«Маша притиснулась посильнее! Ага… Машенька – я это чувствую!».
- Да и ладно… Чего ты мне так… выговариваешь! – Танька насупилась, - Хорошо, папенька! Я постараюсь, папенька! Я буду послушной девочкой!
«Господи! А пищать-то сейчас так зачем? Змеюка мелкая!».
Слава всем богам – начался концерт!
Кира и Савелий вели его очень четко, профессионально. Здорово вели!
«А вот и Варя! Что-то ее не видно было перед концертом! От меня прячется? Да – вряд ли! М-да… не успеваю я с нее должок стрясти! Не успеваю! Да и хрен с ней!».
Калошин был слезоточив. Был Калошин – медоточив. Изнывал страстью и эмоциями, светлой грустью и темной тоской. Флюиды так и порхали по всей площади эстрады. Не знал Косов – как остальным мужикам, но ему было… несколько неприятно и… немного смешно. Но – видно было, что женщин – пробирало! Вон как девчонки тяжко дышат, прямо изнывают, еще чуть-чуть и стонать начнут.
«А лезть на эстраду, кидаться лифчиками и визжать – пока не принято!».
Поэтому, когда объявили антракт, Косов даже облегченно выдохнул. Очень уж девочки «навелись» на Игорька.
- Девицы-красавицы! А не желаете ли выпить газировки и съесть по пирожку? Возле входа я видел, что их продают.
Девчонки пошушукались и приняли решение:
- Знаешь, Ваня, с тобою вся наша диета – коту под хвост! Нельзя же нам так питаться. Быстро вес наберешь, заметят и будешь в поту сгонять все это! – посетовала Танька.
- Ну… как я понимаю – Вы отказываетесь? Тогда я возьму пару пирожков и бутылку ситро для себя!
— Вот же… Ну ты посмотри, Маша – не сволочь ли он? Будет тут сидеть жевать вкусный пирожок с повидлом, запивать газировкой… а мы – слюнки глотать?
- Попозже тебе представиться возможность глотать не только слюнки! – громким шёпотом поиздевался над девчонкой Иван.
Танька ткнула его кулачком в бок, а Маша засмеялась.
Вообще-то – да! Похоже, что с ним девчонки выбивались из принятой диеты – напрочь. Балетные – они такие…
Еще в прошлой жизни Елизаров, как-то болея гриппом, и находясь на «больничном», случайно наткнулся в телевизоре на толи документальный фильм, толи цикл передач об училище имени Вагановой. Читать не мог – глаза болели, а вот даже не смотреть «ящик», а больше – слушать, что из него говорят, было легче. И как-то из-за безделья и скуки – заинтересовался. Никогда не интересовался балетом, а здесь – так совпало! И было действительно интересно узнать, что балет – это целый мир, населенный… вот даже людьми их было не назвать. Эльфами населен этот мир – не иначе! Эти эльфы жили в своем мирке, общались с себе подобными, выступая для узкой прослойки знатоков и ценителей.
И уж легкой эту жизнь было не назвать! Как рассказывала одна дама среднего возраста, сама балерина в прошлом, преподаватель этого учебного заведения – для успешной карьеры в балете мало начать занятия в очень раннем возрасте, заниматься упорно и даже – очень жестко. Необходимо было иметь определенное телосложение. А это – уже генетика! Невысокие девочки, астеничные, но в то же время жилистые, как… как куры в советском гастрономе! Там даже схему показали – тип сложения у танцовщиков, и тип сложения у девушек. Даже ступня должна быть определенной формы, и – даже кости таза! Андроиды, блин!
А уж нормы веса – это вообще «запределье» какое-то! При росте сто шестьдесят пять – сто семьдесят сантиметров у девочек, вес должен быть не более пятидесяти килограммов. А еще лучше – сорок пять! Маленькая грудь, узкие бедра… Поэтому и в позднее советское время девушки эти были востребованы у довольно узкой прослойки советских мужчин определенного толка и социального положения. Эстеты, ага! Где-то совсем близко и эти… «радужно-прекрасные»!
Косов помнил, как тогда его покоробил ответ преподавателя на вопрос – что же делать тем, кто, взрослея, стал выбиваться за рамки принятых норм? Снисходительно улыбнувшись, дама ответила, что в стране, кроме Москвы и Санкт-Петербурга, есть много других театров, в которых требования – не такие жесткие. Вот там – да, можно! А здесь – отнюдь!
Так что… ухаживая за девчонками, подкармливая их разными «вкусностями», Косов оказывал им – медвежью услугу!
