Я проморгался, разгоняя пелену перед глазами. Во рту привкус металла, ресницы слиплись от пота.
Передо мной материализовался Березов. На поясе моя кобура с пистолетом. Уставился на меня, как удав на кролика.
— Не дури, Березов, — мои пересохшие губы еле выдали слова, только сейчас я почувствовал, как хочу пить. — Куда бы ты ни пошел, тебя будут гнать как зверя. Все кончено…
— Нельзя мне сейчас в тюрьму, мент, — ухмыльнулся тот. — Я еще свои дела не доделал.
— Развяжи меня. Я скажу, что ты сам сдался. Добровольно. Это тебе зачтется. Про то, что напал на меня, никто не узнает. Не делай глупостей. Ты же воевал…
— Ты меня не понял! — глаза Березова блеснули. Мне даже показалось, что красным цветом (после удара по башке дубиной и не такое привидеться может). — Я не собираюсь в кутузку. — он помолчал и тихо добавил: — Раздавлю каждого. Кто только встанет у меня на пути.
Сказал еле слышно, но голосом мертвым и таким холодным, что даже у меня побежал по спине холодок.
— И многих ты уже раздавил? — я улыбнулся одним уголком рта, второй отказывался меня слушаться. — Не считая Афгана? Здесь, на гражданке…
— Не твое дело, мент, — на виске вояки запульсировала жилка. — Я не на исповеди, а ты не поп.
— Артур Дицони, — проговорил я, стараясь выдержать голос ровным. — Твоих рук дело? Молчишь?.. Что собираешься со мной делать?
— А ты как думаешь?
— Скорее всего, убьешь, — пожал я плечами, пытаясь показать безразличие. — Ведь я знаю, куда ты направляешься.
— И тебе не ссыкотно, мент? — Березов вскинул на меня удивленную бровь.
— Не боятся только дураки, Санёк. Я похож на дурака?
— Спасибо за честность, — оскалился Березов. — При первой нашей встрече, признаться, ты произвел на меня впечатление, несмотря на то, что ты мент. Ненавижу вас… Так что не обессудь.
Вояка вдруг вытащил пистолет и с расстояния пары шагов направил его прямо мне в лоб.
Хотелось зажмуриться, но я выдержал взгляд холодного дула. Вся жизнь пронеслась перед глазами. И прошлая, которую я уже стал благополучно забывать, и нынешняя. Вспомнил родителей, Быкова, Свету, Погодина, шефа… Последней почему-то вспомнилась Соня. Умирать не страшно, страшно умереть не вовремя. Еще многого не сделал. Только начал исправлять ошибки прошлого, и тут на тебе. Приехали… Так глупо и бесславно сдохнуть в лесу от рук психопата. Эх…
Я смотрел в черную дырочку ствола и ждал выстрела. Умолять пощадить — язык не поворачивался. Хоть и страшно до чертиков, но майор Нагорный никогда никого не умолял. Вот блин… Даже имя свое вспомнил из прошлой жизни. Не отпускает она меня.
Щелк! — курок с сухим треском ударил по бойку, но выстрела не произошло.
Я вздрогнул.
— Повезло тебе, мент, — скривился Березов. — В рубашке родился. Осечка. Второй раз нельзя расстреливать. На войне так не поступают.
Он развернулся и зашагал прочь. А я увидел, как черной пустотой мелькнуло основание рукояти ПМ-ма. Вот с-сука! Магазина в пистолете не было. А я уже с жизнью попрощался.
Глава 16
Я подождал, пока Березов скроется в зарослях. Опираясь спиной о дерево, с трудом встал на ноги. Голова чуть кружится. В висках долбит. Бл*ха! Сотрясения мне только не хватало. Попробовал растянуть путы. Веревка врезалась в запястья. Кожу обожгло. Не получится. Эх…
Прокрутил в голове, что я вообще могу сделать. Идти назад, как стреноженный конь? Перед коллегами стыдно в таком виде даже показаться. Хреночки! Мы еще повоюем.
Я всё растягивал путы и уже мог шевелить руками чуть больше. Попробовал выдернуть кисти. Не идет, только кожу сдерёшь, если не с мясом. Маслом бы их обмазать. Только где в лесу масло взять?
Я огляделся, будто и вправду хотел найти сей продукт в чаще. Внимание привлек гриб. На гнилом пне торчал сморчок. В грибах я разбираюсь так же, как в средневековой живописи. Любой незнакомый «мухомор» называю сморчком.
Этот прям огромный вырос, весь в слизи, аж сверкает. И мушки на шляпку прилипли.
