Зазуммерил телефонный аппарат, сидящий слева за столом разведчик сообщал о цели, обнаруженной в секторе наблюдения:
— Ориентир пять, скопление пехоты!
— Чья пехота, почему не докладываете⁈ — Мгновенно среагировал комдив.
Действительно на фоне опушки дальнего леса взлетали серии ракет белые, красные. Фигуры людей. По-видимому, пехота. Действительно чья?.. Пятнами стелется дым. И тут до НП долетело протяжное «У-р-р-р-а!!!»
— Наша, товарищ капитан! — Облегченно и обрадовано сказал наблюдатель.
Как потом мне рассказали за рюмкой чая, это была контратака разведбата 124-й дивизии, тыловиков собранных на скорую руку и погранкомендатуры Бершадского, которые отошли от линии границы в расположение стрелковой дивизии. Благодаря их неожиданной и решительной атаке, колонна немцев попавшая в наш «огневой мешок» была полностью разбита. Позже комиссия из штаба армии подсчитывающая потери обнаружила на месте боя командира немецкого пехотного полка и его начальника штаба.
Наша работа можно сказать закончилась. Дежурные наблюдатели конечно же присматривали за противником, но основная масса народу устроила перекур. Я тоже, предусмотрительно не вынимая пачки из кармана, достал сигарету с заранее оборванным фильтром и потянулся к ближайшему огоньку. Только успели перекурить, как наш комбат дал приказ готовиться к смене позиций.
Самоходки с машинами управления двинулись к орудиям дивизиона, а мы тем временем шустро сматываем связь, грузимся на БТРы и ждем колонну в условленном месте. Поскольку нас меньше и мы ближе, то управились быстрее. «Шилки» разделились, одна прикрывает колонну артиллеристов, а друая нас.
Вот уже почти двадцать минут мы ждем основную колонну спрятавшись в подходящем овражке недалеко от опушки леса, выставив охранение. Наконец заметили подходящую колонну, только орудий и самих самоходок в ней было явно меньше. Наши БТРы двинулись к дороге, по которой прошел колонной дивизион. Пристроившись сзади, мы опять глотаем пыль.
Километр или полтора дорога была пустынна. Первой я увидел в кювете убитую лошадь с задранными вверх ногами. Недалеко от неё, буквально рядом был перевернутый передок из которого выпали снаряды, рядом лежала на боку 76-миллиметровая пушка. Наверное недавно тут проходило артиллерийское подразделение, потому что дальше за обочиной виднелись обломки, скорее всего повозки со снарядами — её разнесло так, что ремонту она не подлежала. Кругом валялись гильзы — сплющенные, рваные. Дорога и обочина ее были усыпаны желтым длинным, как макароны, порохом. Потом, метров через пятьсот, почти на каждом метре исковерканной дороги — или пушка, или опрокинутый грузовик или покореженный бронетранспортер, пушка, танк, одни обугленные, у других — сквозные рваные дыры и трупы, трупы, трупы немецких солдат. Постоянно взгляд натыкался на отдельные фрагменты человеческих тел.
Наша колонна шла прямо по ним, и только поднятая пыль немного скрадывала этот ужас. Вспомнился эквивалент этого слова в английском языке — хорор.
Потом немного дорога была чистой. И опять обочины и кюветы, забитые машинами с боеприпасами, каким-то снаряжением, почему-то касками. Глухо прогремела под колесами как водопроводный люк минометная плита, и опять сожженные, разбитые автомашины. Сколько всего погублено — уму непостижимо!
— Здесь, наверное, целый полк накрылся, — прозвучал по переговорному устройству голос водителя нашего БТРа.
— Что с топливом?
— Есть еще, но и заправиться не мешает.
Вызвав по рации нашего комбата, спросил разрешения остановиться и дозаправить БТР.
— Вот что, сейчас к тебе отправлю несколько водителей, выбери машины которые поцелее и пусть они таскают пушки. Их задача помочь выбрать машины и объяснить дивизионным трактористам как ездить на них. Как понял?
— Все понял, разрешите выполнять?
— Действуй.
Пока водитель сливал бензин с одного грузовика и солдаты искали канистры с бензином в брошенной немцами колонне к нам подошло шестеро солдат. Построив их, спросил:
— Задачу знаете?
— Так точно.
