Ревизор: возвращение в СССР 10 (СИ) - Винтеркей Серж

Пообещав Ваграму не делать глупостей и попрощавшись с ним, Рафаэль поплелся обратно в институт. Вся энергия из него вышла, он чувствовал себя, как воздушный шар, который проткнули иголкой. Было больно — в очередной раз его обидели, и он снова сдает назад… Но нет, глупо лезть в драку, в которой тебя гарантировано раздавят. Все, решено! С Дианой он больше дел иметь не станет, даже общаться не будет больше.

А что касается ливанца и этой семейки, Галии с Пашкой… Сейчас он про них постарается забыть. Но кто его знает, может, в будущем случай подвернется расквитаться… Глаза на такие возможности он закрытыми держать не будет.

Да, он все больше укреплялся в этой мысли, успокаиваясь. Он не трус, он не сдается. Он просто выберет время, когда нанести ответный удар. Отомстит так, чтобы не повергать свою карьеру риску…

Тарас, едва дождавшись перерыва, помчался на кафедру метрологии. Ему не терпелось взглянуть дочери в глаза. Опозорила его на весь институт! Уже наверняка информация просочилась. Эх, как не вовремя Антон отгул взял. если бы он был на месте, то тут же бы заткнул рот желающим поболтать, и никто бы ни о чем не узнал. А так никаких гарантий, прежде чем он с этой Шурой переговорил, полно времени прошло. Сто раз могла уже разболтать. А то, что он говорит, что она не болтливая… Вахтер — и не болтливая, сложно как-то поверить.

А ведь все знают, чья Диана дочь. Стоит кому-нибудь дать ход этой информации, можно выговор схлопотать. Нет, с работы, конечно, он не вылетит. Врагов у него было немного. Он всегда старался действовать осмотрительно, везде друзей заводить. Они его всегда выручат, но ведь потом должен будешь…

Эта дурочка вообще, хоть понимает, что наделала? Ну, не хочешь учиться, бросай институт. Отцу-то зачем проблемы на пустом месте создавать?

Сжимая кулаки, Тарас заглянул в аудиторию. В перерывах всегда шумно. Ему пришлось крикнуть во весь голос, чтобы позвать Диану. Та вышла с каким-то отрешенным видом. Они отошли подальше от аудитории, к окну.

— Привет, — спокойно сказала она.

— Ты что творишь⁈ — взорвался Тарас. — Это что за выходки⁈

— Какие? — невинно посмотрела на отца Диана.

Он задохнулся от возмущения, стукнул кулаком по подоконнику и посмотрел на дочь так, что та впервые вышла из своего странного состояния.

Вдох-выдох, вдох-выдох… Тарас был опытным педагогом и умел владеть эмоциями. Но сейчас его просто трясло. Успокоившись немного, он повернулся к дочери. Та смотрела на него пораженно и немного испуганно.

— Ты что, действительно не понимаешь, что делаешь? — спросил он. — Такое поведение недостойно девушки из приличной семьи. Сама вылетишь из института, и у меня на работе проблемы будут. Ты совсем головой не думаешь? Я уже не один раз, Диана, пожалел, что привез тебя в Москву. Ты перешла все границы…

— Да что такого я сделала? — перебила она отца.

— Тебя пьяную в дым принесли в общежитие! Вот что!

— Кто это тебе уже доложил? — обиженно поинтересовалась Диана. — А! Комендант! Вот трепло!

— Дура! Какая же ты дура! Все, что тебя волнует, это кто мне рассказал⁈ — опять сорвался Тарас. — Да если бы не он, если бы не мои с ним хорошие взаимоотношения, про которые все знают, то тебя бы уже разбирали на собрании комитета комсомола и выперли бы из комсомола за аморалку, не сомневайся даже! А, может, и из института. И мне прилетело бы! Неужели ты не понимаешь?

— Папочка, ну прости! — совершенно обезоруживающе вдруг взмолилась Диана, с виду вполне искренне.

Глаза ее наполнились слезами. Если бы Тарас не успел уже изучить дочь, то он даже поверил бы. Но он прекрасно понимал, что эти извинения, хоть и, возможно, искренние, на самом деле ни о чем не говорят. Вероятнее всего его дочурка сожалеет не о том, что сделала, а о том, что это стало известно и может иметь последствия. Так что, эти крокодильи слезы особого отклика в душе Тараса не нашли. Тяжело вздохнув, он сказал дочери возвращаться в аудиторию, а сам пошел на кафедру. Все, что ему оставалось сейчас, это надеяться, что друзей у него больше, чем врагов, и беда обойдет стороной.

