Но это и неплохо — по большому счету, рубить палашом куда сподручнее рейтшвера за счет легкого изгиба клинка на рукояти. Но и фехтовать им, как прямым клинком, также возможно. Другое дело, что палаш заметно тяжелее любой шпаги — но, в конце концов, рубку я так и так не люблю, больше полагаясь на верные пистоли.
Бургиньот, вороненую кирасу и прочие элементы брони черного рейтара также пришлось оставить — увы! Взамен по просьбе Тимофея мы получили панцири-калантари — кольчуги с несколькими металлическими пластинами-вставками на животе и груди, не мешающими свернуть и спрятать такую броню в седельную сумку. Кроме того, облачиться в нее не составляет большого труда — достаточно натянуть через голову! К калантарям добавились мисюрки — совершенно татарские кольчужные шлемы с небольшой сферической вставкой, закрывающей темя и затылок. Главное их преимущество — относительная легкость и удобство в перевозке: также можно свернуть. Ах да: мисюрки вполне себе распространены и в Московии, и Речи Посполитой; встречаются у литовских шляхтичей и калантари.
Впрочем, я очень надеюсь, что броня нам ни разу не пригодится. Как и охранные грамоты, выданные князем на случай, если нас перехватят союзники! С другой стороны — если действительно перехватят, хорошо бы, чтобы пригодились. А то порубают, а уж после спросят, кто такие…
Тимофей Орлов оказался не таким уж и угрюмым московитом, как мне могло показаться ранее. Конечно, разросшаяся русая борода, в которой попадаются и светлые, и рыжие волосы, да неухоженные вихры на голове — все это создает общее впечатление глубокой дремучести моего спутника. А грубая льняная рубаха, распахнутая на волосатой груди, да простые шаровары, перепоясанные кушаком, делают его действительно неотличимым от воровских казаков… Однако достаточно посмотреть в живые, проницательные серые глаза с легким зеленым отливом, чтобы понять — стрелец далеко не прост и не глуп. У сотника, кстати, вообще-то довольно правильные черты лица, хоть и нос, на мой взгляд, несколько крупноват — а еще «Орел» оказался вполне себе занятным собеседником, пусть и излишне искренним на мой взгляд и немного наивным.
Сейчас, однако, эти крошечные слабости никак не мешают нашему пути…
А путь наш не столь и долог — до Борисоглебского монастыря всего около трех дней конным ходом. Это конечно, если ехать без приключений, соблюдая все меры предосторожности. Как и сказал князь, летучие отряды мятежников рыскают по округе в поисках наживы или доглядывая за войском Скопина-Шуйского по указанию гетмана Сапеги…. На дорогах тут и там встречаются разграбленные телеги и подводы, лежат без погребения несчастные, коим не повезло встретиться с разбойниками...
Но ничего. Нас всего двое. Если что — должны успеть сбежать. А если нет — что же, к нашим телам наверняка добавятся тела тех, кто рискнет попытать счастья в схватке с двумя хорошо вооруженными всадниками!
Стрелец, кстати, на удивление хорошо сидит в седле и правит лошадью, безропотно выдерживая многочасовые переходы — как позже выяснилось, он происходит из детей боярских, преимущественно воюющих конными. Что же, это многое объясняет — в том числе и неожиданный выбор лука вместо пистолей, коими московиты владеют не хуже татар. Собственно, как я понимаю, поместная конница и создавалась в противовес татарской, переняв вражеское вооружение и приемы боя…
Интересно, как там сейчас Лермонт и Тапани — получается ли у них переучивать сынов боярских рейтарской тактике боя? Согласен с тем, что для московитов она чужда и непривычна — но, как верно тогда подметил «Орел», караколировать можно и с луком.
Н-да уж… Конечно, мне было жаль оставлять своих людей, своих верных соратников — даже более того, друзей! Но, во-первых, приказ есть приказ — его можно обжаловать, лишь после того, как выполнишь! По крайней мере, приказ человека масштаба Михаила Скопина-Шуйского… Во-вторых, вряд ли ситуация изменится коренным образом до нашего возвращения — по последним донесениям, гетман Сапега не оставляет надежды взять Сергеевский монастырь, и заметно ослабевшее войско царского племянника не считает серьезной угрозой. Хотя, конечно, все может перемениться за один день — и все-таки я уверен: успеем. Успеем вернуться!
