Сразу видно, что основали все это и живут в городе люди практичные. Что откровенно радует. Городские романтики и соплежуи в суровых условиях быстро сдуваются. Да и вообще люди из моего мира зачастую утратили дух авантюризма, а без него, мне кажется, в Беловодье успеха не достичь. Ну что же, этого добра мне не занимать! Поворачиваю на первую же попавшуюся улицу и еду к центру. В этом районе около южных складов дома попроще, виднеются приземистые здания, смахивающие на общежития и бараки. Видимо, здесь проживают или люди холостые, или приезжие. Не все проезды замощены, то и дело на глаза попадается мусор и всяческая требуха. Тут я в первый раз увидел городских детей. Одеты бедно, без дела болтаются по улицам, несколько мальчишек некоторое время бежали за моим автомобилем, пока их не спугнул человек в черной форме. Он и потребовал от меня остановки.
Осмотрев машину, стражник наклонился к окну:
— Болярин, вы бы не ездили просто так по здешним улицам. Недавно к нам завезли цыган, так что местами озоруют.
— Благодарствую за совет, служивый. Я сам тут человек новенький, вот выехал посмотреть город.
— Дело хорошее, но езжайте лучше через Пятов ручей в центр.
— Обязательно!
Хм, даже не спросил никаких документов. Или мой автомобиль указывает на некоторый достаток и не вызывает особых подозрений? А ведь здесь самое настоящее сословное общество! Четко выстроенное по ранжиру. И, видимо, не так просто перепрыгнуть с одного на другой ранг. Мне еще повезло, что я оказался по факту в золотой середине. Я подкатил к небольшому мостику, внизу и в самом деле бежал мутный ручей. Получается, он вытекает из холма? Сразу за ним характер построек изменился. Не то, чтобы здания стали выше и богаче, но как-то привлекательней. Место жительства среднего сословия? Ответ нашелся тут же, открыв вид в один из дворов, где заприметилась небольшая постройка. Ремесленники! Судя по звонкому стуку и звуку станка, жестянщики или кузнецы.
Так и оказалось — то и дело мне стали по пути попадаться вывески. Шорники, портные, горшечники, сапожники, отдельно курились кузни, стоявшие несколько выше. Ну и правильно, так дымят меньше. А район большой! Значит, вот где трудится половина жителей Вортюги! Частенько по пути встречались приезжие фермеры. Они явно приехали за готовым заказом или сделать его заранее. Где-то уже вовсю заставляли изделиями ремесленников небольшие грузовички, такие, что я видел утром на парковке постоялого двора. На первых этажах располагались небольшие лавки, в которых жены ремесленников и их дети торговали готовыми изделиями.
Глава 16
Можно ли проглядеть свой перекресток?
На пути среди ремесленнических кварталов попался небольшой сквер, и я решил сделать там остановку, пройтись не спеша по окрестным лавкам, осмотреться. Может, что-то себе и прикуплю. Выбрал направление «наверх». Так в городе на самом деле проще ориентироваться. Вниз — к реке, вверх от реки. Сквер понемногу перешел в аллею с изящно расставленными деревьями и неожиданно привел меня на небольшую площадь, в центре которой стояли несколько культовых зданий. По чему я сразу определил, что они имеют отношение к религии? Да по тому, что в центре высился самый настоящий христианский храм с крестами на куполах. Такой кондово-исторической архитектуры. Какие на Руси строились в веках до тринадцатого. Строгий стиль и большие крашеные в разные цвета купола.
Внезапно меня потянуло туда. Почему? Я человек в целом нерелигиозный и, скажем так, по отношению к вере предков отчасти циничный. Хочется повидать кусок бывшего мира? Моего ли? Но ноги уже сами принесли к порогу храма, а правая рука потянулась к кепке. Даже не заметил, как сотворил крестное знамение. А руки-то помнят! Тогда точно придется зайти! Дверь открывалась легко, петли были заботливо смазаны. Меня встретил полумрак, и я поначалу остановился, чтобы глаза привыкли.
