Тьфу ты, мотнул головой и ругнулся на себя. Иду, о всякой ерунде думаю, вместо того, чтобы по сторонам смотреть как следует. Не ровен час, выскочит обратившийся, а я о картошке думу гоняю иду… Окинул быстрым взглядом горизонт – вроде нет никого, лишь вороны орут над головой, да ветер в просторах завывает. Захар тоже идёт задумчивый, кидая время от времени по сторонам мрачные взоры, да поправляя ремень пулемёта.
Вышли к камням, возле которых вчера убили обратившегося, но того уже не было на месте. Лишь бурые пятна на камне напоминали о вчерашней схватке. Своим видом говоря нам, мол, не глючит вас, ребята. Всё было взаправду и по настоящему.
- Сам ушёл или помогли? – пробормотал Морозов, оглядывая песок.
- Он же дохлый был, куда ему… Ты ж ему башню прострелил, не помнишь, что ли?
- А, ну да, - согласился Захар и побрёл вдаль.
К городским воротам подошли когда уже совсем рассвело. На блок-посту зевала стража, с мрачными лицами чадя самокрутки, окутывающими всё вокруг тошнотворным дымом. Завидев нас, один из бойцов пошёл навстречу. Лет сорок, чапаевские усы, похож на актёра Пореченкова в образе Ивана Поддубного, такой же медведь с виду.
- Кто такие? – пробасил страж, хмурясь. – Что вам надо в городе?
- Нам к мэру, - ответил Захар. – Он нас ждёт, сказал, чтобы нас к нему отвели. Срочно.
- Подтверждаю, - к нам подошёл ещё один стражник. Сразу видно, главный среди товарищей – лет пятьдесят, мелкого роста, но пузо торчит. Взгляд человека, привыкшего командовать, да и голос тоже подобающий. – Махоркин меня лично предупреждал. Иван, - он обратился к здоровяку. – Отведи господ к мэру.
- Слушаюсь, - коротко ответил тот и кинув на нас важный взгляд, прошёл в ворота.
А в городе лавочники уже потихоньку раскладывали товар, уже слонялись первые зеваки и покупатели. Лавка с многообещающим названием «Вожделение» уже открыта, на полках видны красочные порно журналы с обнажёнными красотками, большие плакаты с дырками в интимных местах, и что-то совсем непонятное.
- Что это такое? – спросил я у нашего провожатого, показывая на какую-то прямоугольную красную коробку с ручками и щелью в верхней крышке.
- Заменитель женщины, - буднично ответил тот. – Совсем дикий что ли?
- А плакаты с дырами?
- Идут в комплекте к прибору. Чтоб не надоедало одну и туже…
- А с настоящей бабой не проще ли? – Не скажу, что я не догадывался о назначении данного агрегата, но всё же сомнения были. Вдруг копилка, например? Или музыкальный инструмент?
- Ага, лихой смотрю ты… - смерил меня Иван. – Может у вас и проще. А у нас только после свадьбы. Начальство прознает, что прелюбодействуешь – изгонит из города.
- Весело тут у вас, - Захар потрясённо покачал головой. – У тебя самого есть такая штука?
- Я женатый человек, - с достоинством ответил стражник. – Вот у молодых ребят имеются. Сам понимаешь…
А я ещё недоволен качеством своей половой жизни, подумалось. Той, что была до Наташки… А в этих краях вообще с этим полный абзац. И неужели у них проституток нет? Задал этот вопрос Ивану.
- Есть. «Ночные огоньки» артель называется, - важно подтвердил тот, накручивая усы и маслянея глазами. Видимо, разговор затронул больную тему. – Но дорого очень. Двести лир, и это за самую заезженную артельщицу, у которой дыра шире, чем в сразу в двух заменителях. А красивые девки идут уже от трёхсот пятидесяти. Эх…
И Иван мечтательно причмокнул.
Через пару магазинчиков увидели знакомую винно- водочную лавку.
Анатолий суетится – вовсю расставляет на витрине бутылки, звеня стеклом о ящики. Кивнул ему, тот ответил коротким поклоном и радостной улыбкой. Ну ясен перец, такие клиенты рядом ходят, вчера как ему выручку сделали. И сегодня зайдём обязательно…
- Как вам «Рандовское»?
- Шикарно, Толя! – усмехнулся Морозов. – Позже зайдём, рожай как хочешь, но это вино нам найди.
- Есть у меня пять бутылок, господа.
- Вот их и держи для нас, никому не продавай.
- Сочту за честь, господа!..
Десять минут петляний ко улицам Каменного Стола и мы вошли в одну из девятиэтажек. Но эта, по сравнению с остальными имела более менее приличный вид, все окна были застеклены, никаких досок и замуровок. Сразу видно, что здесь обитает местная элита. Миновали пост охраны и на вполне рабочем лифте поднялись на верхний этаж и остановились у массивной железной двери. Иван постучал в дверь могучей рукой и спустя несколько мгновений она распахнулась. На пороге стоял важного вида мужик в новеньком деловом костюме.
