Через пару часов Хатшепсут объявила перерыв на процедуру дарения подарков, вот только не мне их дарили, как я привык на праздники, а наоборот цари награждали сильно отличившихся. К тронам выстроилась небольшая очередь, оказалось, что в Фивы пригласили номархов Египта и из них она выбрала достойных для подарков.
— Почему не пригласили номархов из Южного и Северного Египта? — повернулся я к Рехмиру.
Верховный визирь смутился.
— Мой царь, организацией праздника занималась царь Хатшепсут, как и составлением списка гостей, — тем не менее ответил он.
— Дорогая, — я дождался, когда она подарит дорогое ожерелье очередному чиновнику и сказал ей, — нужно следующий раз приглашать всех. Если мы претендуем на статус империи, для нас нет различия, какой национальности человек, главное какой пост он занимает.
Царь внимательно посмотрела на меня, но отрицательно покачала головой.
— Ноги не будет здесь иудея или финикийца, — отрезала она.
— Рехмир, подготовь указ, пусть его разошлют по всем нашим землям, — поняв, что она не изменит своего решения, я снова повернулся к верховному визирю, — через полгода царь приглашает всех номархов для обсуждения проектов развития Империи и празднования моего прошедшего дня рождения. Проживание и питание в столице на время праздника, за счёт царя.
— Всех, это как я понял вообще всех мой царь? — уточнил он.
— Ты понял верно. Надеюсь, к этому времени закончат строительство хотя бы ипподрома.
— Я попросил нанять больше рабочих мой царь, — согласился он, — и если бы не распоряжение Его величества, брать только местных работников, то количество желающих наняться к нам из других стран легко бы перекрыло наши потребности.
— Тогда я снимаю свой запрет, — я покачал головой, — не хотят работать за деньги, не мои проблемы. Будем тогда привлекать работников с других стран.
— Слушаюсь мой царь, сегодня же дам распоряжение наблюдающим за стройками, — поблагодарил меня он.
— Нас мало кто поймёт Менхеперра, если мы будем на равных держаться с низшими народами, — Хатшепсут остановила раздачу наград и обратилась ко мне.
— Они номархи и наша власть в тех землях, — напомнил я ей, — никто и не просит тебя говорить с ними на равных, но пригласить мы их обязаны. Показать Фивы, продемонстрировать, что их дети, которых мы взяли в заложники прекрасно устроены, в общем они должны видеть, что в самом центре империи всё спокойно и поводов волноваться и поднимать восстания нет. А поверь мне, они обязательно будут, если их просто игнорировать и слушать только египтян.
Хатшепсут недовольно покачала головой и ответила.
— Делай что знаешь, но тогда без меня, я не хочу в этом участвовать.
— Без проблем дорогая, — я пожал плечами, не хочет не надо, я считал, что поступаю правильно.
Верховный визирь продиктовал мои слова писцу, сделав их более красивыми и ложащимися легче на бумагу, затем показал мне готовый указ, который я подписал, приложив подушечку большого пальца. То же сделала Хатшепсут и указ ушёл в работу, а прервавшийся праздник продолжился.
— Менхеперра, — внезапно задумавшаяся Хатшепсут воскликнула и удивлённо посмотрела на меня.
— Дорогая? — удивился я её внезапной реакции.
— Я только сейчас поняла, что у тебя просто дар превращать любое мероприятие, даже праздник и похороны в работу. На похоронах ты переделал все государственные службы и канцелярии, сегодня и то умудрился заставить работать даже меня, хотя я точно не планировала этого делать.
Я улыбнулся, оказалось у царя есть чувство юмора.
— Мирное сосуществование с тобой, даёт мне поводы расслабиться любимая жена, — мягко сказал я, — я не всегда теперь работаю.
Она улыбнулась.
— Я долго сопротивлялась неизбежному, но ты словно бешеный горный поток, рано или поздно сминаешь любого.
— Но я рада, что это произошло, — она потянулась, взяла мою руку в свою и прижала к своей щеке, как я это часто делал в её отношении.
Количество взоров в зале в нашу сторону после этого жеста увеличилось многократно.
— Давай продолжим дарение подарков, не будем заставлять номархов ждать, — я погладил её по щеке и дал знак продолжить.
