— Разберусь, если решу остепениться. Пока ни к чему. Надо бы поговорить с этой мисс Мелтон. Но, кажется, оба брата её очень оберегают. Через их заслон не пробьёшься.
— Думаю, она сейчас во флигеле, — живо отозвался Мартин. — Её туда отселили перед приездом Джеймса. Думали, что он не обрадуется ещё одному наследнику. А так-то у мисс Мелтон свои комнаты в доме имеются.
— А Джеймс, значит, проявил великодушие?
— Разумеется. Он человек современный.
— Ну, да, тоже ведь нигилистом был. Мне нужно, чтобы ты узнал точно, где мисс Мелтон.
— Да с удовольствием! — Мартин поднялся. — Это я мигом!
— Только незаметно! И никого не расспрашивай — просто поищи.
— Понял-понял! А ты здесь останешься? Сюда её позвать?
— Почему бы и нет.
— Вот только пойдёт ли, — засомневался Мартин. — У неё ведь ребёнок маленький. Да и вообще…
Он был прав.
— Тогда пойдём во флигель, — решил я. — Придётся рискнуть. Если не застанем, буду думать, что делать. Есть туда вход не из дома?
Мартин пожал плечами.
— Я ведь тут не всё знаю. Бывал пару раз всего.
— Хорошо, идём.
Мы быстрым шагом направились к флигелю. Я застегнул лапсердак, чтобы кобура с револьвером не бросалась в глаза. Пугать женщину в мои планы не входило.
— А я ведь женюсь, Кристофер! — сказал вдруг Мартин и нервно хихикнул. — Просватал меня отец!
— Неужто?! Поздравляю. И кто счастливица?
Мартин замялся.
— Я, конечно, презираю титулы. Они для меня не имеют значения. Но отец — дело другое, — Мартин не очень искренне вздохнул. — Моя невеста — графиня Шервуд.
Я присвистнул.
— Ничего себе! Я слышал, что их род поистратился в последние годы, но не думал, что настолько. Придётся тебе прогрессизм-то забыть. Шервуды — редкостные консерваторы. Я их знаю. Они разговоров про свержение традиций не потерпят даже ради денег твоего отца.
— Ни за что! — вскинулся Мартин. — Изменить принципам?! С какой стати?!
— Начнёшь вращаться в высших кругах. Глядишь, постепенно и забудут, что отец твой сделал состояние на пабах.
Мартин нервно дёрнул головой. Эта тема всегда была для него болезненной.
— В общем, я тебя поздравляю, — сказал я. — Подумать только: графиня Шервуд! Её фамилия откроет тебе все двери. Войдёшь в такой свет, о котором многие лишь мечтают.
Мартин пренебрежительно махнул рукой, но сам зарделся румянцем. Заметно было, что перспектива стать мужем графини Шервуд втайне доставляет ему удовольствие. Что ж, большие деньги уже давно начали объединяться с гербами. И далеко не всегда придавалось значение тому, как капиталы были нажиты. Прежде на деньги, добытые с питейных заведений, аристократы не взглянули б — пусть даже и разорившиеся в пух и прах. Нынче уже не то. Многие только и ждут возможности продать свой титул подороже. На их счастье, почти всегда находятся желающие купить. Почему бы и Мартину в этом не поучаствовать? По крайней мере, после женитьбы он забудет все свои «идеи», так что можно не беспокоиться, что он угодит за решётку как бунтовщик.
— Вы уже получили одобрение евгенистической комиссии? — спросил я.
— Да, конечно. Вот дверь, — сказал Мартин, когда мы подошли к флигелю. — Стучать?
— Вдвоём не пойдём. Подожди здесь, только не попадайся никому на глаза.
— Как?! — разочарованно воскликнул Мартин. — Остаться снаружи?! Но…
Ему, конечно, хотелось послушать разговор.
— Не будем пугать мисс Мелтон, — ответил я и постучал, тем самым окончив разговор.
Глава 27
Беседа предстояла деликатная, и присутствие Мартина было совершенно излишним. Я собирался расспросить экономку о Себастьяне Тэкери. Меня очень заинтересовало, что она подслушивала наш разговор с Уилшоу (я интуитивно чувствовал, что это была именно она) и так поспешно скрылась.