Утром, как всегда, заглянул в почтовый ящик и обнаружил там письмо от Мишки. Тот писал, что ездил в Святославль, видел всех наших и Светку Герасимович. Она съехала из общежития и снимает дом у бабушки Эммы. Отлично, как мы и задумали, старушка не осталась без приработка, да и Светке так намного комфортнее будет жить. Мишка уже даже побывал у Светки в гостях, она просила его с дровами помочь, отца и брата ждать не могла, колотые дрова закончились. Мишка наколол ей дров на пару недель. Она за это его домашним обедом накормила. Вообще-то, Светка нормальная девчонка оказалась, — писал друг, — жаль, что у Мишки уже есть девушка.

Интересно, это какая же у него девушка? Уж не та ли соседка малолетняя? Забыл, как её зовут…

В обеденный перерыв встретил в столовой Кирилла Борщевского. Тот с торжественным видом вручил мне кипу тетрадных листов. Оказалось, они вместе с Машей и Светкой сделали за выходные подробный сценарий. Материала получилось очень много. Искренне похвалил Кирилла за работу и попросил передать девчонкам большое спасибо. Пообещал, что отвезу сценарий на утверждение сегодня же и сразу сообщу всем, когда станет известно, утвердили его или нет и в каком объеме.

В итоге после пар сразу рванул в райком. Пока ехал к Сатчану, полистал сшитые листы из тетради в клеточку, которую исписали мои агитаторы. К оформлению подошли грамотно: сначала посередине страницы условное название номера в кавычках, потом описание места действия и далее диалоги с атрибуциями.

Главный герой всех сценок был некий Михал Михалыч, который работает в конторе большого предприятия. Отсюда его взаимодействие с множеством разнокалиберных персонажей: от глуповатых руководителей среднего звена, до простых работяг, в меру трезвых.

Много отступлений «от автора». Ребята таким образом решили вопрос реквизита. Например, слова автора в начале очередной сценки: бухгалтерия Механического деревообрабатывающего мукомольного комбината «Электрошуруп». Михал Михалыч сидит за рабочим столом. А реально на сцене Михал Михалыч сидит на обычном стуле и всё.

Сценок много. Если их все утвердят, то хватит не на одно выступление. Диалоги простые. Главное, запомнить суть, а дальше импровизируй, сколько влезет. В некоторых сценках словами «от автора» комментировали происходящее. Например, Михал Михалыч поражён и несколько мгновений растерянно подбирал слова. То есть, не надо быть профессиональным актёром, чтобы изобразить эти эмоции, достаточно замереть с широко раскрытыми глазами, а за тебя зрителю коллеги по сцене объяснят, что это значит.

Отличное решение. Если ещё подобрать интонацию для «слов автора» спокойную и расслабленную, в противовес эмоциональному действию сценок, то это может стать дополнительным комичным фактором.

Всё успел прочесть в дороге, очень порадовала хорошая работа ребят и девчат. Борщевский со Светой и Машей реально молодцы. Нет ничего, что бы хотелось выкинуть. Юмор, конечно, простенький, но и народ сейчас совсем не такой избалованный выступлениями юмористов, как в двадцать первом веке, чтобы быть разборчивым. Посмотрел уже несколько передач «Кабачок 13 стульев»… М-да, я чуть не заснул от скуки. А люди нынешние с таким восторгом реагируют! Каждую передачу ждут!

Сатчан с интересом пролистал наши листки, бегло их просмотрел и оставил у себя на столе, удовлетворённо прихлопнув ладонью.

— Молодцы. Много успели написать. Впрочем, не сомневался в твоих организаторских способностях. — заметил он. — Домой возьму, почитаю вечером… Первое ваше выступление решено провести в одном из цехов ЗИЛа. Во-первых, ты на заводе работаешь, надо там примелькаться. Во-вторых, это крупнейшее предприятие нашего района.

Решено, что собирать людей большими толпами нецелесообразно, вас будет плохо видно и слышно без специального оборудования и помоста. Завод огромный, и в цехах достаточно народу, и так придётся голосовые связки напрягать, чтобы вас всем слышно было. И, кстати, сам знаешь, сколько там цехов, целый год можно на одном ЗИЛе выступать. Но мы так делать не будем. Одно выступление в месяц будет на ЗИЛе, а одно ещё где-то. И на несколько лет закроем этот вопрос с агитбригадой.