«Но сейчас же… еще не то время? И нормы у балетных еще – не настолько жесткие? Хотя… Майя Плесецкая – уже вроде бы вышла на сцену. Пока еще ребенком! Вот уж кто – легенда сцены!».
- Танечка! Горячий пирожок со сладким повидлом! Ах, какой вкусный пирожок! – поглядывая с улыбкой на Машу, шептал он Таньке на ушко, - А сбросить набранные калории можно же не только возле «станка»! Если хорошенько постараться… ночью…
— Вот же ты скотина, Ваня! – засмеялась Танька, - Я же не одна буду есть эти пирожки. Вон, Машка тоже будет! Осилишь… двоих? Больно уж способ согнать вес… привлекательный!
Внимательно глядя в глаза Маше, Иван негромко произнес:
- Я буду очень стараться! – и с удовлетворением увидел, как та покраснела и отвела взгляд.
Он принес по пирожку девчонкам, пару – себе, и две бутылки газированной воды. Заодно выклянчил у продавщицы стакан, отдав, впрочем, за него деньги.
- Смотри… опять эта… твоя знакомая вышла! Ищет кого-то… не тебя? – с издевкой спросила Таня, оторвавшись от пирожка.
У сцены стояла Кира. И, похоже, действительно кого-то искала в толпе зрителей. При этом старательно не смотрела в их сторону. Уловка была… довольно детской.
- Так… девчонки! Мне все же нужно подойти, переговорить! – пробормотал Косов.
Танька хотела что-то съязвить, но подруга одернула ее.
- Еще раз здравствуй, Кира! – улыбаясь сказал, подойдя Косов.
Та сделала равнодушный вид и поинтересовалась:
- А что же ты… знакомых своих оставил?
- Ну ты же понимаешь… что я не мог просто поздороваться с тобой и уйти?
- Да-а-а? Спасибо!
- Кир! Ну перестань дуться! Как бы это… я же тебе ничего не обещал? – не мог подобрать слов Иван.
Девушка внимательно посмотрела на него:
- И правда… чего от тебя ждать?
- Ну да… вот такой вот.
- Да ладно… это не мое дело, в конце концов!
- А ты… я смотрю – прямо влилась в коллектив к Калошину.
Она хмыкнула, покосилась на него:
- Знаешь… хоть мои родители и обеспечивают меня всем необходимым, но все же иметь какие-то личные деньги… Я поэтому еще и на водную станцию устроилась!
- Да? И кем же?
- Инструктором и еще – медиком! Вот… подрабатываю! Кстати, Косов! А что у тебя со сдачей зачетов? Много сдал?
Иван скривился. Да ни хрена не много, на самом-то деле!
Похоже, Кира все поняла:
- И что ты собираешься делать? Так все и забросишь, да? Не жалко столько терять? Половина же уже сдана!
- Тихо-тихо, Кира! Ну что ты сразу – с места в карьер?! Ничего я забрасывать не собираюсь! Просто… мне через месяц уже уезжать. Я уже и с работы увольняться собираюсь… Времени ни на что не хватает!
Кира хмыкнула, прищурившись:
- Ну… на девушек же хватает?
Косов задрал кепку, дурашливо пропел:
- Первым делом, первым делом – самолеты!
Ну а девушки? А девушки – потом!
- Так вот, Кирочка, это – не про меня! У меня – все наоборот: сначала девушки, потом – снова девушки, ну а дальше… а дальше – вновь – они же! И лишь потом… месте там на пятом… или даже – на шестом – всякие самолеты, дирижабли, и даже… всякие катамараны!
- М-да… а ведь этот хмырь… ну этот – комсорг Ваш совхозный! Он ведь прав был, получается! Ты ведь жутко развратный тип, Косов! Получается, он – прав, когда пытался тебя «зарубить» на прием в комсомол; а я – не права!
- Да ладно, Кир! У каждого – свои недостатки! А без недостатков человека нет! Если был такой человек – он был бы – Бог, ну или близко к этому!
Кира скорчила мордашку, как бы сказали в будущем – «рука-лицо».
- Он еще и про Бога речи ведет! Да ты же – абсолютно сырой тип! Вот где твоя комсомольская сознательность? Где чувство ответственности? – но было видно, что Кира прячет улыбку.
- Кирочка! А давай ты не будешь сейчас говорить, как на комсомольском собрании, а? Кроме того, что мы с тобой комсомольцы, так мы же еще и люди, не так ли? Ты вон вообще – красивая девушка!