Дверь отворилась, и на пороге возникла женщина исключительной красоты: белая кожа, тёмные глаза, светлые вьющиеся волосы, спадающие ниже плеч, пухлые губки и высокие, крепко вылепленные природой скулы. Да, такие гены род Уилшоу могли только улучшить.
При виде меня женщина испуганно ахнула и попятилась.
— Позвольте представиться, — я слегка поклонился, не сводя с неё глаз. — Кристофер Блаунт. Гощу у вашего хозяина, — я нарочно употребил это слово, чтобы поглядеть на её реакцию. Однако у мисс Мелтон не дрогнул на лице ни единый мускул. — Лорд Уилшоу упомянул, что вы служите здесь экономкой, так что порядок, который я вижу, несомненно ваша заслуга. Вот, заглянул выразить восхищение.
Обернувшись, я показал Мартину глазами, чтобы он отошёл. Тот нехотя отвернулся и медленно двинулся вдоль флигеля.
— У меня к вам разговор, — сказал я, уставившись в тёмные блестящие глаза.
Не пригласить меня после подобной фразы в дом было бы невежливо, однако мисс Мелтон не торопилась.
— Вы не из полиции, — проговорила она. — Однако я слышала, будто вы думаете, что мистера Тэкери отравили.
— Слухами земля полнится, мисс Мелтон. А что, вы были хорошо знакомы?
Женщина прикусила нижнюю губку, помолчала, а потом посторонилась, давая мне зайти. Видимо, сочла, что побеседовать лучше не на пороге, где нас могут услышать.
— Хотите какао? — предложила она.
— Благодарю, но я предпочитаю горячий шоколад. Если есть.
— Найдётся.
Сев на стул, я осмотрелся. Всё в комнате наводило на мысль, что хозяйка аккуратна и даже, может быть, слишком: каждый предмет стоял на равном расстоянии от другого, и нигде не было ничего лишнего, постороннего, случайно оставленного. Перфекционистка, значит. Обычно это служит признаком того, что в голове у человека полный бардак. И он компенсирует его, тщательно организуя пространство вокруг себя. Возможно, на мисс Мелтон так действовало двусмысленное положение, в котором она пребывала. Если дело в нём, то после свадьбы с лордом педантизм должен пройти. Впрочем, Мартин говорил, что любовью к порядку экономка и покорила изначально лорда Уилшоу. Значит, что-то терзало её ещё до знакомства с хозяином именья и появления ребёнка.
Мисс Мелтон вынесла и поставила передо мной большую чашку с дымящимся горячим шоколадом. Этот напиток являлся второй моей страстью после тёмного пива. Впервые я попробовал его в этом мире на свой седьмой День рождения, и с тех пор горячий шоколад прочно занял в моём сердце почётное место.
— Благодарю, мисс Мелтон. Уверен, напиток великолепен. Такой человек, как вы, просто не способен сделать что-либо нехорошо.
— Вы мне льстите, господин Блаунт. Чтобы судить о таких вещах, нужно узнать человека хоть немного.
— Согласен, — я сделал маленький глоток. — И всё же, я был прав: шоколад просто чудесный!
Женщина стояла в нерешительности, касаясь края стола лишь кончиками пальцев. Она словно не знала, как себя со мной вести. Может, читала обо мне или видела репортаж по телевизору?
— Я вас смущаю, мисс Мелтон? Вы не хотите сесть?
Женщина опустилась на стул. Взгляд её словно спрашивал, что мне нужно.
— Себастьян Тэкери, кажется, был необыкновенным человеком, — начал я. — Производил на людей впечатление. Не оставлял равнодушными. Я побывал на его похоронах. Он ведь на доктора учился?
— На доктора, — слегка кивнула экономка. — Когда у Майкла зубки резались, он его лечил.
— Помогло?
— Да, мистер Тэкери очень хорошо с детьми ладил.
Я отпил ещё шоколада. Он был на удивление вкусным. Надо бы попросить рецепт, но я по опыту знал, что это бессмысленно: в готовке важны не только пропорции и ингредиенты, но и рука, создающая блюдо. Ну, или напиток.
— Почему вашим сыном занимался мистер Тэкери, а не местный врач?
— Доктор Хэмсворт был в отъезде. Его срочно вызвали куда-то. Пришлось обратиться к мистеру Тэкери.
— Рад, что он справился. Я видел, как вы проходили мимо комнаты, где мы говорили.
Мисс Мелтон резко выпрямилась. Она выглядела смущённой, но не слишком.