Чиновник следовал за чиновником, правитель за правителем, сливаясь у меня в глазах в однообразную человеческую массу, поэтому, когда неожиданно вместо часто тучного и пожилого человека перед нами с Хатшепсут предстала тоненькая, словно тростинка девушка, с яркими живыми глазами и терракотовым цветом кожи, так напомнившим мне о Хумай, что у меня заболели виски и закружилась голова.
— Отец не смог прийти на праздник, Ваши величества, — она низко поклонилась, показав в разрезе дорогого платья небольшую грудь. Кровь от этого вида запульсировала у меня в глазах ещё сильнее, я наверно впервые в жизни возжелал так сильно девушку, что хотел взять её прямо здесь и сейчас.
— Я знаю дорогая Амази, — мягко к ней обратилась Хатшепсут, — я ведь сама отправила его с большинством мужчин твоего рода в Пунт.
При слове Пунт я насторожился и главное вспомнил, что главного советника Хатшепсут уже давно не было видно рядом с ней.
— Чья ты дочь? — обратился я к ней, чем вызвал у неё настоящий ступор. Ведь всё это время я просто сидел и молчал, и только на неё обратил своё внимание.
— Она дочь моего советника Нехси, — видя, что та, широко открыв глаза смотрит на меня и молчит, помогла ей сама Хатшепсут, — юная Амази, прекрасный цветок от его второй жены, керминки.
— Я это вижу по её благородному цвету кожи, — я едва не раздевал девушку глазами, — думаю ей стоит зайти ко мне сегодня вечером, посмотреть на коллекцию моих бабочек.
Сидящая рядом Хатшепсут внезапно всё поняла.
— Менхеперра, нет, — она твёрдо посмотрела на меня, — если ты не хочешь поссориться, едва мы помирились, забудь о ней, выбери себе другую, к твоим ногам упадут тысячи!
Девушка, широко открыв глаза, смотрела за перепалкой двух царей.
Внезапно в зале появилась чёрная кошка, гордо прошествовала мимо всех, сопровождаемая четырьмя охранниками и запрыгнула мне на колени. Все вокруг замерли.
— «Андрей, — раздался задумчивый голос у меня в голове, — я понимаю тебе сейчас тяжело, я видела, как ты переживал смерть своей жены, но послушай второго царя. Она дочь её главного советника, которого она сама отправила в экспедицию и явно пообещала заботиться в его отсутствие о его семье. А если на приём не пришёл никто из мужчин, значит в этой семье совсем всё плохо, если пришла лишь дочь. Не думаю, что будет разумно портить отношения со вторым царём, если впереди у нас поход на Вавилонию. А если тебе секса не хватает, сегодня ночью я сама тобой займусь».
Если бы эти же слова сказал кто-то другой, я наверно только бы взбесился и сделал по-своему, но Бастет…Я закрыл глаза и делал десять глубоких вздохов, стараясь успокоить дыхание и пульсирующую кровь в висках. Память о Хумай и вожделение к этой девушке, так сильно на неё похожей, медленно меня отпустило. Я открыл глаза, видя, что все кругом замерли, со страхом ожидая моего ответа Хатшепсут.
Я поднялся с трона, удерживая Бастет в руках, наклонился к растерянной Хатшепсут, поцеловал её в лоб и сказал.
— Пожалуй ты права дорогая, я лучше пойду поработаю. Продолжай праздник за нас обоих.
Больше не смотря на девушку, я пошёл на выход. С Бастет и правда секс у нас вышел, да такой, что весь следующий день я думал о том, какой я идиот, если на это согласился. Который уже раз. Вчерашняя девушка из памяти вылетела, я не стал ссориться с Хатшепсут из-за мимолётного, пусть и жгучего желания.
* * *
— Мастер Аменемхет просит его принять, — обратился ко мне Хопи.
— Зови, — я лениво покачал рукой, поедая зёрна сладкого граната, работать сегодня не хотелось, так что я решил остаток дня провести в неге и ничего неделании.
Зашедший мастер стал низко кланяться, но я как обычно его прервал.
— Аменемхет ты же знаешь, я всегда рад тебя видеть, присаживайся. Будешь вино? Закуски?
