в дубовые двери, производимые сильной крестьянкой, которая жила в одном номере с тоненькой молодой госпожой. Хозяин, поднявшийся в номер, вынужден был открыть запасным ключом запертую снаружи дверь, откуда вылетела лохматая баба и начала его трясти и требовать вернуть паненку.
— Да отпусти ты меня, оглашенная! — с трудом оторвал отельер от себя руки постоялицы. — Не видал никто твою панну, и куда она делась, не знаем — замок-то цел! Может, ее твой ротмистр выпустил да забыл?
Глупость, конечно: выпустил и снова закрыл дверь? Да и пришел иногородец «на бровях», как добрался-то? А, вон и ключ у него.
«Пойду я, от греха, пусть сами разбираются» — хозяин тихо слинял под шумок, а в номерах очухавшегося Костюшко и исчезнувшей Арины начался форменный бедлам.
Когда до затуманенного сознания ротмистра дошел смысл воплей няньки, он, в исподнем, рванул в женский номер. Тихони не-Арины не было, как и ее вещей. «Мистика»-мелькнуло в голове бывшего вояки.
— Дина, хорош орать! — одернул он бабу и спросил строго, — Дверь точно была закрыта? — та закачала головой быстро-быстро. — И ты ничего не слышала ночью?
— Нет, пан, легла, как вы дверь-то замкнули, Аринушка спала. А утром-то … и нет её! И где ж она?
Ротмистр пожевал губами и вышел из комнаты. Через несколько минут он сообщил потерянной Дине, что отправляется в порт, искать Арину. Женщина было подхватилась идти с ним, но злой Костюшко приказал сидеть в номере и ждать его или Арину.
— Вернется твоя девка, куда денется? Жди, ни с места!
***
Явления опекуна певуньи норды и Миколка ждали, но не так быстро и не такого невменяемого. Примчавшийся лях орал и матерился не хуже Яцека-воришки, рано утром доложившего о выполнении задания.
— На месте девка ваша, в порядке. Она сама уж собралась, когда я пришел-то. Фартовая краля! Документики я и еёйные, и на вторую бабу забрал, держи. — Маленький мужчинка передал капитану сложенный листок. — Фраера я пощупал, небогат лях оказался… Да, я девке печатку женскую, ее, передал. Так что будет тот лох с бумагами, но не хозяином, хе-хе! Ждите, припи. т, как миленький!
Так что пана Збышека встретили наигранно-удивленно, но спокойно. Мужчины выслушали много брани, оскорблений и угроз все распалявшегося от осознания потери и неприятностей иноземца, не обнаружившего пропажу у моряков, пока Микола не вклинился в монолог и не спросил:
— Пан, а чегой-то паненка сбежать решилась, если это в самом деле так? И что с моей теткой?
— Да она сдалась, тетка твоя? Мне только малолетняя идиотка нужна была да имение ее! А тетка твоя пойдет лесом, прям сегодня! Даже девку не смогла удержать!
Ротмистр вдруг заткнулся, поняв, что проговорился. Микола же подошел к нему и впечатал свой кулак снизу под челюсть пана. От удачного апперкота ротмистр покачнулся, а потом хотел было…Что хотел ротмистр, неизвестно, потому как осел он на палубу от резкого удара Эйрика сзади по шее, нанесенного с невозмутимым лицом.
Микола потряхивал рукой, шипя про себя ругательства, Густафссон ухмылялся, а бородач связывал ротмистра.
— Капитан, отнесу я недоноска, пусть там орет. Микола, пойдем со мной, тетку твою заберем. Есть у меня мысль, куда ей теперь деваться.
***
Ротмистр очнулся на кровати в номере гостиницы. Челюсть болела.
— Вот щенок, вот паскуда! Ну, я тебе еще припомню — пробормотал пан и, встав, умылся и вышел в коридор.
Номер женщин, оплаченный им на трое суток, убирала горничная.
— А где баба, что утром была в этом номере? — спросил начавший что-то подозревать Костюшко.
— Так еще два часа как ушла она с парнем молодым и тем нордом, что вас принес — хихикнула девка коридорная и сбежала.
Ротмистр в тревоге вернулся к себе, схватил саквояж и начал искать припрятанные под прокладкой документы…И не найдя ни паспортов женских, ни печатки Арины, ни своих собственных злотых (частично, что странно), а только доверенность на ведение дел в поместье в отсутствие владелицы, взвыл волком!
— Сукааааа! — разнеслось по коридору гостиницы. Хозяин в кухне покачал головой, а один из посетителей бара довольно усмехнулся, глотая крепкое пиво. Квиты мы, капитан!
***
Дина шла за племянником и здоровяком как во сне. Женщина так наплакалась от страха за воспитанницу, что отупела.
Пришла в себя служанка Добруджей в скромной комнатке в неизвестном доме в компании Миколы, который и поведал ей, что пан ротмистр задумал отобрать у Арины ее имение, а ее саму или выдать выгодно для себя замуж, или жениться самому. Про неё, тетку, ротмистр решил-выгнать без денег и паспорта. Вот Арина и сбежала, но переживать о ней не стоит, о паненке позаботятся.
— Тетка Дина, ты за Арину не переживай. Я бы тебе сказал, да нельзя, ты ж проболтаться можешь. А так меньше знаешь-крепче спишь! Слухай дальше. Жить будешь в той деревне, помнишь, на реке, где останавливались? Завтра отправишься, а следующим летом я тебя проведаю. Да-да, не ори, я с нордами уйду! Вот, к тем, что Арина оставила, я немного у капитана занял-отработаю.
Разговор с племянником немного прояснил ситуацию, и Дина успокоилась, а устроившись в деревне Глинища потосковала-потосковала по воспитаннице да и вышла замуж за пасечника — вдового, здорового, с тремя детьми. Прожила бывшая нянька до глубокой старости, так и не встретившись более ни с кем из поместья Добруджа. Даже с племянником. Но приветы ей заезжие норды иной раз передавали. И это радовало.
— Прижился знать, Микола, у них. Ну и хорошо, хвала святителям. Можа, и Арина с ним. Храни вас Спаситель, дети мои!
***
Что сталось с ротмистром, история умалчивает. В поземельных списках Курянской волости записано, что имение Древляны наследовала после умершей на чужбине Славии Черень ее двоюродная племянница, поскольку исчезнувшая по дороге на историческую родину Арина Добружда на поместье права не предъявила, а выдававший себя за ее опекуна и доверительного управляющего некий пан Костюшко был признан администрацией русов самозванцем и мошенником, поскольку не было у него главного — родовой печатки госпожи и родовой же гривны, помимо собственноручного письма Славии или ее дочери. Короче, бюрократия сплошная и тягомотина….
____________
Дорогие мои читатели, спасибо Вам за поддержку, за лайки и комментарии. Жду Вас через несколько дней в моей новой книге.
После проведения обряда и превращения Ирины/Арины в Эйрин Торвальдссон, давшей иномирянке защиту приемного отца и признание остальных, она спала сутки, с перерывами на туалет и питье: организм, перенесший за немногим более 10 дней стрессов, хвативших