Подхватил его, повернувшись спиной. Размял и стал аккуратно втирать в запястья пальцами, выворачивая руки и скрипя зубами. Грибок раскрошился, но слизи дал достаточно. Руки стали скользкие, как намыленный паркет.
Выдохнул, собрался с силами и потянул путы сначала на разрыв. Растянул узлы как только мог, а потом стал вытаскивать кисти из петли. Кожа горит, передавливаемая стяжкой. Еще немного и… Есть!
Я отшвырнул веревку, выбрал подходящий сук (так себе оружие, но лучше, чем ничего), попил воды из ручья, выполоскал руки от слизи и рванул в чащу, где скрылся Березов. Судя по направлению, он движется все-таки в Дехановку.
Голова перестала гудеть, просто ныла. Уже хорошо. Жить можно. Я даже перешел на легкий бег. Старался бежать как мышь. Бесшумно. Но всегда получалось. Вряд ли Березов станет резво убегать — ему незачем... По его расчетам, пока я доберусь до своих, пока организую погоню — времени пройдет достаточно, чтобы добраться до деревни и завладеть транспортом. Поэтому скорость я сбавил и перешел на шаг, вглядываясь в каждый пенек и в каждый кустик. Теперь везде мне чудился враг. Всё-таки этот хренов Рэмбо умело меня подкараулил у ручья. Больше я такой возможности ему не дам. Наверное…
Впереди хрустнула ветка. Я замер, всматриваясь в сторону шума. Ага... Вот и Березов. Его силуэт мелькал среди кустов. Уже, гад, и не скрывается. Шагает как на прогулке. Но это лишь кажется со стороны. Походка быстрая и пружинистая, как у хищника, что обходит свою территорию.
Я инстинктивно пригнулся и засеменил за ним. Только бы не шуметь. План прост — напасть сзади и оглушить дрыном.
Но чертов лес шуршал травой под ногами. Приходилось отводить ветки от лица, нырять под сучьями. В общем, незаметно приблизиться я так и не смог. Не рискнул.
Враг выглядел беспечным, но, я знал, что он начеку. Хищник всегда бдит.
Ладно… Меняем тактику. Прослежу за ним и попробую взять в деревне. Хотя там народ, если начнет палить — хреново будет. Раньше надо брать! Но пока выхода другого нет.
Часа через три ходу лес расступился, обнажив впереди ложбину. Я здорово устал, но когда увидел поселение, будто открылось второе дыхание.
Бревенчатые домишки Дехановки вросли в землю чуть ли не по самые окна. Старые и дряхлые шиферные крыши с желтыми кляксами лишайников нагоняли тоску. Деревушка-то крошечная и будто вымерла.
Впрочем, всему есть причины. Народ, скорее всего, в леспромхозе трудится. Другой работы здесь явно нет. Рабочий день в разгаре, вот и не видно никого.
Короткой перебежкой я укрылся за крайним домом и осторожно выглянул из-за угла. Березов шагал по единственной улице и крутил головой, что-то высматривая. Да-а, с транспортом тут туго ему придется. Разве что трактор угнать.
Возле одного из домов стоял болотного цвета «Днепр» с коляской. Березов приблизился к мотоциклу и осмотрел его. Потрогал двигатель. Проверяет, теплый или нет. Убедившись, что мотоцикл, скорее всего, на ходу, по-хозяйски открыл кособокую калитку в низком заборчике и направился к крыльцу.
Я выжидал. Вот он вошел в дом. Сейчас местных напряжёт ключ ему отдать. Другого шанса у меня не будет, чтобы его взять. Поехали…
Я рванул к этому дому. Встал сбоку от крыльца и вжался в бревенчатую стену с дубиной наготове. Бить надо наверняка — не хочется пулю словить из собственного пистолета.
В домишке послышались крики, хриплые маты и какая-то возня. Что-то бухнулось на пол. Что-то со звоном разбилось. Видно, местные-таки оказали сопротивление. Зря…
Через несколько секунд все стихло. Я затаил дыхание. Скрежетнула дверь. Я стиснул деревяшку до хруста в пальцах. Ну, давай… Выходи, где ты там? Секунды показались вечностью. Я слышал стук собственного сердца. От напряжения и жары пот заливал глаза. Но чертов Березов стоял на крыльце и не торопился спускаться. Чего он, гад, выжидает? Будто в последний момент почуял опасность.
Словно сжатая пружина, я приготовился для решающего рывка. Занес дубину над головой. Боксировать с каратистом я не собирался. Не хочу дать ему даже малейшей возможности воспользоваться пистолетом.
