не покривил я душой. — Кочевые народы — настоящий бич для народов оседлых. Хорошо, что как минимум в нашей стране никаких «набегаторов» не осталось.
Мужики вежливо гоготнули, и Магомед-Салам Ильясович продолжил вещать.
Вот она, генеральская проверка как она есть — берем важного гостя под ручку, заносим бакшиш, вкусно кормим, водим в баньку и по образцово-показательным местам. На выходе — красивый отчет за подписью довольного царева человека о том, как здорово работают все ветви власти на местах. Дед Паша не обольщается — вчера вечером с ним разговаривали на эту тему, но «национальные особенности нужно уважать» и «я не могу себе позволить мотаться по кишлакам — не поймут». Ох уж это их «понимание»!
Закончив с Дербентом, погрузились в вертолет, и нас повезли полюбоваться на строительство Чиркейской ГЭС, которая после ввода в эксплуатацию станет самой мощной гидроэлектростанцией на Северном Кавказе. Приземлились, я неслышно и незаметно для окружающих поморщился на этнических танцоров — куда не приедем, везде они! — сходили к разбитой здесь «поляне» с тентами под открытым небом покушать барашка (стабильно вкусный), нам выдали каски — техника безопасности! — и мы отправились бродить по стройке. Сказать, что «захватывает дух» — ничего не сказать, в Дагестане вообще красиво, а такие проекты накидывают сверху гордость за человеческий род, который однажды осознал мир вокруг себя как строительный материал, и с тех пор совершенно не собирается останавливаться. Оно, конечно, экология, но давайте будем честны — на полном серьезе отказываться от плодов научно-технического прогресса станет только сумасшедший.
На этой стройке и по бумагам, и по факту все строго по инструкциям и без воровства. Нет, какой-нибудь болтик спереть любители обязательно найдутся, но это — стандарт, без которого никак.
Мне бы вырваться из нашей замечательной группы да по населенным пунктам поменьше покататься, но дед Паша от себя далеко не отпускает — а ну как непоседливый мальчик в ущелье свалится?
Когда мы покинули ГЭС, уже вечерело, поэтому Судоплатов, отреагировав на мои жалобные глаза — не хочу обратно в уютное чрево «Потемкинской деревни»! — попросил Магомеда-Салама Ильясовича разместить нас в поселке Дубки — ближайшему к ГЭС, и ныне там проживает целая куча приезжих, а значит — повышенный хаос, в котором найти нехорошее шансы кратно повышаются.
Товарищ Умаханов лицом владел идеально, и этакую неприятную просьбу принял стоически, отправив в поселок пачку подручных. С другой стороны — вполне мог такой поворот ожидать и в меру сил готовиться.
Поселок в эти времена активно застраивается новенькими пятиэтажками — для немалой части строителей и работников будущей ГЭС, а также людей сопутствующих — учителей, врачей и прочих — ускоренная процедура получения жилья стала решающим фактором для переезда. Ну а пока приезжий люд проживает во времянках, бараках и общежитиях. Интернационал — самый что ни на есть каноничный, Магомед-Салам Ильясович даже похвастался самым настоящим оленеводом из Малых народов Севера, который трудится бригадиром комсомольского стройотряда. Предлагал его и показать, но дед Паша отказался — что мы, малых народов не видели?
Когда мы въехали на территорию поселка, я чуть не заржал — прямо на наших глазах, с суетой и криками, местные белили бордюры, мели улицы и собирали мусор в мешки.
— Плановый субботник, Магомед-Салам Ильясович? — обратился я к главе республики.
В «Чайке», кроме него, деда Паши и меня едут дядя Петя — меня беречь — и дедов адъютант в роли водителя.
— Плановый! — сменив неловкость на лице на облегчение — тупой пацан не догадался! — он покивал.
До абсурда, блин!
— Завтра в местной школе пройдет музыкально-песенный конкурс. Могу ли я попросить тебя возглавить судейскую коллегию, Сережа? — поменял он тему, выкатив мне типа-пряник.
— Спасибо за доверие, Магомед-Салам Ильясович, клянусь не подвести! — согласился я.
Может найду какого особо голосистого ребенка, с собой заберу, детские песенки будет петь.
Кортеж добрался до выделенного нам подъезда новенького дома, заселились, я собрал свою бравую тройку, и мы пошли на поиски приключений. Охрана — на расстоянии, но неизменно с нами. Под окрасившемся в закатные цвета небом выехали на перекресток и повернули направо — по словам подкупленной «соточкой» (и клятвой никогда и ни за что ее не упоминать при власть имущих, чтобы не попало) консьержки, здесь находится стихийный рынок.
Миновав пятиэтажку готовую, пятиэтажку строящуюся и пару бараков, услышали отголоски гневных воплей. Ускорившись, завернули за угол и узрели небольшую площадь с усыпанными всем подряд — от фруктов и овощей до шмотья и строительного инструмента — сколоченными из досок прилавками. Источники воплей — одетые в милицейскую форму товарищи, как смуглые, так и вполне славянской внешности. Источники воплей погромче — товарищи продавцы, которые ну совсем не хотят сваливать с площади.
— Проверка-проверкой, а у меня гранаты испортятся! — припечатал милиционера дородный бородатый торговец фруктами местной национальности.
Ясно, разогнать торгующих пытаются, чтобы глаз уважаемым гостям не мозолили.
— Дядя Андрей, торговать на рынке у нас можно? — намекнул я.
Порученец Щелокова взял ксиву наизготовку и через минуту порядок был восстановлен, а милиционеры выстроены по стойке «смирно» с приказом стоять так и ничего не делать. Под напряженными, старательно транслирующими «лучше бы я ушел» взглядами торгующих и любопытными — покупателей, купили яблочек, гранатов, клубники (даже такое есть!) и мандаринов, напрочь отвергнув многочисленные «да так бери, писатель Ткачев, в подарок!». Торговцы и клиенты от такого успокоились и вернулись к своему обычному состоянию. Вот теперь пора к давно примеченному прилавку, за которым совершенно открыто, среди бела дня, дагестанский мужик средних лет и повышенной волосатости продавал джинсы в количестве трех пар.
Подошли — «Тверь»! Новенькая «Тверь»!
— Здравствуйте, уважаемый товарищ! — поприветствовал я торговца. — Меня Сережей зовут, это… — представил спутников по всей форме, со званиями.
На лице торговца появилось выражение «мне конец». Ясно, копаем!
— Максуд, — представился он в ответ. — Мне «Черные глаза» нравятся, — предпринял попытку легко отделаться.
— Очень рад! — вполне искренне ответил я. — Скажите, товарищ Максуд, а откуда товар?
— Да приехали тут комсомольцы, все прокутили, — презрительно поморщился он. — Дяде моему продали, а он меня на рынок послал.
— Понимаю, — покивал я. — Можно? — указал на одну из пар.
— Великоваты будут, — забегал глазами уважаемый Максуд.
— А мне в подарок! — не стушевался я, взял одну из пар, немножко вывернул штанину, достал из кармана завалявшуюся бумажку и потер
