— Можно подробней про неуставные отношения?
— Мне лично от некоторых дедов больше доставалось за то, что полтора году служу. Ну а так… — Степан нахмурился, не особенно он любил вспоминать о месяцах, вычеркнутых из жизни. Хотя ему еще грех жаловаться. Кто-то из сверстников попал намного круче. — Например, после завтрака ты должен громко, на всю казарму сообщить — «Масло съели — день прошел». Вечером ублажить деда песенкой про дембель. Иногда самые отпетые дедушки устраивали показательный отъезд на дембель. Несколько молодых бегали с ветками вокруг его кровати, один её тряс и пыхтел, создавая обстановку едущего по рельсам вагона. Ну, постирать за деда что-то — это уже даже не обсуждалось. Несогласных били, сержанты в дедовщине также участвовали.
— Отказаться стирать чужие портянки можно было?
— Кто-то и отказывался, если здоровья много было, но в итоге полы мыли все. Систему одному не сломать. Да у нас еще ничего, хотя бы не били просто так для развлечения. В других частях рассказывали, что посылали духов за сигаретами и водкой. Только денег им не давали. Выкручивайся типа, как знаешь, дух. Менты если за грабеж поймают, то, дело твое. Обратно в часть без бухла лучше не возвращаться, жить не дадут. От этого некоторые пацаны в бега подавались, даже с оружием. Кому-то и конкретно не свезло, их менты убивали. Им-то самим по хрен, лишь бы статистика не подгорала. Всякое короче в армии в те времена бывало.
Армейские помрачнели и переглянулись.
— Где же все это время были офицеры?
— Вы это у меня спрашиваете, товарищ майор?
— Так это же не дедовщина, а уголовщина какая-то!
— Так в ваше время все вроде и началось. Когда уголовников призывать стали, а настоящую воспитательную работу похерили. Солдаты генералам дачи строили, да газоны красили вместо боевой службы. Разве не так сейчас?
Абрамов в ответ побагровел, но промолчал.
«Но ничего, это тебе, дядя, еще про Чечню я ничего не рассказал. Особенно про первую, просратую посконной Россией компанию. Вот тогда вы, вояки хреновы, у меня запрыгаете!» — зло подумал Холмогорцев. На сердце нежданно заныло, как будто и не было физического омоложения и вернулась старость. Бляха муха, про те времена, вообще, без бутылки лучше и не вспоминать.
— Какой бутылки?
Холмогорцев внезапно понял, что проговорил эти слова вслух.
— Вам ведь про Чечню узнать на самом деле любопытно? Про Афган ничего не скажу, я тогда мелким был. Хотя кое-чем интересовался.
— Ну а поконкретней?
Хм, а глаза у майора умные, оценивающие. Из какой они конторы?
— Врать не буду, идеи не мои, прочитал у кого-то в сети. Ну вы в курсе, что такое Интернет? Были там площадки по интересам, вроде ваших боевых альманахов. На них сами участники боевых действий и военные журналисты свои статьи и воспоминания выставляли. С вводом наших войск в ДРА, это демократическая республика Афганистан, вообще, много чего странного связано. Ведь в вашей реальности короля уже свергли? Так и думал. Потом диктатора Дауда с шумом и гамом леваки выгонят. Они задумали из первобытнообщинного строя сразу в социализм прыгнуть. Больно уж им пример советского Узбекистана пришелся по нраву. Вроде и Восток, но зело цивилизованный. Хотя у них самих в партии шли постоянные разборки между фракциями Хальк и Парчам. Короче, полный комплект для так называемой африканизации, когда все идет не так, как планируется. Ну так вот и спрашивается, на хрена СССР в такое говно по самые уши вляпался? Забыли, как до пятидесятых годов басмачей по пустыням и горам гоняли? Ходили смутные слухи, что не обошлось без прямого вмешательства комитета госбезопасности. Такого, что даже в Политбюро поступала искаженная информация.
Абрамов смотрел на меня с нескрываемым интересом. Знать бы еще из какой оба офицера службы.
— Так вроде с юга американцы нам все-таки угрожали?
— Я вас умоляю! Где Афган и где Америка! Они и позже-то в нулевых и десятых ни хрена там сделать не смогли. И это, уже имея в стране огромное влияние! Так что ввод в Афган советских войск на поверку оказался совершенно не оправдан. Влезли с голой жопой да в пчелиный рой.
