тоже время отрезая им путь назад!
Иными словами капитан решил использовать своих рыцарей в роли молота, прижав сельджуков к наковальне копейщиков Раймунда из Тулузы…
В то же время обстрел потесненных норманнами лучников усилился: теперь турки спешат отомстить крестоносцам за несколько минут смертного ужаса — и гибель сотен соплеменников! Более того, под град стрел попало множество крестоносцев Танкреда, следовавших до того в задних рядах и теперь замедлившихся на развороте… Впрочем, Даниил сумел верно угадать с маневром, подставив под турецкие срезни левый бок всадников — защищенных ростовыми щитами! А потому большинство потерь вновь приходится на лошадей — и вновь спешенные рыцари успевают покинуть седло прежде, чем раненый дестриэ рухнет наземь, в большинстве своем избежав тяжелых травм.
Вот когда вместе со всадником падет разогнавшийся жеребец, тогда избежать переломов возможно лишь чудом…
Сражающиеся с франками турки заметили, наконец, новую опасность — и часть их всадников тут же подалась назад, намереваясь уйти от тарана норманнов. Но масса сражающихся сарацин в центре столь плотна, что поспешно отступить всему их воинству не представляется возможным… Белик на это и рассчитывал — и теперь, вновь протрубив в рог, он пришпорил отдохнувшего Вельянтифа, стремительно сближаясь с врагом!
И увлекая за собой конруа норманнов…
— С нами Бог!
— С НАМИ БОГ!!!
Рядом свистнула одна и другая стрела, чудом разминувшись с жеребцом, третья ударила в щит, четвертая рванула кольчужную бармицу у левого уха, едва не угодив в лицо! Но зажегшийся схваткой капитан лишь опустил голову к щиту, спрятав ее за обшитой кожей кромкой по самые глаза… Он уже перехватил копья, в этот раз зажав древко точно подмышкой — ведь теперь врагу некуда деться от норманнских рыцарей, некуда отступить! И осознав это, сарацины смело устремились навстречу крестоносцам (отчаяние предало храбрости), стреляя по ним в упор — и двинув вперед немногочисленных всадников с копьями…
— АЛЛА-А-А!!!
Один из сельджуков ринулся на «Танкреда», намереваясь сразить крестоносца. Для более сильного удара турок, удерживающий свое оружие прямым хватом, чуть отвел правую руку назад — как совсем недавно действовал сам Белик, настигая первого сарацина… Вот только в этот раз капитан не преследовал врага — а разогнавшись, летел прямо на него, намереваясь в буквальном смысле протаранить! Однако опытный вражеский воин, не найдя брешей в защите самого крестоносца, в последний миг сумел изменить направление своего удара — и попытался вогнать острие копья в грудь Вельянтифа длинным выпадом…
Но за миг до того, как наконечник вражеского оружия достал бы плоть вороного жеребца, лэнс разогнавшегося для тарана Белика врезался в легкий деревянный щит сарацина, прошив его насквозь!
Руку капитана рвануло назад от сильнейшей отдачи — а древко копья, чье острие застряло в теле турка и его щите, буквально лопнуло, не выдержав напряжения… Но подчиняясь рефлексам «носителя», Даниил Витальевич уже секундой спустя рванул из ножен меч — чтобы от души рубануть клинком вправо, надвое развалив лук поравнявшегося с ним сельджука!
А вместе с ним и шею турецкого всадника…
Глава 11
…- Не жмемся к обозу! Шире шаг!!!
Самсона вдруг догнало чувство, что он отправился прошлое — ведь все происходящее с ним сейчас, происходило с ним и ранее едва ли не точь в точь! Все та же пыльная дорога Вифинии, по которой следует ромейский обоз, все то же палящее, малоазиатское солнце, все те же холмы, из-за которых по-прежнему может показаться турецкая конница… Но все-таки есть и отличия — обоз на сей раз вдвое длиннее предыдущего, а в сопровождение его следует аж целых две тысячи воинов! Среди которых — пять сотен конных прониариев и их боевых слуг, причем большая часть всадников вооружены луками или дротиками.
