— Нас не так много, как хранителей. — С сожалением рассказывала Марлен. — И с каждым годом становится все меньше. Охрана границ требует много сил, отваги, смелости и непревзойденных умений. Каким бы ни был воин, рано или поздно он столкнется с существом, которое окажется сильнее его. Схлопнувшиеся миры полны ненасытных и коварных тварей. Мы не стареем, но вместе с долгожительством пришло и вымирание. Младенцы уже триста лет не появлялись в Круговых горах, как и по всему миру.
— Ты забываешь нашего нового подопечного, — неожиданно вмешалась Аирэль. — Я не хранитель и не могу предсказывать будущего, но это многое значит. Наш мир отряхивается от тлена и пепла.
Марлен поджала губы и кивнула.
— Ну, раз ты говоришь, то так тому и быть.
Тишина, повисшая между нами, оказалась неприятно липкой. Каждая из нас принадлежала своей расе, ценила собственную культуру и верила, что решение ее народа единственно верное. И Марлен, и Аирэль, и я хотели того, чтобы этот мир возродился, но по-разному видели возвращение его к жизни. Если даже в рядах хранителей появились такие, как безумный Николас, то что-то это да значит. Я думала, что настало время жить по-другому, всем вместе, как живут люди в моем мире, но вряд ли Аирэль и Марлен согласятся с этим. Они — дети прошлого, и принимают на веру те заповеди, которым их учили с младенчества.
— Может, эти дети призваны все изменить, — произнесла я вслух, думая о младенце из озера Рух.
Марлен вскинулась, мгновенно прогоняя дремотное состояние.
— Это ты о чем? — настороженно и с запалом спросила она меня, но я только рукой в ответ махнула. Не хватало нам подраться из-за того, что мы такие разные. Вот, парни бы удивились, застань нас в самый разгар ссоры.
— Нашли! — раздался в этот момент голос Оуэна, и теперь мы втроем подскочили с песка и бросились в заросли на голос друга. Они с Тартом искали какую-то богом забытую тропинку, по которой отсюда можно перебраться через заброшенное ущелье во владения демонов. Только Тарт знал, как она выглядит, но и он забыл, когда последний раз пользовался заброшенной тропой. Догнар все еще спал, укачиваемый волнами. Его силы восстанавливались слишком медленно, и демон беспокоился, что маг не протянет долго, если мы не найдем для него целителя. Никто из ребят не умел вливать в другого свои магические силы. Я и подавно об этом слыхом не слыхивала, а мой незримый хранитель не отзывался на мольбы помочь Догнару. Оставалось надеяться только на себя и на хорошую память Тарта.
— Как он? — встретил меня Оуэн встревоженным вопросом.
— Спит, — ответила я, едва отдышавшись. — Ледяной, как айсберг! Мы укрыли его плащами и оставили в шлюпке. Аирэль влила в него какой-то отвар, который самолично приготовила из собранных трав, но вряд ли это спасет положение.
— Кто-то должен остаться с ним, — резким тоном заявил Тарт, и мы посмотрели друг на друга.
— Я останусь, — вызвалась тут же Марлен, — это мой дом, что я там не видела? — она махнула в сторону гор и зловещего темного ущелья, через которое нам всем еще предстояло пройти. — Я уверена, что Тарт справится и в одиночку.
Брат с усмешкой глянул на сестру и кивнул головой. Аирэль приблизилась к Марлен и отдала флягу с отваром, который недавно приготовила для Догнара.
— Вливай и заставляй глотать. Это поддержит его силы до прибытия целителя.
Марлен неохотно согласилась, принимая флягу, как сосуд с ядом. Хорошо хоть громкое «фи» не прозвучало, а то ссор точно не избежать. Оуэн и так сдерживался из последних сил, чтобы не высказать демонице, какого он о ней мнения. Что говорить, мы все немного на взводе, я уж точно. Одного вида Догнара хватало для того, чтобы чувствовать беспомощность и горечь, подкатывающие к горлу и к глазам. Но Тарт сказал, что Догнару грозит магическое истощение, а не смерть, и я выдохнула с облегчением, еще не понимая, что для мага истощение подобно смерти.
Марлен шепнула брату прощальные наставления, сверкая черными глазищами в сторону ущелья. (Ох, не к добру)! И мы вежливо попрощались с демоницей, умоляя ее заботиться о Догнаре.