— Допустим, все-таки не с голой.
— Что это меняет, командир? Парни за что гибли? И кто передавал в Политбюро искаженную информацию? Насколько я помню, принимали решение четыре человека — Андропов, Громыко, Суслов и Устинов.
— Так, так, а с этого момента, пожалуйста, поподробней!
Степан поднял глаза и чуть не заржал. Фраза уж больно была знакомой. Неужели и в этом времени она популярна?
— Я точно не могу сказать. Автор в той статье утверждал, что информация, идущая от КГБ, сильно отличалась от представлений МИДа и военной разведки. Но власти предержащие почему-то опирались именно на неё. Короче, ясно только, что дело темное. Кто и зачем нас ввязал в эту проклятую авантюру так и не стало ясно. Сами понимаете, нужно копаться в архивах, которых еще не существует в природе. И надеюсь, не будет!
— Не будет точно, — мрачно пробасил Абрамов. Затем тихо вдохнув и чиркнув что-то у себя в блокноте, майор перешел к другим вопросам. Холмогорцев был уже не рад, что так легко согласился сотрудничать с органами, но давать задний не собирался. Попаданец из двадцать первого века отлично понимал, что подобные крупинки информации, слухов и предположений здорово помогают менять мир к лучшему. Знать бы еще куда это все в итоге приведет?
— Вы же служили не в зоне боевых действий.
— Ну и что? Еще в армии частенько пересекался с ребятами, кто в Ичкерии не по своей воле побывал. Туда ведь со всего Со…, тьфу ты, России войска собирали.
— Что вы имеете в виду?
— Да не было тогда боеготовых соединений. Ни в одном из округов от слова совсем. Вы не представляете, какой в стране царил бардак. Если из Германии лучшие армейские части с новейшей техникой в чистое поле выводили. Тысячи современнейших танков прямо на улице ржавели, а семьи офицеров прямо там в палатках жили. Ракеты на металлолом резали, шахты взрывали.
— Как в поле, как взрывали?
— Вот так вот! Боря алкаш хотел побыстрее отчитаться перед мировым сообществом. Из Германии усвистали так, как будто это нам пендаля дали, а не мы сами согласились. Да и воровали тогда уже так, что целыми составами добро налево уходило. Заводы, фабрики, пароходства, банки. Все это продавалось за копейки нужным людям.
— Понятно.
— Уже будучи дома, как-то встретился с пацаном, он в параллельном классе учился. Так вот он-то попал в это дерьмо по самое не балуй. В десантуре пацан служил, потому в том проклятом новогоднем штурме Грозного участвовал.
— Зимой девяностой четвертого?
— Да, — Степан помрачнел, — есть закурить?
Нестеренко молча выложил на стол пачку «Столичных» и пододвинул ближе пепельницу. Полынин сам не курил, но другим разрешал. Офицеры не торопили, понимая тяжесть разговора.
— То есть помнишь подробности?
— Кое-что в память навечно врезалось. Открываем после праздников газеты, а там снимки сгоревших в бронемашинах пацанов. Потом понемногу свободные репортеры начали правду доносить. Хотя часть из них и была из ссученных, но факты есть факты.
— Простите?
— Тогда многие работали на западные издания и открыто называли бандитов и мятежников борцами за свободу. Да не удивляйтесь вы так! Тогда и на государственных должностях откровенные предатели и враги народа находились. Они считали своим долгом пинать и харкать на бывшую родину. Из-за общего бардака и предательства война и затянулась, да обошлась нам большой кровью. Ну так вот, — Степан отложил сигарету. — Игорюха, десантник этот много чего про эти дни в Грозном рассказал. Ну а я потом случайно книгу нашел одного офицера пехотинца, вроде из Сибири. Их часть этот президентский дворец, с другой стороны, штурмовала. Интересно, как оказалось — то, что я поначалу за блажь и басни дембеля посчитал, тот капитан подтвердил полностью. Слушайте дальше…
— В окна дудаевского дворца духи подрядились наших пацанов, взятых в плен, выставлять, как защиту. Поначалу впечатление производило, потом уже никого не жалели. Пленным русским солдатам боевики, как баранам, головы отрезали.
