Марину Авенировну? – уточнил Кривицкий.
– Да. Только у княжны Екатерины была пробита грудь.
– Сквозное пулевое, – Марина уточнила. – Задето легкое, обильное венозное кровотечение. Муж положил на рану руку, подержал так пять минут, и рана затянулась. Спустя пять дней великая княжна Екатерина вручала нам награды.
– Ох, ничего себе! – воскликнул от соседнего стола немолодой хирург. – Да это ж чудо!
– Николай умеет, – Марина улыбнулась.
– Жаль, не применишь это в массовом порядке, – вздохнул Кривицкий. – Дар волхва уникальный. Но в трудных случаях воспользуемся. У подполковника есть в госпитале кабинет, где вы его всегда найдете.
– Вопрос к Марине Авенировне, – из-за стола поднялась хорошенькая медсестра. – Как это – быть княгиней?
– Никак, – Марина улыбнулась. – Была врачом и им останусь. Так что вашим сиятельством звать меня не нужно. К тому ж я не единственная. Моя коллега, Наталия Владимировна, выходит замуж за князя Касаткина-Ростовского. В Москве мы с Николаем были свидетелями на их помолвке.
– Марина Авенировна! – не отстала медсестра. – У вас не осталось знакомых холостых князей? Могли бы познакомить?
Зал захохотал. Медсестра, нисколько не смутившись, подбоченилась.
– А чем я хуже? – объявила, задрав носик.
– Есть у меня знакомый князь, – сказал, смеясь, Несвицкий. – Он холост, в поиске невесты. Увидел Марину и Наталию и говорит нам: «Хочу такую же красавицу!» А я ему ответил: пусть приезжает к нам в Царицыно. У нас красавиц много. Вот вы, к примеру.
– Если приедет, познакомите? – спросила медсестра.
– Непременно.
– Смотрите – обещали! – сказала медсестра и села.
– Николай Михайлович! – поднялась другая. – Расскажите нам о цесаревне. Она красивая?
– Считается, что да, – ответил Николай.
В зале засмеялись.
– Не слушайте его! – Марина хмыкнула. – Великая княжна Екатерина по-своему хороша. Умна и образована, сведуща в военном деле. У нее единственной на бале оружие имелось. Из него мой муж и застрелил двух террористов.
– Наш человек! – одобрил врач, сидевший за соседним столиком. – Наши женщины, когда на фронте стало худо, пошли в окопы, и цесаревна, значит, не чурается оружия. Не только танцы на уме.
– Танк водит лучше, чем автомобиль, – добавила Марина.
Зал одобрительно загомонил. Посыпались вопросы. Несвицкого спросили: каков он, император?
– Серьезный, умный, представительный, – ответил Николай. – Несмотря на возраст, крепок. Процарствует еще немало лет.
Марину спрашивали про наряды: что носят женщины в империи? Та пообещала показать им платья, которые приобрела в Москве. Так проболтали два часа, пока Кривицкий не сказал, что хватит – всем завтра на работу. На прощание молодоженам пожелали счастья и прибавления в семье. На том расстались.
Дома Николай с новоиспеченной супругой, сняв мундиры, чаевничали в кухне, как привыкли перед сном. При этом Марина улыбалась своим мыслям и, поставив чашку, с загадкой в взоре глянула на Николая.
– У меня есть муж, – сказала томно. – Поверить не могу!
– Почему не можешь? Он что, где-то спрятался? – схохмил Несвицкий и, озабоченно, заглянул под стол.
– Да, вроде, рядом сидит, – она шутливо ткнула кулачком ему в бочок. – Но почему-то он меня не обнимает, не говорит, как любит. А раньше говорил!
– Ну, это мы сейчас исправим, – ответил Николай, вставая. Подхватив жену на руки, отнес ее постель.
– Княгинюшка моя, – принялся шептать ей в розовое ушко. – Родная, нежная, любимая…
[1] Стихи Игоря Борисевича. Немного изменены автором романа.
[2] Слова Игоря Николаева.
Глава 7
7.
Потекли, как говорили в прошлом Николая, трудовые будни. Утром Несвицкие шли в госпиталь, где расходились по местам. Марина – к деткам, Николай в цокольное помещение, где чаровал раствор здоровья. Потом направлялся в хирургию, где занимался плазмой. Обед, а дальше снова плазма или раствор здоровья. Волхв из империи, который подменял его на время отпуска, с радостью уехал – в Царицыно ему не нравилось, что он и не скрывал. Специалистом сменщик оказался так себе, зато капризным и заносчивым.
Работа вскоре кончилась. Даже Кривицкий с его натурой хомяка сказал однажды: «Хватит! Отдыхайте!», после чего Несвицкий заскучал – заняться было нечем. Оттачивать приемы волхования не хотелось – дед в свое время погонял его нещадно. Да и к чему они? Вновь воевать? Так в этом нет нужды. В скором времени в Царицыно прибудет группа волхвов из империи, они и станут диверсантами, когда начнется наступление. По договоренности с дедом Несвицкий их научит всему, что занимался в прошлой жизни, а дальше – сами.
Он с удовольствием занялся бы подготовкой волхвов, но их пока что не было, и Николай отправился к Марине в отделение и впечатлился там увиденному. Поскольку раненых детей туда не привозили – их просто не было из-за отсутствия прилетов, отделение превратилось в реабилитационный центр. Приехавшие из империи специалисты привезли в Царицино новейшие протезы и подгоняли их для маленьких ампутантов. Заодно учили ими пользоваться.
Даже такой прожженный волк, каким Несвицкий был в прошедшей жизни, при виде деток, ковыляющих по коридору на своих искусственных ногах, почувствовал, как сжало горло. Постояв так некоторое время, он повернулся и отправился во двор. Там сел в автомобиль и съездил в город, где в ближайшем магазине накупил конфет и прочих сладостей. Сгрузил все это в два мешка и притащил к Марине в кабинет.
– Зачем все это? –