Внутри все было устроено в нарочитой простоте. Ни яркой позолоты, ни огромных картин во всю высь, ни заставленной иконами алтарной стены. Несколько блеклых еле просматриваемых фресок, обычный вход в алтарь и…никого. Я прошел вперед и в недоумении оглянулся. Ни горящих канделябров со свечами, ни мест, куда их ставить. И обычно в наших церквях всегда кто-то присутствует. Хоть какая-нибудь ветхая старушенка сидит и ждет, чтобы тебя отчитать за непослушание. Я уже двинулся назад, когда двери распахнулись, и в храм вошла закутанная в темную одежду женщина. Она молча перекрестилась и целенаправленно пошла к незамеченному мною доселе темно-коричневому ящику, что стоял перед алтарем. Почитаемая в этих местах икона?
Выждав пока женщина помолится и спокойно совершит обряд, подкатываю к ней уже на выходе:
— Прошу прощения, уважаемая, можно задать вам вопрос?
По бледному истонченному лицу женщины прошла волна зримого недовольства, но она сдержалась и ответила:
— В храме не принято заниматься мирскими делами.
— Я как раз хочу спросить вас о церкви.
— Вот как?
На меня уставились бесстрастные серые глаза, и в них проявилось некое подобие жизни. Лицо с тонкими чертами можно было бы назвать красивым, если бы ни общая бесстрастность. Обычно такие бывают у людей, перенесших не так давно тяжкие невзгоды. Многие из них потом находят свою дорогу к церкви. Куда еще податься бедолагам с надломленными душами? Обычно церкви всегда в поисках подобных. Такими легче управлять, и они чаще всего становятся самыми верными адептами. Гордыня плохо принимает веру.
— Я здесь недавно, и мне удивительно, что в храме нет настоятеля и устроен он несколько по-иному.
— Вы из мира христианства?
Я сначала споткнулся на ответе, но затем все-таки проговорил:
— У нас несколько единобожных религий.
Женщина, ни словом не обмолвясь, повернулась к выходу и пошла. Затем она призывно махнула мне рукой. И мы продолжили разговор уже на улице, присев на одну из резных скамеек.
— Меня зовут Наина.
К моему великому удивлению, женщина достала из сумочки портсигар и закурила папиросу.
— Олег. Вы провалились сюда или пришли сами?
Наина откинула темную косынку назад, и показались светло-русые необычайно густые волосы. На её лицо упали отраженные от белоснежных стен храмов солнечные лучи, и передо мной предстала относительно молодая женщина. Хм, а я ей поначалу лет сорок давал!
— Олег, Русь христианская али в язычестве прозябает?
Я вздохнул, но ответил правду.
— Россия уже мало во что верит, но официально мы православные.
Наина вскинула глаза, на солнце они показались мне скорее ярко-голубыми — стали заметно ярче.
— Росия? Православие — это вольный перевод с ромейского Ортодокс? Интересный у вас мир, Олег. Вы ведь варяг?
«Вот прицепились ко мне с этим варягом!»
Но мне было интересно получить нужные сведения от стороннего человека, потому я проявил смирение:
— А миров разве так много? Не расскажете о своем?
Наина внезапно сцепила губы и нехотя процедила:
— Вы довольно невежливы, молодой человек. Лезете в частные дела чужих людей.
— Прошу извинить мою горячность, — мне стало неудобно. — Я лишь третий день в городе.
— Вот как? Ну, все равно примите мой хороший совет, молодой человек. Здесь, поверьте, не всегда добры к людям.
Внезапно для себя самого я ответил искренностью:
— Я вовсе не молодой человек, Наина. Мне почти шестьдесят лет!
Она скинула платок и настороженно уставилась в мою сторону. Но её лицо в целом так и осталось бесстрастным, лишь в глазах играла безумными красками странная жизнь.
— Боже ты мой! Вы тоже прошли через чародейские леса? Вы видели тот проклятый камень?
Я удивленно отпрянул назад. Какие невероятные события случаются в нашей жизни! А я всего лишь решил зайти в церковь! Нет-нет, не будем повторять банальности о Провидении. Ведь заговорить все-таки решился именно я. Это всего лишь один из тех Перекрестков, что меняют нашу жизнь навсегда. Ведь именно я согласился посидеть тогда с Костей, хотя не очень и хотелось. И я переборол свои страхи, пройдя через испытания.
