купец усердно изображал блаженного слабовольного идиота. Я вздохнул. С торговцами всегда так. Обмазывают тебя учтивыми фразами и показной любезностью, либо строят из себя каких-то хилых котят, едва выползших в большой мир из спокойного теплого убежища.
В моем мире они мало чем отличались от местных.
— Что ж, вижу, вы не в настроении общаться. В таком случае, я не отниму у вас много времени. Если говорить просто и прямо, вы меня подставили, причем очень серьезно, и вы прекрасно знаете, как обычно поступают в таких ситуациях. Вот примерно так же, как граф Коршунов поступил со мной.
При этих словах Волконский нервно сглатывает, у него на лбу проступает пот.
— Однако, — продолжаю я и купец выдыхает с облегчением. — Вам очень повезло, что мне не интересна ваша смерть. Зато живым вы могли бы принести мне пользу.
— Я согласен! — выпалил он сразу же, как я договорил. — Я все сделаю! Все, что скажете. Ну… В разумных пределах.
Я усмехнулся. В разумных пределах? А звать меня к себе в дом, чтобы меня тут грохнули, было в разумных пределах?
Впрочем, я не соврал — он действительно может сослужить мне неплохую службу. Мне нужно делать две вещи: поднимать престиж рода и прокачивать свой источник. И все это несколько проблематично, пока я нахожусь, по сути, в изоляции.
Мне нужно достойное окружение. Общество таких же молодых дворян, где мне будет от чего оттолкнуться на пути своего развития.
Иными словами, мне нужна академия. И возможность выходить в свет.
— Значит, так. Ты будешь моим проводником в светский мир Твери. Я хочу знать, когда и где собираются аристократы. Где происходят прорывы, турниры, приемы, открытые тренировки. И с этого дня ты будешь моим информатором. Как только в городе происходит что-то подобное — сразу звонишь мне и сообщаешь. Понял?
— Конечно, господин, конечно! — сразу же просиял Волконский. Хе, видимо думает, что сможет легко пообещать наглому сопляку что угодно, а потом кинуть рожей в грязь. Ведь опасность для него я представлял только здесь и сейчас, по его мнению.
— А чтобы у тебя не было соблазна нарушить наше прекрасное сотрудничество… Я конфискую записи с камер наблюдения в спортивном комплексе.
А вот теперь на лице купца появился неподдельный ужас. Похоже, и правда думал, что как только я отсюда уеду, опасность минует.
Вообще, камеры в спортивном комплексе были моветоном. Спасло то, что дом арендованный, и кто бы ни был его жильцом на данный момент, он не имел права ничего делать с видеонаблюдением. Как раз во избежание таких вот интересных ситуаций.
— Что ж, я надеюсь, ты понял серьезность моих намерений, — вздохнул я, подойдя к столу и взяв баранку с блюдца. — А теперь можешь приступать к исполнению своих обязанностей. Рассказывай.
У купца задергался глаз от вида того, как я нагло сел на стол, придвинув поближе баранки.
— Ээ… Мм… Ну, сегодня вечером в отеле "Полумесяц" вроде как должен пройти вечер для учеников Тверской академии, в честь закрытия крупного прорыва. Мой сын там учится.
Я кивнул, на секунду задумавшись. Да, это то, что нужно. Такие мероприятия — отличная почва для поднятия статуса среди дворян.
— Что ж, хорошо, для первого раза. Кстати, надеюсь, твой водитель будет так любезен, чтобы подкинуть меня до дома?
— Что? А, да, конечно. — Отмахнулся Волконский. — Это без проблем.
— Хорошо. А теперь следующая ваша задача.
Купец, все еще тупо стоящий у выхода из дома, нервно сглотнул.
— Расскажите мне про графа Артема Беркутова.
* * *
Домой я отправился довольно скоро. Волконский оказался очень сговорчивым и даже сподобился выдать мне что-то вроде досье на бывшего чемпиона. Как оказалось, у него была информация вообще обо всех родах и их представителях. Издержки профессии, что тут скажешь.
На пороге меня встретил Миша и сразу накинулся с расспросами.
— Ну, как прошло? Что тебе удалось из него выбить? Как он вообще, сговорчивый?
Я усмехнулся. Кто угодно сговорчивый, когда у него на заднем дворе лежат пять оставленных тобой трупов.
— Ты мне лучше вот что скажи, здоровяк. Отель "Полумесяц". Что это и где?
Миша нахмурился.
— А зачем тебе в "Полумесяц"? Насколько я знаю, это не столько отель, сколько площадка для всяких светских мероприятий у молодежи.
— Ну вот, ты, кажется, и сам ответил на свой вопрос, — улыбнулся я. — Мне нужен выход в свет, Миша. Нет смысла блистать, когда тебя никто не видит.
— А-а… — протянул он. — Да, наверное ты прав. Вот только в "Полумесяц" тебя могут и не пустить — это же заведение для учеников академии.
— И именно поэтому ты пойдешь со мной, — кивнул я, улыбаясь.
Миша снова нахмурился. Наверное, планировал вечером устроить с кем-нибудь спарринг или вроде того.
— Ладно, — оставил я его переваривать информацию. — Меня ждёт ванна.
* * *
Петр Романович Волконский, купец первой гильдии.
— Отлично! Так и сделаем. — кивнул купец. — Уж от тебя он точно не уйдет!
— Не переживайте, Петр Романович, не уйдет. На своих двоих он больше никуда не уйдет.
— Ловлю на слове, — усмехнулся купец и сбросил трубку.
Чертов сопляк! А ведь сначала он даже ему понравился, когда только зашёл к нему в дом, хотя и не понятно, каким образом… Но теперь от него придется избавиться, причем как можно скорее. Иначе Петра Романовича ждала не очень веселая жизнь в ближайшее время, пока этот мальчишка не укатит в свою Сибирь.
Зачем ему понадобился этот Беркутов, кстати, купец так и не понял. Но ему и не было особо это интересно. Какая разница, что на уме у того, кто скоро умрет?
Коршунов, тоже тот ещё кретин, не смог справиться с мальчишкой, да еще и бессмысленно подставил его, Петра Романовича! Так, что теперь приходится все это разгребать…
Ну ничего, ничего. Учитывая, каким образом купец прошел свой путь, оказавшись на вершине первой гильдии почти без помощи отца, он без проблем справится с зарвавшимся юнцом. Потому что в отличие от придурка Коршунова он привык действовать головой, а не руками.
Все еще вертя в руках телефон, Петр Романович вздохнул. Нет, одним звонком тут явно не обойдется. Он набрал номер и нажал на вызов. Контакт не был сохранен — он ведь не идиот, чтобы оставлять органам подобные подсказки на случай, если его всё-таки повяжут.
Петр Романович трижды сплюнул через левое плечо и постучал по деревянному столу, на котором только недавно сидел молодой Лисицын…
В трубке около минуты раздавались гудки, и только потом они сменились на голос, обманчиво приятный
