потеряла сознание. И сейчас ведьмочка больше всего этого хотела. Теплая кровь заполнила рот, стекая сквозь прижатые пальцы. Ничего не чувствуя и одновременно сжигаемая болью, Рифа захлебывалась слезами. Выбитый зуб затерялся в траве, но сейчас малявка хотела только, чтобы эта боль прекратилась.
— А-а-а! — сшибла Рифа-старшая своего мужа с ног. И на фоне кровавой возни…
Ведьмочка, всхлипнув, закрыла глаза.
Почему именно сейчас она вспомнила то, что ей однажды сказала сожжённая знахарка? Всего несколько фраз, которые были пропущены мимо ушей, но сейчас… Сейчас Рифа очень хотела, чтобы боль ушла… Нет, не так. Она хотела ответить на неё, ответить, как всегда отвечала на нападки, защитить себя. Не быть жалкой.
«У красивого цветка всегда растут шипы».
Захватив несколько травинок в сжатом кулаке, ведьмочка хотела встать, встать и показать бывшему охотнику…
— У меня тоже есть шипы… — Алая жидкость продолжала стекать по подбородку.
Как только девочка поднялась на ноги, её глаза и руки окутала фиолетовая дымка. Огромный поток эссенции, найдя выход через эмоции, обратился рухнувшими природными законами вокруг колдующей. И чем больше выпрямлялась Рифа, тем выше взлетали вокруг опавшие ветки, камни, грязь… и даже капельки ее собственной крови, не долетая до земли, устремлялись вверх.
— Этого… Этого не… — потерял дар речи Риг, прекратив избивать жену. — Я…
— Моя очередь!
Рифа, не зная, что делать, просто хотела высвободить бурлящую силу, и резкий взмах руками был подобен удару. Незримая волна отбросила мужчину в сторону, задев и старшую, но сейчас все внимание было сосредоточено на отце.
Бывший охотник, прокатившись по земле, задел дерево и вывихнул руку.
— А-а-а-а-а! — закричал он.
— Нравится?! — сплюнула Рифа кровь. — Нравится чувствовать себя слабым?!
Новое движение рук — новая волна, разрывающая воздух и поднимающая листву ввысь.
— П-прост… — не успел договорить мужчина, как магический телекинез припечатал его к дереву. Послышался хруст костей. — П-пожалуйста! — заплакал он. — Д-дочка!
Рифа снова приготовилась атаковать!
Но — обратила внимание, что её собственные руки покрылись синяками, дрожали, и за ослепляющей яростью наконец начала прорезаться новая боль. Еще одна такая волна — и собственные кости поломаются под тяжестью силы…
— Иди ты к черту, — выдохнула пацанка.
Она резко расслабилась, и создаваемое эссенцией поле телекинеза исчезло. Темный лес снова успокоился, наполнившись тишиной ночи. Риг, рыдая, держался за вывихнутую руку. Что еще у него сломано, он пока не знал, но боялся пошевелиться. А Рифа, глядя на него, уже ничего не испытывала.
Избитая, окровавленная, уставшая. Она просто хотела, чтобы этот день закончился. Где-то вдалеке послышалось:
— Э-э-эй! — Кажется, это был пастух. Он стоял около опушки, привлеченный странным шумом и треском коры.
— И-идем… Мам… — подошла Рифа, подергав старшую за край платья. Ответа не было. — Мам?
Пустые глаза смотрели на кроны деревьев, а кровавая лужа под тонкой талией не давала четкого ответа, от чего умерла женщина. Но девочка все ровно прошептала:
— Прости. — Она не стала садиться рядом, предаваясь горю. Понимала: если согнет колени, уже не встанет. Сейчас опустошение управляло телом.
Только в будущем Рифа смогла предположить, что мама не использовала магию, потому что была шабашисткой или кукольницей. Не имея атрибутики, она не могла защитить себя.
Новые крики, ставшие чуть ближе, послужили сигналом к бегству. Пацанка знала, какая судьба её ждет, и все, что ей оставалось, — это выживать.
Даже не глянув на страдающего Рига, юная ведьма, еле переставляя ноги, скрылась в дремучей чаще.
Что было потом, она не помнила.
Как девочка смогла пройти через темный лес в полумертвом состоянии и спокойно выйти к избушке, где жил дедушка-егерь? Это расстояние в два дня пути — словно за одно мгновение. Рифа только помнила взмах крыльев и два ярких глаза, что сродни двум солнцам.
Девочка остановилась, только когда из избушки с ружьем наперевес вышел сварливый Окт, что терпеть не мог собственную родню. Густая неухоженная борода скрывала его тонкие губы. Старик смотрел на Рифу. На её запёкшеюся кровь по всему телу, разбитые губы, усталое лицо и дрожащие ноги.
— Привет… — только и сказала она.
— Тц, — цокнул Окт, сплюнув. — Тащи свою жопу в дом, — дернул он дулом ружья к двери. Не задавая лишних вопросов, егерь уже осматривал округу, как будто рядом могли быть враги.
А девочка просто зашла внутрь, и, как только сапожки переступили порог «убежища», она потеряла сознание.
* * *
Рифа открыла глаза. Лучи яркого солнца падали точно на лицо. Видимо, кто-то любящий молнии и большие шляпы специально отодвинул занавеску перед уходом.
— Вот дрянь… — Все еще приходила в себя пацанка, закрыв рукой глаза. На мгновение ей захотелось использовать и другую руку, но потом она окончательно проснулась, отделив страшный сон от реальности. — Черт, мне и Аннет не нужна, — в последний раз выдохнула ведьма.
— Во-первых, не ругайся, — донесся родной голос. Голос, который теперь всегда успокаивал, дарил уверенность.
— Прости, Клиф, — привстала девочка. В комнате были только они, и, кажется, сам волк только недавно проснулся, вновь закапывая в глаза.
— Плохой сон? — застегнул он до конца свою рубашку.
— Просто… Да в общем… да, Речное навеяло. — Когда Рифа села на край кровати, рядом сел вервольф.
— Хм-м. Кхм. Я могу чем-нибудь помочь? — Клиф явно не знал, что нужно говорить, но старался из-за всех сил.
— Помочь? — Пацанка не удержалась от улыбки. И внутри стало очень тепло. Кровь и мрак воспоминаний постепенно стирались возле взрослого вервольфа, что пытался успокоить девочку после плохого сна.
— Эй, не смейся, я тут помочь пытаюсь…
И все же Рифа засмеялась, бросив короткий взгляд на яркое солнце. «Это новое утро.» И позабытая радость от этого снова наполнила сердце.
— Я есть хочу! — значительно заявила ведьмочка.
— Ха! — Клиф подхватил пацанку на руки. — Ну пойдем, дочка, раздобудем что-нибудь!
Спрятав лицо на его плече, девочка лишь на мгновение сжала губы, чтобы не расплакаться.
И радостно улыбнувшись, ответила:
— Пойдем, пап.