— Тогда быстро за дело, выбрать шесть машин по мощнее, желательно дизеля — им таскать тяжелые пушки! Выполнять!
Не прошло и полчаса как машины были выбраны, разгружены и подготовлены к маршу. Передо мной стал вопрос — надо ли мне сопровождать эти машины? После недолгого размышления решил что надо. Обратная дорога много времени не заняла. Оставленные вместе с третьей батареей дивизиона взвод «Гвоздик», «Шилка» и МТЛБУшка управления. Четыре трофейных «Бюссинга» тащили пушки, а два запас дизтоплива в канистрах, их даже перегружать не стали. С остальных выкинули ненужное в данный момент снаряжение и боеприпасы, оставив продовольствие, медикаменты и катушки с кабелем. Все это в первую очередь пригодится для восстановления боеспособности дивизиона. Надо будет подсказать нашему комбату затрофеить пару машинок для себя. А пока «Бюссинги» дружно и весело тащили все четыре орудия батареи по булыжной дороге на запад.
Солнце уже нижним краем коснулось горизонта и тускло проглядывало сквозь начинавший сгущаться туман. По моим ощущениям пора уже было сворачивать с дороги в лес. Но по сторонам шоссе тянулось то болото, то закисшие низины с корявым кустарником. Но вот дорога стала постепенно подниматься, колонна вышла на бугор, и мы увидели сожженный хутор. Он сгорел дотла вместе с всеми постройками. Вместе с ними сгорели береза, сад, сруб колодца и четыре наших грузовых машины. Железные бочки скорее всего из-под бензина — с вырванными днищами, покрытые махровой окалиной — валялись повсюду.
Выли моторы, громыхали гусеницы. Колонна шла на неплохой скорости. Пересекли какой-то деревянный мост через небольшую речку. При этом возникла существенная проблема — «Шилка» своим весом могла явно обрушить мост. Связавшись с капитаном Избашем решили проблему — он подсказал где съезд к броду через речушку. За мостом вновь потянулись поля — ровные, чистые, цветущие.
Дорога принялась снова вилять. Она то ныряла в лес, петляя между деревьев, то бросалась в кусты, то опять выпрямлялась. Наконец мы выехали на едва заметную полевую дорожку, вернее даже колею проложенную через луговину густо поросшую белой кашкой, золотистой медуницей, лиловым мышиным горошком и васильками. Ехать по такой дорожке было одно удовольствие.
Из-за спадшей жары моторы БТРа не надрывались, а тянули ровно и мощно. Они, как два старых ворчуна, добродушно порыкивали. Однако скоро след от ранее прошедшей техники оборвался на краю кочковатого лога с выжженной солнцем сивой колючей травой. На дне лога в ярко-зеленом мхе бежал веселый ручеек. Дальше след вел нас по течению ручейка, в сторону леса.
На опушке нас встретило боевое охранение и указало куда загонять технику. Не успел водитель заглушить БТР, как прибежал посыльный от комбата, с приказом срочно явиться к нему.
Комбат расположился недалеко. Не успел я доложить о прибытии, как он начал нарезать задачу:
— Вот что Скороходов, во время боя возникло у меня подозрение, что немцы пеленгуют наши переговоры, поэтому весь радиообмен свести к необходимому минимуму, говорить только кодом, где есть возможность кидать полевку. Ясно?
— Так точно!
— Не просто так наши НП, ОП батареи дважды попадали под минометный обстрел, и потом точно на ОП вышла та шестерка самолетов, которую уполовинила «Шилка». Кстати, НП дивизиона попадал под обстрел?
— Нет, там все управление было по телефону, в эфир выходили всего два раза и оба кратковременно.
— Кстати, как там с машинами?
— Все отлично получилось, затрофеили шесть дизельных «Бюссингов», из них два с соляркой в канистрах. Топлива пятьсот тридцать девять канистр по двадцать литров каждая.
— Отлично, как раз технику дозаправим!
— Товарищ капитан, может быть еще разок туда наведаться? Там много еще чего есть!
— Вот и займись этим лейтенант.
Поскольку на обратном пути немного помечтал на эту тему, то сразу же попросил выделить водителей из нашей батареи, красноармейцев для погрузки-разгрузки и приборы ПНВ, так дело шло к сумеркам. Получив согласие, я не мешкая взял на время один «Бюссинг», погрузил в него людей и двинулся к брошенной немецкой колоне.
