выглядела теперь, как саксофон. Ну-с, начнём.
О-о-о-о, дааа! Зажаренное до корки куриное бедро, такое солоновато-пряное; свежая хрустящая капустка, овощи и соуса. И всё это моё! Блядь, как же я боялся что-то упустить. Боялся не углядеть всю картину целиком; боялся до смерти, что хотя бы одна скрипка из этого оркестра провафлит вступление, не начнёт играть вовремя и я не услышу цельную симфонию.
О, боги, нет! Только не это! Я этого не допущу! Мне нужно было ощутить всё! И чтобы ВСЕ составляющие этого гастрономического шедевра оказались у меня во рту РАЗОМ, — нет, я не кусал дважды, — я разевал рот как можно шире и буквально натягивал щёки на шаурму, как прокладку на смеситель.
— О боги, — выдохнул парнишка-шаурмист и в ужасе отшатнулся.
— Смотри, сопляк! — крикнул я, проглотив очередной кусок. — Узри мою мощь! — и вновь атаковал еду.
В ушах шумело; то вращались жернова Ильи Прямухина — поработителя и истребителя вкуснях.
— М-м-м-м, сука!
Саксофон уменьшился в размерах до кларнета, и я решил чуточек отдышаться. Подумал ещё тогда, мол, блин, а как же я буду есть с насморком? Смогу ли вообще? Не задохнусь ли?
И в этот самый момент я понял, что позади меня, рядом с рефрижератором и джипами Лосей происходит какой-то кипишь. По пробке туда-сюда сновали люди в красно-чёрных мундирах с папахами на головах. Проверка! Казаки!
Я пригляделся повнимательней. Один из казаков, — пузатый хрен с лицом оттенка алебастра, — стоял рядом с грузовиком и что-то качал Кузьмичу.
Ёбтвою! Не открывайте кузов! У меня же там полным-полно дриад! И ёбтвою ещё раз! У меня же там подъесаул Неврозов!
Я бросил шаурму и бросился бежать. Всё слишком быстро происходит! И всё не так, как я планировал! Я не готов, блядь! Не готов!
— Добрый день, — я вклинился между казаком и Джакузием Кузьмичом. — Какие-то проблемы?
— Это у вас проблемы, а у нас приказ, — казак на отъебись отдал мне честь. — Есаул Струканов-Доев, откройте машину для досмотра…
Глава 2
Про цели и желания
— Есаул, позвольте представиться, меня зовут Илья Ильич Прямухин, — я протянул Струканову-Доеву руку. — Маг мезени, помещик, владелец гостиницы «Tildikov Inn». Позвольте узнать, что вас так заинтересовало?
Есаул пожал мне руку той самой дряблой хваткой, о которой сказано и так уже слишком много всего. Но я всё равно добавлю — мне показалось, что я не руку пожал, а вытащил из-под кровати старый лизун.
— Мы проводим выборочный досмотр автотранспорта, — голос у есаула был такой же, как и рукопожатие. — Откройте, пожалуйста, машину, или мы будем вынуждены применить силу.
За спиной у Струканова-Доева выросли три крепких казака. Ещё один, — в экзоскелете, — бочком пробирался среди машин, стараясь не оторвать кому-нибудь зеркальце. За меня в свою очередь встал майор Оров. Вышегор играл желваками, утирал со лба пот, курил уже третью сигарету подряд и в целом выглядел как человек, который не прочь сорвать на ком-нибудь свою злость.
Не… Если придётся пиздиться, то шансы казаков на нуле. Другой вопрос, что пиздиться нельзя.
— А как так вышло, есаул, что мы попали в вашу выборку? — спросил я. — Мы что-то сделали?
— Ваша машина показалась мне подозрительной, — какой же он, сука, нудный! — И я хотел бы её проверить.
— А вы хорошо расслышали, что я помещик? Этот грузовик и всё его содержимое принадлежит моему торговому клану. Как давно казачество лезет в бизнес семей аристократов?
