рыжая, рыбка включила электрочайник. А я, расстегнув портфель, достал из него последнюю из своих запасов пачку индийского чая.
— Взятка тебе! — ответил я на молчаливый вопрос Юдиной, — Ты ведь должностное лицо? — приблизился я к столу, на котором находился кроме электро, еще и заварочный чайник.
Сомневаясь в квалификации рыжей спирто-самки, я решил сам приготовить напиток.
За моими действиями Алла Юрьевна следила сначала настороженно, затем насмешливо, а после уже с интересом. Похоже, она действительно не умела правильно заваривать чай.
— Ну ты и зануда! — неодобрительно высказалась неблагодарная грубиянка, когда после троекратного переливания, я укрыл заварочник вафельным полотенцем, висевшим над столом. — Даже милиционерам, Корнеев, не следует делать из еды культа! П о шло это! — с помощью Ильфа и Петрова взялась меня поучать мадам Юдина.
— Так ты еще и хорошие книжки читаешь, душа моя? — удивился я вслух, — Вот это женщина! Мечта всей моей жизни! Если бы у тебя еще и подмышки были не рыжие, ей богу, женился бы на тебе!
— Хам ты, Корнеев! — с разочарованным сожалением вынесла свой вердикт Алла Юрьевна, — А подмышки у меня не рыжие, крашу я волосы! — мстительно намекнула она на моё обещание жениться.
Жениться я не хотел, поэтому незамедлительно перевёл разговор на производственную тему.
Логика вместе с интуицией подсказывали мне, что к хищению Юдина отношения не имеет. Не было её на складе, когда спирт тоннами уходил налево. И сейчас она вряд ли участвует в каких-либо левых схемах. Баба не дурра и, не разобравшись еще в специфике усушек и утрусок, совать голову в мясорубку не будет. Тем более, когда возбуждено уголовное дело и вокруг неё шныряет следователь.
Поэтому, исходя из недружественных потуг гражданки Ирсайкиной и сложившейся реальности, которая виделась мне объективной, я решил рискнуть. И открыто поговорить с завскладом Юдиной. В режиме, так сказать, ограниченной откровенности. По-другому у меня никак не получалось. Два недобрых ко мне человека слишком уж ограничили меня во времени. Данилин настаивает на жестких сроках расследования, а Ирсайкина вознамерилась уложить меня на больничную койку. Это в лучшем случае. Потому что если случится эксцесс исполнителя и нанятый упырь переборщит, то лягу я не на койку, а в землю.
— Алла Юрьевна, а чего ты такая нервная и невесёлая? — начал я искать пути входа в доверительный разговор, — У меня такое впечатление, что тебя что-то гнетёт и тревожит. Или я ошибаюсь?
Юдина посмотрела на меня и не ответив, начала разливать чай.
Пили мы молча. Я с улыбкой смотрел на Аллу Юрьевну, а она упрямо смотрела на журнал учета материальных ценностей.
— Слушай, у меня к тебе интимный деловой разговор имеется, — решил я не тратить время попусту, — Но здесь я его вести не хочу, слишком уж он серьёзных тем касается. Давай куда-нибудь отъедем? Парк, кафе? Выбирай, я привередничать не буду.
Алла оторвала глаза от своего талмуда и подозрительно на меня посмотрела.
— По делу разговор! — приложив руку к сердцу, заверил я её с самым серьёзным видом. — Даже не сомневайся! За коленки хватать не стану и с глупостями приставать не буду!
— Вообще-то я на работе! — подумав, не стала сходу отказываться Юдина.
— Ерунда! — пресёк я её сомнения, — Выпишу тебе повестку! Всё равно мне тебя надо допросить. Есть, кого за себя оставить?
Завскладом снова задумалась. И снова ненадолго. Определённо, эта решительная зрелая умом и плотью красотка мне нравилась!
— Есть, — прервала она молчание, — Ирсайкину оставлю. Старшего кладовщика. Она самый опытный работник на складе, не впервой, справится.
Надо же как! Самая опытная. После ознакомления с фактурой, полученной мной в ИЦ и от отрядника ИТК-15, где два с половиной года чалилась многоопытная Ирсайкина, я тоже не сомневался, что она справится с чем угодно. Особенно, если это «что угодно» стоит денег и у неё к этому «что угодно» есть свободный доступ. С Юдиной я своими мыслями пока делиться не стал, но попросил пригласить эту самую Ирсайкину и задачу на замещение себя, поставить ей в моём присутствии. Просто хотел посмотреть на свою потенциальную крёстную.
Алла в моём желании не нашла ничего предосудительного и послушно подняла трубку телефона, попросив кого-то на другом конце найти и прислать кладовщика Ирсайкину.