- Проходите, - он сделал приглашающий жест руками и пропустил нас в помещение. – Антон Антонович вас ждёт.
Вошли в огромную комнату с диванами вдоль стен, шикарными коврами на полу и одним единственным письменным столом. За которым раскинулся в кожаном кресле Махоркин. Увидев нас, он поднялся с места и поспешил навстречу, озаряя хмурое утро ослепительной улыбкой:
- Здорова, парни! Чё так долго?
- Как смогли, - ответил Захар, цепким взглядом осматривая Антоновича.
- Как погодка у нас, а? – с улыбкой поинтересовался тот. Махоркин производил впечатление довольно импульсивного и экстравагантного человека, сплошь искрящегося весельем. – Совсем как в Кёниге, да?
- Не, у нас сейчас жара, асфальт как маргарин стал, - улыбнулся в ответ Морозов. – Земляк, значит?
- Земляк! – восторженно заревел мэр, и поочерёдно заключил нас в объятья, затем тряся руку так, что вот -вот и она вылетит из сустава. -Как же я вам рад, хлопцы! Вы даже не представляете!
- И для нас приятная неожиданность, - кивнул я.
- Захар, Вася, - у Махоркина аж слёзы на глазах выступили. – Просто пипец! Нет слов.
Он замер на секунду, потом махнул рукой обратился к мужику в костюме:
- Эх! Семён, доставай водку, закусь не забудь. И сходи прогуляйся, посты проверь. Нам с земляками о много поговорить нужно.
Тот исчез на минуту, затем пришёл с огромным подносом, уставленным разными яствами и графином с белой жидкостью. Выложил всё это великолепие на стол и вышел из помещения.
- Прошу к столу, земели! Пока скромно, вечером можно и нормально посидеть.
Взяли стоявшие у стены стулья и подсели к столу. Мэр по хозяйски наполнил рюмки и гаркнул:
- За встречу!
Выпили. Это и вправду оказалась водка, причём отличного качества.
- Я сначала вина местные вёдрами хлебал, - закусив, поведал Махоркин. – Но потом осточертели они мне. Я ж ведь русский человек, мне эта приторная дрянь генетически не положена. Эх, пока водку в этом мире нашёл, чуть с тоски не сдох.
- Так значит вы с Калининграда? – осторожно спросил Захар.
- Да, - тяжело вздохнул Антонович. – На Больничной жил, в 21 доме.
- Неподалёку от «Плазы», знаем, - утвердительно сказал я.
Мэр грустно взглянул на меня и буднично спросил:
- Вы давно здесь?
- Со вчерашнего дня, - Захар невозмутимо взял с тарелки кусок жареного мяса и откусил кусок. – А вы?
- Поняли хоть куда попали? Или Граф не объяснил?
- Граф мёртв, - твёрдо произнёс Морозов. – Мы сами не поняли, как и чего, раз и тут…
- Во блин, - искренне удивился Антон, покачал головой и разлил водку. – И как тогда вам удалось найти портал?
- Долгая история, - пожал плечами я. – А вы, смотрю знаете, что к чему во всех этих перемещениях.
- Ну как сказать, - ещё раз грустно вздохнул мэр, и опрокинул в себя содержимое рюмки. – Тоже долгая история, – он вдруг совершенно серьёзно взглянул на меня. – Я сам всю жизнь, прошлую жизнь, если говорить точнее, проработал слесарем на «Северной» ТЭЦ, что между Горького и Нарвской. Знаете, да? Вот, ремонтировал ПТВНы и ДКВРы, жил как овощ, от зарплаты до аванса, с матерью старушкой. Она у меня больная вся… - Антон с каким-то отчаянием взмахнул рукой. – Балбесом был по молодости, всё гулял… Догулялся, что так и не женился. Всё думал, вся жизнь впереди, как в песне, а тут раз, а на пороге сорок пять лет. Плыл по течению куда-то, не пытаясь барахтаться, ни целей, ни приоритетов. Выпивал, само собой. Ну в один из бесконечных дней сидел я в маленькой рюмочной на автовокзале у Южного жэдэ вокзала.
Я кивнул. Это место знаю хорошо. Частенько ожидая автобус до родной деревни, заходил туда пропустить пару стопок вонючей тёплой водки под бутерброд с заветренной селёдкой. Помещение маленькое, буквально три на пять, и половина этого места отведена под зал с одной большой и грязной столешницей, заменяющей все столы разом. Тошнотворное местечко, но когда на душе тоска, в самый раз. Хлопнуть водки в вынужденной компании с каким-нибудь потрёпанным и мрачным посетителем, то и дело кидающим взгляд на часы. Автобусы то никого ждать не будут.
- Сижу в этой рыгаловке, уже порядком выпил, - продолжал Махоркин. – Тут дед какой-то подсаживается рядом, мы с ним разболтались, показался мне чудным. Даже очень. Разговорились по душам – тот тоже одинокий, живёт в какой-то дыре у польской границы. Встретились родственные души.
