– Это не тот Штыба, который сегодня предложил изменить регламент? – спросил вдруг парень из президиума, вроде как Сергей.
– Да! Это Анатолий заметил неточность в регламенте, ведь секции не одинаковы по численности, и наша – самая малочисленная, и мы сразу были в неравном положении по сравнению, например, с твоей секцией, Сергей, – одновременно выдала меня и подтвердила моё предположение насчёт имени простодырая Светлана.
Зашибись! А мне нужна такая слава? Вон как на меня стали коситься неодобрительно некоторые, те, из других секций, у кого шансы уравнялись. Побьют ещё вечером. Шутка. Руки коротки. А может мне это кажется, и нормально они смотрят? Все улыбаются, но у меня иммунитет из будущего к фальшивым улыбкам.
– Товарищи, спасибо за доверие, я парень простой, ещё без большого жизненного опыта, и мои интересы только формируются. У нас одна из самых больших школ в стране, если не самая большая. Вместе с постоянным составом в ней занимаются сто пятьдесят человек, – вспомнил я информацию от Палыча.
– А у нас – это где? – перебил меня Сергей из президиума.
– Я сам из Ростовской области, однако, учусь в зональной комсомольской школе Красноярска, – доброжелательно, с улыбкой ответил я. Улыбаться я тоже умею.
– Это где медведи? – крикнул кто-то из зала.
– И зоны! – раздалась опять чья-то реплика.
– То-то он как бандит выглядит, лысый, накачанный, наверное, ещё и наколки есть? – раздался любопытный женский голос.
Девушка на первом ряду шепнула соседке не иначе какую-то скабрезность, от чего та прыснула смехом.
Вот я встрял!
– Зааато его инициатива поддержааана единогласно, – с места громко сказала Инара.
– И с математикой у него хорошо, – так же с места сказал Арсен, наш армянин.
– А ещё, он чемпион города по боксу и его пригласили в сборную республики, на сборы, но он выбрал наш форум, – это вступил в мою защиту Сашок, он-то встал как раз.
– Ой, боюсь, боюсь, – загоготал красномордый парень, тоже с первого ряда. – Знаем, как у вас в провинции места распределяются! Как договорятся, так и будет.
Красномордый опоздал, и зашел в зал последним, поэтому ему и досталось такое невыгодное место в первом ряду, у всех на виду. Был он заметно выше меня, но худее. Это я отметил в голове, когда, легко спрыгнув со сцены, шел в его сторону, сжимая кулаки. Такое хамство нельзя прощать, он сейчас весь край оскорбил, обвинив их в сговоре.
– Толя, – крикнула мне Света.
Глава 21
Глава 21
Переживает, но напрасно! Бить я его не собираюсь, не тот формат мероприятия. Буду отыгрывать школьника, веселого и бесшабашного.
– Анатолий! – резко протянул я руку втиснувшемуся в кресло от моего движения красномордому.
– Павел, – сунул мне свою пятерню он.
Зря! Я сжал её так крепко, что Павел громко заойкал, а кое-кто в зале засмеялся – молодёжь, чё!
– Товарищ Павел, вижу, ты в боксе не разбираешься.
Павел попытался вытащить свою руку, но это не входило в мои планы. Опять смешки и уже громче.
– Анатолий! – ещё раз крикнула Света, но я проигнорил её.
Занят был, руку выкручивал Павлу, заставляя его встать.
– Если ты, Павел, знаешь какие-то факты, которые говорят о случаях сговора в спорте, то, как комсомолец обязан сообщить о них, хотя бы в свою комсомольскую ячейку. Не знаешь как и куда? Посоветуйся, например, можешь спросить у любого старшего товарища-коммуниста. Знаешь сколько в стране их сейчас? – всё-таки заставил я его встать с кресла.
– Не помню! – выпалила моя жертва.
– Товарищи, кто нибудь помнит? – обернулся я к президиуму, заставляя пойманного в капкан Павла сделать пару шагов от кресла.
– Семнадцать миллионов, с лишним! Отпусти его, Толя, ты же ему больно делаешь, – уже возмутилась Светлана.
Отпускаю руку и якобы растерянно говорю:
– Извини, Павел! Рука у тебя нежная, прости, если сделал тебе больно. Привык я там, в глуши, с медведями здороваться, никак не отвыкну, – хлопнув его по плечу, усаживаю красномордого обратно на своё место. – Ты что-то покраснел лицом. Стыдно за навет или в бане был? Морда красная… А я смотрю, чего ты самый последний пришёл, думал ты наше собрание не уважаешь, а ты чистоту любишь!