— На время Чрезвычайной Ситуации, которая объявлена в городе Его Светлостью герцогом Крафтовским, казачество уполномочено делать всё, что считает необходимым для поддержания в городе порядка…
Лучший рецепт от бессонницы — тёплая ванна, пустырник и бубнёж Струканова-Доева. Душа компании, блядь. Надеюсь, ему никогда не доверят вести переговоры с самоубийцами.
— Я нарушаю порядок? — спросил я, весь из себя уязвленная невинность.
— Вы нарушаете порядок своим неподчинением. Пожалуйста, откройте машину.
Заладил, сука.
Так, Илюша, ты же сангвиник. В стрессовых ситуациях ты говоришь: «Пу-пу-пу», — и сохраняешь какое-никакое спокойствие, чтобы здраво рассуждать. Так что давай, думай. Какие опции тебе доступны?
Бахнуть иллюзию на всех клюкволюдов разом я точно не смогу. Я, конечно, прокачиваюсь, — и отнюдь не потихоньку, — но вот буквально этим утром я еле-еле удерживал морок на двух зомби и лице сестры.
Можно, конечно, создать иллюзию какого-нибудь товара. Чисто вот загородить клюкволюдов стеной чего-нибудь такого, что есаул побрезгует трогать. Чего-нибудь такого, что даже проверять тошно. Чего-то мерзкого, противного, отвратного всему миру.
Ахах!
Знаю! Штабелями Струкановых-Доевых! Голых и ласкающих друг друга! Вот он, конечно, охуеет от такого зрелища.
Так, ладно.
Иллюзиями делу не поможешь. Можно, конечно, начать разыгрывать карту с нелегальными мигрантами, морально подготовить есаула к шоку, затем открыть машину и надеяться, что клюкволюды надёжно заткнут Неврозову рот, но…
Но нихуя. Нельзя прогибаться под таких вот ребят. И особенно нельзя прогибаться под них в тот час, когда им навалили лишней власти.
— Пу-пу-пу…
— Что, простите?
— Да думаю я, погоди.
— Откройте машину немедленно!
Ого! А он орёт! А он, оказывается, умеет эмоционировать. Ну ладно, блядь…
— Позови барона Мутантина, — сказал я.
— Что⁉
— Что слышал, есаул. Выполняй.
— Не понимаю, при чём здесь барон Мутантин!
— При том, что ты, шавка продажная, сидишь у него на зарплатке, а барон мой должник. Так что давай-ка, метнись и…
ДЫХ! — раздался грохот позади. Я обернулся и увидел, как на цельнометаллических городских воротах Торжка образовалась вмятина размером со шкаф-купе. — ДЫХ! — а вот ещё одна.
Волна дошла до города. Всем срочно трепетать!
Люди в пробке заорали на сотню голосов. Народ побросал машины и со всех ног бросился бежать подальше от ворот; вглубь города. Некоторые отморозки выехали прямо на тротуар; кто-то застыл от шока, сжимая руль и глядя вникуда.
За какую-то долю секунды началась паника. Жаль, что не все люди умеют делать «пу-пу-пу»; тогда бы мир стал чуть более спокойным и понятным местом.
Есаул тут же схватился за рацию и сообщил кому-то, что в таком-то секторе такие-то неприятности, и всем магам дымковской школы срочно надлежит прибыть на место.
— Ой прямо всем, — сказал Вышегор, выстрелил бычок на обочину, выдохнул облачко табачного дыма, развернулся и зашагал к воротам.
— Ты хоть знаешь, как оно работает, есаул⁉ — крикнул он, не оборачиваясь; прям круто так, прям круто-круто, как герой боевика.
Майор Оров вошёл в толстенную арку городской стены и подошёл к воротам. ДЫХ! — очередная вмятина образовалась рядом с ним.
— Да подожди ты, — сказал он настырным химерам, а потом посмотрел куда-то в сторону. — Так, — сказал он со знанием дела. — Так-так-так…
Вышегор напрягся всем телом, натужился изо всех сил, — квадратную челюсть аж начало подтряхивать мелкой дрожью, — и начал двигать землю.
Не
