– Гунульфу Первому? – криво усмехнулся Торгрим.
– А хоть бы и так! Или, по-твоему, лучше прогнуться под Харальда Первого? Так недолго ждать осталось. Пойми, ярл, выхода нет! Либо ты покоришься королю, который грядет, либо тебе самому нужно основать королевство. Таких, как ты, одиночек, много. Вы хвалитесь своею силой и статью, и вам есть чем хвалиться. Да вот только представь себе, ярл, что в твой фьорд войдут драккары Свейна Первого. А их у него сорок! И каждый полон воинов, храбрых и сильных. Что ты станешь делать тогда?
Ярл помолчал, пристально глядя на Семена, а после приказал хирдманам, державшим Щепотнева за руки:
– Отпустите его.
Семен потер бицепсы, словно побывавшие под прессом, и буркнул:
– Благодарю, Торгрим ярл. Вижу, запали тебе в душу мои слова, и лишь одно тебя тревожит – не хочешь ты видеть первым Гунульфа. Так ведь, ярл, судьба переменчива – сегодня ты второй, а завтра…
– Хорошо! – отрывисто сказал Ворон. – Я прощаю тебя, Шимон, и оставляю жизнь. Чего хочет Гунульф сэконунг?
– Для начала – договориться с тобой, чтобы вместе наведаться к Эйвинду ярлу. Захочет Эйвинд третьим быть – ладно. Не захочет – разорим его! Драккар отберем, а тот хирд, что выживет после сражения, поманим за собой. И станет нас более двух сотен бойцов на шести кораблях!
Викинги впечатленно зароптали, а глазки Торгрима Ворона замаслились.
Или это блики такие, в неверном свете факелов?
– А уж тогда, – заключил Щепотнев с воодушевлением, – прямой путь нам на Сокнхейд, на земли Хьельда конунга!
Глава 21
Константин Плющ
«Мы – спина к спине – у мачты…»
– Дед?! Ты?!
Валера, по-прежнему ошалелый, перевел взгляд на Плюща.
– Это мой дед Антон, – пролепетал он, переходя на русский.
– Я так и понял, – улыбнулся Костя.
Седой, крепкий старикан поднялся с пола и обнял внука.
– Вот и ты Терминал миновал, – молвил он с чувством глубокого удовлетворения. – Валета-котлета.
– А чё ты мне раньше ничего не говорил?
– А ты бы поверил? И не обижайся – это я втянул тебя в Интермондиум.
– Ты?
– А то! Спасибо Романусу, помог заказ на Агеева на тебя оформить.
– Так, значит, Валерка не случайно в нашу тройку попал? – с интересом спросил Костя.
– Случайных людей в Интермондиуме не бывает, – значительно произнес дед Антон и пожал руку Плющу. – Здешние меня Андоттом зовут, хоть в Тролльвик я редко заглядываю. Так только, рудою здешней запастись. Хороша тут рудешка, и железо из нее доброе выходит. Правда, на этот раз не вышло у меня ничего – кнорр мой отобрал Гунульф, а его люди порубали гребцов. Одна… к-хм… один юнга, так сказать, и остался, – перейдя на местное наречие, он позвал: – Эльвёр, не бойся, тут все свои.
Под луч света, пробивавшийся из крохотного окошка, робко приблизился долговязый подросток с неровно обскубленными волосами, в мешковатых штанах и куртке не по размеру. Мелкие черты лица и большие глаза делали его очень привлекательным… Его?
– Постойте, – нахмурился Плющ, – Эльвёр – это женское имя!
– Ну наконец-то! – фыркнул дед. – Да, это дочь моего кормщика Освивра. Его убили первым, и я заторопился – сделал ей ножом короткую прическу, переодел, талию обмотал, чтоб не выделялась, бровки сажей замазал, а то уж больно смазливый пацан получался. Выдал за Эльвира[50].
Эльвёр смущенно улыбнулась.
– У отца много родни в Вегейрфьорде, – заговорила она нежным голосочком, – вот он и подрядился к Андотту. А потом… сэконунг…
Костю резануло жалостью. И еще он подумал, что, если умыть да переодеть Эльвёр, выйдет прелестная девушка, высокая, стройная…
– А чего это нас в капище заперли? – полюбопытствовал Эваранди, лишь бы отвлечься. – Эти викинги что, атеисты?
– Да нет, это древнее капище, посвященное неведомым богам. Им поклонялись те, кто жил тут до норегов.
– А где ты тут живешь? – накинулся на деда внук. – И как вообще?
– Умеешь же ты вопросы ставить, Валета! – хмыкнул старик. – Регистрацией моей интересуешься? В Сокнхейде я – это городишко к югу отсюда, там правит Хьельд конунг. В хускарлы вышел, а нынче я по купеческой части. И бабка твоя там, кстати.
– И она?!
– А чего ты глаза квадратными делаешь? Ленка – баба боевая. Видал бы ты ее в первую чеченскую кампанию, как она бандюганов от станицы отгоняла! Или ты думаешь, я ее просто так Ленкой-пулеметчицей зову?