Народ смеялся уже вовсю.
– Вот такие у нас сибиряки ростовские! – сказал второй наш парень-командир. – А давайте Павла послушаем! Есть, я вижу, у него сомнения, в чистоте советского спорта. Прошу, Бекшин, на сцену!
Иду назад в хорошем настроении духа, а Бекшин уже на трибуне, мямлит что-то. Сомнения-то и у меня есть, да что сомнения, твёрдо уверен, но не у нас в Сибири, и не с договорняками. За всю спортивную карьеру мне ни разу не предложили слить бой или схватку. Допинг – вполне возможно, в девяностые что только не жрали.
– Ну ты бандит! Зачем моего одноклассника мучил? – шепнула упомянутая Оля.
– Реально? – удивился я.
– Сейчас он в Питере, а я в МГУ гранит науки грызу, а учились в одной школе. В 175-й, – шепнула она мне, наблюдая за потугами на сцене Павла, которого я выбил из колеи. – Ты фильм «Чучело» смотрел? У нас в школе его снимали!
– Да ладно! Так ты только школу закончила? – вспоминаю я старый советский фильм.
– На втором курсе биофака, у нас школа с углубленным изучением биологии, – подтвердила Оля.
– Это хорошо, что тебе восемнадцать есть, – не подумав сказал я, ещё и посмотрев на Олину грудь.
– Нахал! Я не такая! – хихикнула Оля.
– Хм, я имел ввиду другое – значит, тебе продадут алкоголь, но ход твоих мыслей мне нравится! – пошутил я.
Блин, да реально от недостатка секса башню сносит! Гормоны и взрослый опыт, который многое домысливает, заставляют меня клеить всех подряд! Даже Инара мне уже кажется сексуальной, надо будет её поблагодарить за поддержку, вон она на нас смотрит, оглянулась. И остальных тоже.
«Главное, Арсена не забудь поблагодарить! Пока они всю чачу не выпили», – подзуживает внутренний голос.
Бухать я не собираюсь, хоть и не боюсь глупостей наделать пьяный, а лучше остерегусь, а вот пошалить с Олей… или с Инарой, ещё и Света есть! Это можно. Тут же вспоминаю, что скоро меченый введет сухой закон, и возраст покупки алкоголя поднимут до двадцати одного года. Умирать за Родину уже могут отправить, в тот же Афган, а выпить пива в восемнадцать лет нельзя будет!
– Толя! Нельзя таким пошлым быть, – положила свою руку на мою девушка, намекая, что как бы можно, и добавила. – Я не пью совсем. – А ты спортсмен же!
– Да мне только для запаху, дури у меня и так хватает, – опять шучу я.
Незаметно для нас посиделки подошли к концу, и мы отправились вместе с Олей в столовую на ужин. Ко мне подсел возбуждённый Сашок.
– Я получил тридцать два из тридцати восьми! – порадовал он меня и огорчил Олю, напомнив ей про её фиаско.
– Ты же в промышленности? – уточнил я.
– Да, там и транспорт вместе, в нашей секции, – сказал он, прожёвывая рыбу.
Кормили тут хуже чем в «Олимпийце», а вот сегодняшняя рыба несмотря на то, что это обычный минтай, а не осетрина какая, была вкусной.
«Как там Карлыгаш и Бейбут»? – взгрустнулось мне.
– У нас вообще меньше десяти голосов «за» никто не получил, – опять капал на мозги Оле Сашок.
– Я в номер, что-то голова заболела, – сказала вспомнившая своё горе девушка.
– Сашка, вот чего ты хвастаешь? Я вообще максимум голосов получил и не хвастаюсь! А у неё всего восемь голосов «за». У меня с ней всё наклёвывалось, а ты обломал ей настроение! – отругал земляка я. – А вообще спасибо, что вступился на посиделках за меня.
– Я немного струхнул, когда ты спрыгнул, а деваха рядом даже шепнула, мол, смотри какой самец, – признался Сашка.
У меня в планах было найти нумизматов, хотел купить немного мелочи венгерской. И в магазин бы заглянуть, купить кое-что из еды.
– Я в магаз, – сказал я Сашке, и, пока он не навязался со мной, ушел к себе в номер.