— Остальные в цепочку и за мной. — Отдал приказ Тарт, недовольно глядя на мой балахон. — Растение, похожее на колючий кустарник, ядовито, поэтому старайтесь беречься от его шипов и даже цветов. Злата, — он снова оглядел меня с ног до головы. — Что у тебя под ним? — и дернул за полы балахона.
Я вскрикнула, опешив от такой бесцеремонности и вцепившись в плащ обеими руками.
— Повежливее! — одернул его Оуэн, но демон и бровью не повел в сторону хранителя.
— Надо избавиться от него, потому что полы плаща станут цеплять ядовитые колючки. В ущелье сыро, твое одеяние намокнет и станет тяжелым, ты станешь отставать, а нам потребуется максимальная отдача от тебя и Аирэль. За фею я спокоен, видел ее физическую подготовку, а ты… — Он скептически ухмыльнулся. — Так, что у тебя под ним?
Я бы поспорила на собственную руку, что Тарт еле сдерживает улыбку. Если бы не подрагивающий кончик его рта и не демонические огненные смешинки в непроницаемой черноте зрачка, он бы выглядел, как настоящий полководец: серьезный, собранный, внушительный, но я не верила. И к моему одеянию Тарт придрался скорее из вредности, чем в иных целях. И спорить я бы не стала, сняла плащ, в котором чувствовала себя вяленой рыбиной, но под ним только тонкая полупрозрачная сорочка и крошечные ажурные трусики, оставшиеся, как память о земном мире. Кто же знал, что церемония передачи младенца хранителям так подзатянется.
— Мы теряем время, — прикрикнул на меня Тарт, а Оуэн снова хотел вмешаться, но демон остановил его взмахом руки. — Либо вы доверяетесь мне, либо остаетесь здесь, — прервал он жестко друга, и тот отошел, предатель.
— Ничего нет, — соврала я демону, краснея под пристальным взглядом черных глаз. Тогда, Тарт наклонился и моему уху и коротко шепнул: «Неправда!»
Я стояла, как громом пораженная, вглядываясь в насмешливые и вместе с тем такие суровые черты лица демона.
«Это он! Он поцеловал меня на палубе, бесцеремонно запуская свои наглые руки под полы плаща и лаская спину, шею, сжимая стальным обручем талию»
От нахлынувших эмоций получалось только открывать и закрывать рот, пока Тарт снимал с себя рубашку, под которой оказалась черная майка с коротким рукавом, и отдавал мне.
— Переоденься, Злата, я не шутил, когда говорил о неуместности твоего одеяния. — И все. Ни единого намека на то, что он позволил себе на корабле хранителей, ни тени улыбки, ни-че-го! А у меня дрожат руки, и ухает в груди сердце. Воспоминания разом вспыхнули в сознании яркими картинками, ощущения вернулись, играя теплыми лучиками по позвоночнику.
— Тебе помочь? — зачем-то подошла ко мне Аирэль, оглядываясь на сердитых парней. — Если переживаешь, что явишься к демонам в неподобающем девушке виде, то можешь оставить свой плащ. Наденешь, как только пройдем ущелье.
Я машинально кивнула головой, соглашаясь на помощь Аирэль. Скинув плащ, отдала его в руки девушке вместе с полупрозрачной короткой сорочкой и когда-то белоснежными чулками. Облачившись в мужскую длинную рубаху Тарта, я тут же узнала этот запах. Терпкий, с нотками сладости. И вкус… Боги! Как такой суровый и грубый демонюга мог так сладко и нежно целоваться. Невероятно! Наверное, я все же ошиблась. Чего только не привидится девушке, которая готова видеть в жестком и самовлюбленном демоне человечного и пылкого юношу?
Немного успокоившись этой мыслью, я вышла к ребятам и заторопилась вместе с ними по тропинке к ущелью. Больше мы с Тартом ни о чем не разговаривали. Шли молча и так быстро, что я отстала уже в самом начале пути.
Мы несколько раз делали привал, чтобы отдохнуть и напиться согретой солнцем воды. Жара здесь стояла такая, что у меня даже губы потрескались, а кожу нещадно пекло. Тарт выглядел по-прежнему свежо, а Оуэн и Аирэль мило переговаривались друг с другом, стоило нам остановится. Фея заботливо ухаживала за другом, намазывая ему соком какого-то растения опаленные солнцем участки кожи.