– Ничё себе…
– А ты думал!
Костя прервал вечер воспоминаний.
– А что здесь сэконунг делает? – спросил он.
Дед Антон хмыкнул, почесал в бородке.
– Пакость очередную готовит, чего ж еще ему делать… В поход выходит, куда не знаю. Скорей всего, в ближних фьордах отметится. А сегодня к нему мужичок один явился, вроде как из хирда Торгрима ярла. Вот только не похож он на викинга – хоть и высокий, но щупловат, по здешним-то меркам. И речь у него другая… Разглядеть его мне сложновато было, окошки-то под самым потолком, но слышно было хорошо. По-моему, Регулятор он, а назвался Шимоном…
– Шимоном?! – воскликнул Плющ. – Так он же из нашей тройки!
– Если это тот самый, – засомневался Валерий.
– Ага, ты еще скажи, что не веришь в совпадения!
– Уже верю, – ухмыльнулся Бородин, косясь на деда.
– Так что с Шимоном? – вернулся Костя к теме разговора.
– Что с Шимоном? – механически повторил Бородин-старший. – Послал Гунульф того Шимона к Торгриму Ворону, ярлу, что по соседству, агитировать, чтобы тот в вассалы к нему угодил. И пообещал, что возведет Шимона в херсиры, если по его выйдет. Не все я расслышал, но понял так, что вечером люди сэконунга два костра запалят над Стьернсванфьордом – это как сигнал тайный, что с утра двинет Гунульф до Торгрима ярла. Потом к Эйвинду заглянет, после чего нагрянет и к Хьельду конунгу всей гоп-компанией.
Валерий глянул настороженно.
– Там же баб Лена, – проговорил он.
– Элин, – усмехнулся дед и вздохнул: – Так именно… Вы… это, не суетитесь особо, поняли? Викинги, они и есть викинги – уделают вас, не запыхавшись!
– Дед Антон, – серьезно сказал Плющ, – обещаю не обижать викингов. Мы, наверное, представимся сыновьями бонда. Скажем, что просились к этому… как его… Торгриму ярлу в дружину, а тот нас пинками… Вот, мол, и решили покровительства сэконунга искать.
– Ничё так, – оценил легенду Бородин-младший. – А потом?
– Суп с котом, – вздохнул Костя.
– Валета, ты меня не знаешь! – строго предупредил дед.
– Первый раз вижу!
Сговорились они очень даже вовремя – залязгал засов, и дверь распахнулась. На пороге нарисовался верзила, похожий на Дольфа Лундгрена, и махнул рукой: на выход!
– На допрос, Роскви, – криво усмехнулся Эваранди.
– Руки за спину или как? – отозвался Бородин.
– Обойдутся…
Костя покинул капище и сощурился, выходя из темноты на свет. По-прежнему стучали топоры и ширкали лопаты – викинги, вооружившись шанцевым инструментом, заканчивали укреплять лагерь.
Перед длинным домом было шумно – охотнички разделывали оленей. Три или четыре окровавленные туши готовились перекочевать в котлы, откуда они отправятся в последний путь по желудочно-кишечным трактам.
Верзила оглянулся и сделал нетерпеливый жест: пошевеливайтесь, мол.
Плющ с Бородиным не стали его нервировать, прибавили прыти.
– Зашли и поклонились, – пробурчал белокурая бестия, отворяя двери.
Костя вошел под тяжкие своды покоев, с любопытством осматриваясь.
В самой середке длинного дома помещался очаг-лонгилле, заботливо огороженный камнем-плитняком, а прямо над ним в крыше светилось зияние дымогона – до труб тут еще не додумались.
Ряд толстых столбов, древнейшая из колоннад, удерживал хитросплетение стропил, на которые наседали слои дерна и торфа. Но с потолка не сыпалось – земляную кровлю укладывали на подстеленную бересту.
Пол вокруг очага повышался, образуя что-то вроде дощатого помоста, а вдоль стен тянулись широкие лавки.
Хочешь – сиди, хочешь – лежи.
Человек пять суровых викингов сидели, широко расставив колени и уперев в них руки, трое молодых воинов стояли, а самое почетное место занимал угрюмый мужчина, уже в годах, с крупными и резкими чертами лица, словно рублеными топором.
Наверное, это и был тот самый сэконунг, ибо все, одетое им и обутое, просто кричало о богатстве: шелковая рубаха, подобие куртки из парчи, скорее всего, перешитой из поповской ризы, сапоги из зеленой кожи, меч, чьи красные сафьяновые ножны были усыпаны каменьями.
Константин замер, поедаемый глазами всей гоп-компании, и с достоинством поклонился. Валерий тоже отвесил поклон.
Гунульф усмехнулся краем губ и резко спросил:
– Как звать?
– Эваранди, – ответил Плющ.
– А я Роскви, – отрекомендовался Бородин.
– Добро пожаловать в Тролльвик! – прогнулся Костя.
Сэконунга удовлетворила любезность, а вот среди викингов, окружавших главаря, числившихся при нем этакими генералами, возник ропот: чего, мол, цацкаться с молодняком?