Прошло не более пяти минут и в стеклянный офис завскладом протиснулась упитанная женщина, которой на вид было лет под пятьдесят. Лицо её выражало благообразие и готовность к трудовым свершениям. Лишь подвижные суетливые глаза могли насторожить малознакомого с истинной сущностью Ирсайкиной человека.
Но только не меня. Помимо того, что я был с этой сущностью неплохо знаком, я еще и документы некоторые успел посмотреть. Да еще поговорить с начальником отряда, в котором осужденная Ирсайкина шила рукавицы и армейские бушлаты.
— Звали, Алла Юрьевна? — мельком посмотрев на меня, медовым голосом обратилась она с вопросом к Юдиной.
— Звала. Останься за меня, мне с товарищем следователем отлучиться нужно, — собирая со стола в сумку свои женские мелочи, распорядилась рыжая начальница склада. — Примешь еще две машины со спиртзавода и проконтролируешь выдачу на вторую смену в розлив.
Кладовщица дисциплинированно кивала, а я исподволь её рассматривал.
— Хорошо, Алла Юрьевна, всё сделаю, вы не беспокойтесь! — заверила старшая кладовщица Юдину, — Машины приму и сырьё в цех розлива выдам!
Ко мне она никакого внимания не проявляла и даже не смотрела в мою сторону. Опасная баба!
Когда свидетельница известила руководство о том, что она вызвана на допрос и мы, миновав проходную сели в машину, я снова выдал пионерские варианты с парком или кафе.
— Нет уж! — категорически отказалась осторожная рыжая барышня, — На грех и грабли стреляют! Увидит кто-нибудь, что я вместо милиции в кафе сижу, и выгонят меня с работы. Ко мне поедем. Или к себе в кабинет вези!
В кабинет мне не хотелось. Дивана, пусть и самого завалящего там нет, а вот Лидия Андреевна, напротив, присутствует. А без дивана, расположить к себе свидетельницу, чтобы получить необходимые показания, очень трудно. Это вам любой следователь или опер подтвердит.
— К тебе поедем, в кабинете нам с тобой толком поговорить не дадут! — принял решение я и развернулся в нужную сторону.
— А зачем ты так над собой надругалась? — отдышавшись и отлежавшись, задал я вопрос Алле, когда убедился, что от природы она русоволосая, — Зачем ты в рыжий цвет покрасилась? — ногой откинув с себя одеяло, довольно потянулся я.
— Назло бывшему мужу! — поразила меня железной женской логикой мадам Юдина.
Разговор на интересующую меня тему, своё развитие получил только после третьего акта проявления дружелюбия.
Сначала Алла отвечала неохотно и как-то косноязычно. Но достаточно быстро она разговорилась и мне приходилось лишь направлять её повествование в нужное русло.
Оказалось, что с момента своего назначения на должность завскладом, она сама на свой страх и риск проводила и продолжает проводить собственное расследование. И делала она это, руководствуясь инстинктом самосохранения. Просто-напросто опасаясь, что однажды и её обвинят в недостаче нескольких тонн огненной воды класса «Люкс».
— И каким выводам ты пришла? — поглаживая в нужных местах утратившую бдительность барышню, осторожно спросил я.
— Без непосредственного участия завскладом и кладовщиков двух смен такую аферу провернуть невозможно! — положив мне на плечо голову, выдала Юдина, — Я только никак понять не могу, как он каждый месяц баланс сводил. Даже две тысячи литров, это очень много! А тут почти в два раза больше.
Вот и я никак не могу понять, как почивший в бозе Яков Самуилович сводил концы с концами. Без его правой руки в нелёгком воровском бизнесе разобраться будет трудно. Кто есть эта правая рука, я готов предположить. Но как эту руку выкрутить, чтобы получить то, что мне нужно, я пока не понимал.
Процесс дознания затянулся на гораздо большее время, чем я планировал. Алла Юрьевна готова была продолжить поиск истины, но я себе этого позволить не мог.
— Завтра завезу тебе на работу отмеченную повестку! — успокоил я боявшуюся прослыть прогульщицей Юдину. — Или, если хочешь, сама зайди в РОВД и поставь в канцелярии печать!
Сама идти в райотдел свидетельница не захотела.
Совершив омовение, я быстро, по-гусарски, оделся и, поспешая, кинулся к машине. Кровь из носа, но надо было успеть в РОВД. Дергачев, инструктируя меня перед походом к генералу, высочайше предписал вернуться и доложить о результатах встречи. Если от Данилина я еще как-то мог отболтаться, то отнестись с небрежением к указаниям подполковника я себе позволить не мог.
В РОВД я примчался, когда вечерняя оперативка в следственном отделении уже началась. Показавшись в группе учета, я сообщил, что только что вернулся из областного