Ну, и в-третьих, я оставил эскадрон под общим командованием Лермонта — а шотландцу я доверяю как и самому себе.
Вот кстати, о шотландцах…
— Правда?! Мужики в Шотландии юбки носят?!
Сотник весьма изумился, услышав мой рассказ о необычных особенностях родины Лермонта, узнав о которых впервые, я и сам был весьма заметно удивлен. Но сейчас искреннее недоумение Тимофея вызвало у меня невольную улыбку:
— Ну, это все же не совсем юбка — это килт. Здоровое полотно, как скатерть. Носят его только горцы, «хайландеры», заворачиваясь в килт и закрепляя его на плече. Похоже на древнеримскую тогу — я видел изображения в Италии, только килт короче.
— Италии? Это… Страна фрязей? Где Рим?
Я согласно кивнул — а стрелец после недолгой паузы уточнил:
— И что, в Риме также в юбках ходят? У нас фрязины в портках разгуливают, все честь по чести.
Слова «Орла» вновь вызвали легкую усмешку:
— Я же сказал: древнеримская тога. Одежда незапамятных времен, от которых остались лишь живописные руины, статуи и много раз переписанные хроники… Но вот согласно уцелевшим записям и фрескам, в ДРЕВНЕМ Риме тогу носили все — от простолюдина до патриция.
На мгновение прервавшись, я с легкой тревогой осмотрелся по сторонам — лес все сильнее стискивает дорогу с обеих сторон, а в чаще и темнее, и прохладнее.
— Впрочем, в землях Московии и древние римляне отказались бы от тоги в пользу портков и кафтанов. Замерзли бы!
Тимофей коротко хохотнул, также оглянувшись по сторонам:
— Странные эти горцы-шотландцы. Ни в жизнь бы не поверил, что мужики юбки носят! Но тебе, Себастьян верю… Слушай, а тебя случаем нарекли не в честь Святого Севастьяна? Он, кстати, был римлянином.
— Нет, друг мой. У нас нет такой традиции. Но я слышал об этом святом. Его пытали и бросили в римскую клоаку, а девушка достала его тело и похоронила, как полагается… Не думал, что его здесь также почитают.
Сотник только хмыкнул, но говорить ничего не стал. Московиты очень серьезно относятся к вопросам религии.
Чего не скажешь обо мне — я нерадивый христианин. В моей семье не было строгого религиозного воспитания, хотя католики наоборот, считают лютеран слишком радикальными. Поглядели бы они на моего отца!
Стрельцу, конечно, я об этом говорить ничего не стал. Он и так считает меня неправильно верующим по той простой причине, что исповедаю я не греческий обряд... И также наверняка сомневается в правильности выбора меня спутником на пути к старцу Иринарху.
И по-своему он прав.
Хотя мне действительно интересно — каков он, этот «прозорливый», то есть видящий будущее старец?! Неужели действительно умеет предсказывать то, что случиться? Задумываясь об этом, я испытываю невольный страх — а вдруг старец увидит мое будущее, в котором я погибну здесь, в Московии? Или в будущее, в котором я вернусь к Виктории, уже выданной отцом замуж и родившей ребенка какому-нибудь жирному и вонючему, но богатому торговцу?!
Такое будущее хоть и возможно — вот только знать о нем совсем не хочется… Потому как пока это лишь мои потаенные страхи, терзающие душу, но не мешающие жить с надеждой на лучшее. С надеждой на то, что я вернусь к Виктории с солидной суммой денег, что смогу взять ее в жены… И, в конце концов, почему бы мне не открыть собственное дело, навсегда повесив перевязь с рейтшвером на крюк?!
Так что зря князь сватает меня на русскую службу — отработаю свое и вернусь домой, только поминай, как звали! Хотя у меня и самого порой закрадываются в голову подобные мысли — но я пока просто не рассматриваю их всерьез.
Вот если я вернусь — а Вики замужем! Вот тогда все может быть… Может, и вернусь в Московию.
Да, в таком случае мне потребуется цель и новая надежда.
